Цена светлой крови - Михаил Ахманов

с горячей водой, чистая одежда, сытная еда и мягкая постель, в которой, утомленная дорогой, сейчас дремала Чени. Кроме житейских радостей и официальных действий Дженнак успел связаться с братом Никлесом и Оро Неварой. Никлес грозился послать в Тайонел лазутчиков, выкрасть Суа и бросить его и бассейн с кайманами, как поступали в старину; пришлось ему напомнить, что кайманы сохранились лишь в рардинских джунглях и вывоз их в другие земли запрещен. Что до Невары, тот все еще гостил у Сыновей Зимы, охотился на соболей и белок, ел с вождем лосятину и сыпал монеты в карманы тайонельских офицеров и чиновников. Дважды они являлись в стойбище, но доказать ничего не смогли; зато уезжали отягощенными аситским серебром.

Так прошел день, и теперь Дженнак отдыхал, иногда бросая взгляд на окна окружавшего дворик строения. В его покоях и в комнатах Амуса, Ирата и Аранны было темно, но у Кадиани свет все еще горел и на плотной занавеске временами мелькали тени; похоже, Логр не мог успокоиться после перенесенных испытаний. Что не удивительно - из четырех друзей Джумина Поло он был самым непривычным к странетвиям в снежной пустыне, битвам и смертельному риску. Но это уже позади, подумал Дженнак, вдыхая запахи свежей листвы и цветущего жасмина.

Миновал пятнадцатый всплеск, и сияние купола, знаменуя приход ночи, слегка померкло. Тени поддеревьями сгустились, лотос в водоеме сомкнул лепестки, и Дженнак, будто следуя его примеру, тоже закрыл глаза. Тьма Чак Мооль покорно растаяла перед ним, но тут же вспыхнули яркие краски вечерней зари, поднялись закованные в лед вершины, повис над изломанным горизонтом солнечный диск с протянувшимися в обе стороны алыми крыльями. Он был в Небесных Горах, самом огромном и самом пустынном заповеднике планеты, в краю, где дорогу в людское поселение встретишь нечасто, где настоящими владыками гор, ущелий и воздушных пространетв были орлы и снежные барсы. На склоне ближней горы, у границы льдов, прилепился карниз, укрепленный бетонными балками, ровная площадка в сорок длин копья; посередине нее стоял небольшой двухэтажный хоган со смотровой башенкой, от него тянулась по склону тропа, сейчас засыпанная снегом.

«Снежный лепесток»... так назвала его Айчени... Сердце Дженнака сжалось и не сразу обрело привычный ритм. «Снежный лепесток», их горное убежище! Большую часть времени они жили в Шанхо, но город рос как пена на молодом вине, поглотив сначала первое их поместье, а затем и второе, так что в двадцатом веке пришлось обустраиваться заново, уже в трети соколиного полета от городской черты. Там воздвиглось их новое жилище, достойное рода Джакарры: большой особняк, гостевые хоганы, гаражи, конюшни, яхтенный причал, парк с цветниками и плодовыми деревьями и целый поселок для служителей. Обширное хозяйство, много народа, и всем известно, где обитает Кайн Джакарра... Временами это утомляло. И Дженнак построил хоган в Небесных Горах, в той их части, что граничила с Хингом и считалась самой живописной и величественной. Материалы и работников перевозили по воздуху, и обошелся скромный хоган в целое состояние, но тишина, покой и красоты природы стоили дороже. «Снежный лепесток», их белый дом среди белых снегов...

Снега было много. Разглядывая свое горное убежище, Дженнах понял, что снег копился годами, засыпав дом до уровня второго этажа. Сорок с лишним лет здесь не ступала нога человека, да и орлам с барсами делать ту т было нечего - на такой высоте не водились даже мыши, не говоря уж о куропатках и горных козах. Мысленно он пожелал приблизиться к дому и, выполнив это, убедился, что ставни плотно закрыты, смотровая башня не потерпела ущерба, и антенна связи со спутником цела, только покосилась. Он мог хоть сейчас садиться в винтокрыл и лететь в Небесные Горы.

- Последний долг... - прошептал Дженнак, собираясь переместиться в место более далекое, тоже лежавшее в горах, но на другом континенте. Пришла пора навестить Орха и Че Чантара - ведь столько лет они не имели о нем никаких сведений! Хотя, возможно, поддерживали связь с Неварой и Айчепн... Надо расспросить ее об этом, мелькнула мысль. Впрочем, время в Чапко течет медленно, там все неизменно и постоянно; может быть, четыре десятилетия показались двум затворникам четырьмя годами. К тому же Че Чантар был так уверен в неуязвимости младшего родича! Гораздо больше, чем сам Дженнак.

Он потянулся к Стране Гор. по тут же отдернул свой ментальный щуп, почувствовав чье-то присутствие. Веки Дженнака приподнялись, и он увидел затылок Кадиани. Логр стоял на коленях у eгo ног - в древней позе преступника, который должен выслушать приговор: лоб и ладони прижаты к земле, спина согнута, плечи опущены. Кажется, он плакал.

Поднимись, - сказал Дженнак, коснувшись его плеча. - Встань, друг мой.

Хотел бы я быть твоим другом, - глухо пробормотал Кадиани, - хотел бы! Но я предатель, а не друг. И ты это знаешь!

Я знаю вот что: ты, рискуя жизнью, вынес меня из темницы в Тайранте. Ты был мне верным спутником, и прошлой ночью сражался рядом со мной. И все эти годы в Куате ты тоже был рядом... Это я знаю! Нет на тебе вины, Логр, а если и была, то ты ее искупил.

- Нельзя искупить вину без наказания, мой свстлорожденный господин. - Голос Кадиани по-прежнему дрожал и прерывался.

- Разве наш путь не был тяжел? - промолвил Дженнак. - Разве не страдали мы от усталости и холода? Разве не стреляли в нас? И разве чуть не поглотили тебя и меня морские воды? Считай это возмездием за свой проступок, поднимись и больше не говори о нем.

Но Кадиани с колен не поднялся.

- Все делили с тобой тяжелый путь, все страдали от усталости и холода, все стояли под пулями тайонельцев... Амус, Ират, Рикар... А ведь они тебя не предавали! Они твои друзья, не я! И не будет мне прощения, пока ты меня не накажешь!

- Ты просишь об этом?

- Да. Да!

Дженнак задумался. Было ему понятно, что не с ним говорит сейчас Кадиани, а с собственной совестью, и что занесена над Логром рука богов: не накажешь его, он сам себе назначит кару, и будет она суровой. Существовали боги или нет, являлись реальностью или людским измышлением - спорный вопрос, но их мощь и сила не были иллюзией. Их заветы чтили два тысячелетия - вполне достаточный срок, чтобы, осознав вину, виноватый сам просил о наказании. Ибо сказано в Святых Книгах: изменник и лгун, нарушивший слово, пойдет в Чак Мооль с хвостом скунеа