Убить Пифагора - Маркос Чикот

Таким его видели другие.

Он сделал шаг вперед и оказался в метре от отполированного металла. Свет факела достигал внутренней поверхности капюшона, но дальше его поглощала чернота.

Человек удовлетворенно улыбнулся.

Не сводя глаз с отражения, он отодвинул ткань. Теперь голова была открыта. Он видел очертания лица, жесткие и холодные, как у статуи. И черные, как сажа. Внутри его глаз царил еще больший мрак.

Он вновь улыбнулся, но отражение оставалось бесстрастным. Суровый лик металлической маски скрывал его настоящее лицо. Маска была из чистого серебра, равномерно зачерненного с помощью селитры. Он смотрел на себя в зеркало, отстегивая кожаные ремни, удерживающие ее на лице. Затем склонил голову, и маска медленно отделилась, оказавшись в его руках. Внутри она была обита войлоком. Благодаря ему маска сидела как влитая, и он почти никогда ее не снимал. Даже оставаясь в одиночестве. Когда он думал о себе, в голову приходили не черты его собственного лица, а образ маски.

Он повертел маску в руках, любуясь ее застывшим выражением. Она была похожа на тусклую кирасу, безжалостную и мрачную.

«Вот мое истинное лицо», — усмехнулся он.

Внезапно ему захотелось взглянуть на себя в зеркало без маски. Несколько секунд он размышлял, вперив взгляд в серебряные черты.

Глубоко вздохнул и поднял лицо к зеркалу.

Накануне вечером, стоя посреди лестницы, Акенон дожидался возвращения Ариадны. Ему не хотелось спускаться назад в зал и ждать ее на виду у солдат, не мог он подняться и на верхний этаж, где дежурил гоплит.

Он прислушивался к звукам, доносившимся с нижнего этажа, взволнованный и немного смущенный. Через несколько минут помешавший им толстяк снова пересек зал, следуя в направлении лестницы. Если бы он заметил, что Акенон все еще там, он бы решил, что у него дурные намерения.

«Все равно поднимет шум», — беспокойно подумал Акенон. Менее всего в этот момент ему хотелось привлечь внимание солдат к ним с Ариадной.

Он поднялся на последний пролет лестницы, поздоровался с дежурным гоплитом и вошел в свою спальню. Закрыл дверь и снова прислушался. Толстяк прошагал мимо по коридору. Вскоре он услышал, как вернулась к себе Ариадна. Он отчетливо различал ее шаги, скрип двери и шуршание тюфяка, когда на него опустилось ее тело. Его охватило желание отправиться прямиком к ней, но он сдержался. Он не мог пересечь коридор под носом дежурного солдата, направляясь в спальню дочери Пифагора. Лежал в постели, думая об Ариадне, и сомневался, что все это происходило на самом деле. «Неужели мы действительно собирались поцеловаться?» Он не мог поверить. Все произошло так быстро и неожиданно. Но, если это было правдой, неужели Ариадна готова к тому, чтобы между ними что-то произошло?

Через пару часов вошли двое солдат, с которыми он делил комнату. Рухнули на койки и через пять минут захрапели. Не в силах уснуть, Акенон растерянно смотрел в потолок, с удивлением замечая, что испытывает к Ариадне сильные чувства. Эти чувства развивались будто бы в стороне от реальности, в уголке его разума, где ему давно было ясно, что ничего не произойдет, что они просто попрощаются в тот день, когда он отправится назад в Карфаген.

«Даже не знаю, чего теперь ожидать», — сказал он себе.

Попытался отвлечься, думая о расследовании, ожидавшем в Сибарисе; однако мысли снова и снова возвращались к Ариадне: он представлял, что бы произошло на лестнице, если бы не толстяк, и по коже бежали мурашки.

Наконец ему удалось уснуть, но и во сне он вновь оказался на лестнице.

На следующее утро Акенон встретился с Ариадной в присутствии солдат. Они просто поздоровались. Затем продолжили путь верхом, держась на некотором расстоянии от других членов отряда, как и в предыдущий день. Ничто как будто не изменилось, но взгляды их задерживались друг на друге дольше, чем прежде, и они не могли сдержать улыбку.

Оба знали, что к вечеру прибудут в Сибарис. Там у них будет возможность продолжить прерванное на половине.

В Сибарисе они остановились на постоялом дворе неподалеку от квартала аристократов. Благодаря этому гоплиты, посланные во дворец Главка, быстро вернулись с ответом. Ариадна и Акенон встретились с гоплитами в просторном зале постоялого двора.

— Он ожидает вас завтра после полудня. — Солдат сделал паузу. — На самом деле он добавил, что отправит посыльного с сообщением, сможет встретиться с вами или нет.

Ариадна нахмурилась. Они собирались беседовать с Главком от имени Пифагора. Странно, что пифагорейский посвященный ведет себя таким образом.

— Хорошо, — ответил Акенон. — Будем надеяться, что он нас все-таки примет. — Он повернулся к солдатам. — А теперь нам лучше лечь. Уже поздно, и завтра рано утром будем искать человека в капюшоне по всему Сибарису.

Солдаты поворчали и разошлись. Допрос Главка был необходим, хотя рискованно совать нос в жизнь такого могущественного человека, как бы дружен он ни был с пифагорейцами. Однако возобновлять поиски человека в капюшоне казалось им бессмысленным. Так или иначе, они были солдатами, и Милон отдал им предельно ясный приказ: во всем подчиняться Акенону.

Когда последний из солдат исчез, Акенон повернулся к Ариадне.

«Наконец-то мы одни», — подумал он с заговорщицкой улыбкой.

Ариадна уклонилась от его взгляда и поспешно удалилась.

Она закрыла за собой дверь спальни и прислонилась к ней спиной.

«Что со мной происходит?» — спросила она себя.

В голову ей пришел однозначный ответ: «Ты боишься».

Акенон чуть слышно постучал в дверь. Через несколько секунд она открыла и отступила на пару шагов.

— Проходи, — сказала она с нерешительной улыбкой.

— Ты в порядке? — мягко спросил Акенон.

Ариадна кивнула. У нее было ощущение, что если она заговорит, у нее оборвется голос.

Акенон нерешительно протянул руку и погладил ее по щеке. Когда он коснулся ее кожи, она вздохнула.

— Ариадна, что происходит? — спросил Акенон.

Он попытался заглянуть ей в глаза, но Ариадна опустила взгляд и замолчала, прикусив нижнюю губу.

— Ариадна…

— Молчи, — перебила она и вдруг бросилась к нему и поцеловала.

Ее губы прижались к губам остолбеневшего Акенона. Придя в себя, он нежно ее обнял. И сразу почувствовал, что Ариадна дрожит. Прежде чем он успел что-либо сказать, она с силой его оттолкнула.

— Отойди!

Акенон растерялся. Более всего удивляла не реакция Ариадны, а паника, отчетливо звучавшая в ее голосе.

— Уходи!

Ариадна отступила назад и обхватила себя руками, словно пытаясь спастись от удара.

— Ариад…