Прошлое мстит - Эмили Гунис

за инспектором Миллсом к полицейской машине, припаркованной неподалеку от гирлянды. К ней было приковано их с мужем внимание, когда Ванесса, возможно, в последний раз в жизни увидела дочь, пробежавшую перед домом в своем красном платье. Она отдала бы все на свете, чтобы вернуться в тот момент – кинуться к Элис, схватить ее и никогда не отпускать. Инспектор Миллс открыл для нее пассажирскую дверцу, потом сам забрался на водительское сиденье. Двигатель чихнул, оживая, и пока они двигались по подъездной дорожке, Ванесса заметила, что вдалеке уже забрезжил багровый рассвет.

Короткое путешествие по извилистым проселкам, которое она проделывала тысячу раз, пока жила в Тисовом поместье, казалось, тянулось вечно. Ванесса сидела, хватаясь за сиденье, когда автомобиль дважды заносило на грязном льду. Они свернули к дому викария, и тупиковая дорога сузилась. Мелькнули фары другой машины, которая неслась им навстречу. Миллс ударил по тормозам, и оба автомобиля с визгом остановились за мгновение до лобового столкновения. Инспектор опустил стекло, отчаянно размахивая руками и крича:

– Дорогу!

У Ванессы сжималось сердце при взгляде на него. Она пыталась не обращать на это внимания, но за прошедшие часы стало очевидно, что беспокойство инспектора Миллса сильнее, чем прежде. Его вопросы о склонности Элис к капризам и побегам прекратились, сменившись поисками иного объяснения. Гораздо более тревожного.

Она хотела, чтобы Миллс относился к исчезновению Элис более серьезно, но теперь его тревога пугала ее. Инспектор попросил ночную рубашку Элис, чтобы собаки-ищейки попытались взять след. Офицеры ходили от двери к двери, будили жителей деревни, чтобы проверить их сараи, колотя палками по заснеженным живым изгородям. Внезапно Ванессе стало до боли очевидно, что они прекратили поиски живой девочки и теперь ищут тело.

Миллс выругался себе под нос, пока встречный автомобиль задним ходом сдавал в ворота, уступая им путь. В предрассветных сумерках почти невозможно было разглядеть водителя, но, когда они проезжали мимо, Ванесса поняла, что это знакомая машина. По мерцающей фаре и брезентовой крыше, протекавшей всякий раз, когда начинался дождь, она опознала «Лендровер» Ричарда. Муж куда-то спешил от Дома викария.

Миллс притормозил, и Ванесса опустила стекло.

– Есть какие-нибудь новости?

– Нет, – отозвался Ричард.

Миллс снова надавил на газ, однако Ванесса успела заглянуть в салон «Лендровера». Это заняло лишь мгновение, но при виде двух человек, сидевших там и смотревших прямо перед собой, у нее перехватило дыхание. Лео находился на пассажирском месте, рядом с ее мужем, он не поднимал головы. Ванессе было очевидно, что он плакал.

В долю секунды они исчезли.

Ванесса прикусила губу и вцепилась в сиденье так, что побелели пальцы. Она думала о том, как же ей холодно, взрослой женщине, в лисьей шубе, в салоне машины. Элис всю ночь провела на сильном морозе, в красном платье и блестящих красных туфельках. Если она упала в канаву, то не выжила бы при такой температуре, но, если она заперта где-то в помещении, оставалась надежда на ее спасение. Может, Элис добралась до Дома викария, заглянула в сараи в поисках щенка и провалилась куда-то. «Пожалуйста, будь там, Элис, пожалуйста, будь там», – бормотала Ванесса себе под нос, пытаясь не сойти с ума.

Когда они свернули на узкую дорожку, покрытую снегом, инспектор Миллс снова нажал на тормоза.

– Здесь свежие следы шин, – произнес он. – Кто-то недавно проезжал тут. Они могли уже забрать Бобби Джеймса.

Инспектор Миллс вылез и побрел по бугристой земле к воротам впереди. Пока он открывал засов, пар от его дыхания клубился в морозном воздухе. Ванесса невольно представила, как ее дочь борется с воротами в снегу, отчаянно пытаясь найти щенка; как ее ручки трясутся от холода. Вероятно, она не стала тратить время на возню с засовом, перелезла сверху и пробежала остаток пути. Ванесса тряхнула головой, стараясь отогнать эти мысли. Детектив наконец справился с воротами и бросился обратно к автомобилю. Он включил передачу, и машина, пробуксовывая облепленными снегом колесами, снова тронулась с места.

– Вон полицейские огни у дома. Наверное, сейчас выводят Бобби Джеймса, – произнес детектив, указывая вперед, где на фоне красного рассвета мерцали синие сполохи.

Глаза Ванессы слезились от усталости, пока автомобиль подпрыгивал на буераках, как лодка на волнах. Она лихорадочно вглядывалась в снег, в надежде увидеть следы своей дочери. Миллс сильнее надавил на акселератор, живая изгородь осталась позади, и за поворотом появился Дом викария.

Ванесса не посещала его уже много лет, и, взглянув на него сейчас, заметила, что он сильно обветшал. Это был красивый дом, теплый, с открытыми дубовыми балками, резными панелями на стенах, изысканными изразцовыми каминами и каменными полами. Но за последние шесть лет он утратил свой блеск и пришел в запустение, пока Альфи тратил силы на управление фермой и присмотр за детьми. Теперь жимолость вокруг двери выглядела неровной и неухоженной, краска потрескалась и облупилась, а дорожка покрылась грязью и листьями.

Ванесса скользнула взглядом по автомобильным следам в снегу до дальней стороны коттеджа и поля за ним, где в утреннем свете мелькали полицейские огни. Она затаила дыхание, когда сквозь рассветный туман появилась фигура молодого парня в длинном черном пальто и шерстяной шапке. Его голова была опущена, плечи сгорблены, руки сцеплены за спиной, а по бокам от него шли два рослых полицейских, которые вели его по снегу к ожидающей полицейской машине.

Ванесса тихо ахнула и, когда парень проходил через свет автомобильных фар, заметила, как он сильно дрожит. В этот момент он поднял голову – его лицо было белым, как у мертвеца, взгляд застывшим.

У него были ярко-голубые глаза. Глаза, которые последними видели ее маленькую дочь.

Глава двадцать шестая

Ванесса

Пятница, 22 декабря 2017 года

Ванесса лежала на кровати и наблюдала, как за окном ее спальни падает снег. Она слышала лай собак-ищеек и пронзительные полицейские свистки в лесу, где с рассвета искали Сиенну.

Она посмотрела на будильник и увидела, что уже два часа дня. Скоро начнет темнеть; еще один день ускользал, а они так и не нашли Сиенну. Два дня подряд дом был заполнен людьми – сначала грузчиками, затем полицией, – а теперь в нем было пусто и мертвенно тихо. Ванесса знала, что Хелен и Лео ушли, но не могла вспомнить куда и когда они должны вернуться.

От вида падающего снега ее клонило в сон, но стоило ей закрыть глаза, как перед ней возникали образы Элис и Сиенны, звавших ее по имени. Ванесса почти не спала; ей нужно подремать