Келси Мёрфи и охота за Сердцем Дану - Эрика Льюис

– И подумать только, ты отдала всё это ради какой-то ветви.

– Надо же… – пробурчала Лексис, стараясь не думать ни о чём, кроме двери, в которую им нужно было войти.

Около двадцати охранников прошли мимо стойки, направляясь на смену. На прошлой неделе Своппи часами наблюдал за тюрьмой. Охранники входили по одному, отмечаясь в камере распознавания лиц. По расчётам Своппи, на всех уйдёт пять минут.

Пять минут – когда в тюрьме не будет (или будет совсем мало) охраны на этажах, где находятся камеры. Пять минут, чтобы освободить зимнюю фианну и сбежать.

Лексис подалась вперёд, собираясь идти. Пройдя через дверь, охранница сказала Своппи:

– Я её отведу. Иди, развлекайся на балу.

Лексис затаила дыхание, надеясь, что Своппи справится с этой проблемой сам. Если бы она оглянулась, охранница поняла бы, что что-то не так. Если бы она оглянулась, то увидела бы на лице Своппи то самое выражение.

То самое, которое Лексис уже видела по дороге в тюрьму, когда волосатая женщина с носом грызуна и кудрявыми усиками угостила его сладким пирогом, и он случайно превратился в зеленоволосого, зеленоглазого и бледнокожего себя самого.

То самое, когда он сказал ей, что считает летний народ милым, и поинтересовался, почему Лето и Зима вообще воюют.

Всё это значило, что Свопс недостаточно хорош, чтобы справиться с заданием.

Однако Своппи никогда не подводил Лексис. Она услышала тихий щелчок и, обернувшись, увидела, как охранница обмякла в объятиях перевёртыша, крепко уснув и издавая мурлыкающие звуки.

– Надеюсь, у неё не останется синяков, – виновато сказал Своппи, подхватывая девушку на руки и запихивая в шкаф с зелёной тюремной одеждой.

Затем он закрыл дверь, погнув ручку, чтобы её было труднее повернуть.

Когда перевёртыш вновь повернулся к Лексис, он выглядел уже совершенно иначе. Ну… не совершенно. Он стал точной копией миниатюрной охранницы: каштановые волосы, собранные в тугой пучок, глубоко посаженные карие глаза и впалые щёки.

Подмигнув Лексис, он зазвенел ключами на кольце.

– Легко и просто.

Пройдя через следующую тяжёлую дверь, Лексис задохнулась от вида и запаха подземелья-пещеры. Словно гробница, высеченная в центре чёрного базальтового острова, на котором стоял Летний город.

На каждом этаже по кругу располагались камеры, в которых держали узников. Назвать это место мрачным было бы слишком мягко. Скрипучая металлическая лестница вилась вдоль чёрных стен, спиралью уходя вниз – вглубь полого чёрного цилиндра, который являла собой тюрьма. С лестничных площадок можно было выйти на галереи-балконы, огибающие камеры, – и смертельно опасные, если сверзиться за перила.

Окон не было. Единственный свет исходил от кристаллов в настенных лампах, висящих между камерами. В затхлом воздухе воняло мочой, потом и плесенью. От зловония и подавляемых стихийных сил у Лексис снова начало сводить желудок. Она больше не могла выносить эти наручники.

– Сними их сейчас же… пожалуйста.

– Уже!

Своппи перебрал связку и нашёл в ней несколько обсидиановых ключей. Он поочерёдно совал каждый в замок наручников, пока тот не щёлкнул. Едва дужки раскрылись, руки Лексис стали горячими. Миг – и они запылают. Она направила всю свою волю на то, чтобы этого не произошло. Если гулять по тюрьме с горящими руками, это привлечёт ненужное внимание. Однако сдерживаться было непросто. Лексис чувствовала головокружение и горький привкус во рту. Она надеялась, что больше никогда не испытает подобных ощущений.

– Второй этаж, – сказал Своппи.

Пошатываясь, Лексис медленно пошла по ступенькам, восстанавливая душевное равновесие и не желая беспокоить заключённых, пока они не доберутся до тех, за кем пришли. Однако ей было любопытно, и она заглядывала в камеры, мимо которых они проходили.

Старый тролль, раскладывающий пасьянс. Пикси с озорным взглядом. Затем две пустые камеры…

В последней на койке спал фомор. От него к стенам тянулись четыре обсидиановые цепи, по одной на каждую конечность. Хотя он лежал спиной к Лексис, она разглядела кольчатые рога – самые длинные, какие ей доводилось видеть, – и рыжие волосы, как у Келси. На тумбочке, сделанной из поставленного на бок ящика, были аккуратно сложены нераспечатанные письма – словно драгоценные сувениры.

Это, должно быть, отец Келси, Драумморк…

Родители Лексис так ни разу и не ответили на её письма, когда она уехала в Бравервиль. В них она рассказывала, как много интересного делала, как усердно работала и как сожалела о том, что они расстались врагами.

Лексис грезила Бравервилем. Мечтала стать лучшим солдатом Зимы. Хотела, чтобы родители гордились ею и её достижениями – но они не отвечали. И это причиняло боль.

– Ты должен ответить на письма дочери.

– Что? – Его голос был мягче, чем Лексис ожидала. – Кто здесь? – растерянно спросил формор.

Он передвинулся к краю кровати и спустил ноги на пол.

– Ты знаешь мою дочь?

Обсидиановые цепи удерживали его на расстоянии фута от решётки. Лексис не могла представить, каково это – быть обмотанным таким количеством обсидиана, годами держать свои силы взаперти. Должно быть, очень мучительно.

Большую часть его лица скрывала рыжая борода, но глаза были такими же, как у Келси. В этих глазах мелькнуло облегчение, но затем мужчина прищурился, и его взгляд наполнился тревогой.

– Ты ребёнок. Почему ты здесь?

– Нам нужно двигаться дальше! – «Охранница» толкнула её в плечо.

Лексис кивнула Своппи, но её решительный взгляд не отрывался от отца Келси.

– Просто отвечай на её письма, ладно? Потому что нет ничего хуже, чем чувствовать, что ты не имеешь значения, особенно для своих собственных родителей.

Она услышала его голос:

– Подожди! Пожалуйста. Вернись! С ней все в порядке?

Именно последний вопрос заставил Лексис остановиться и посмотреть на него через плечо.

– Забавно, но то же самое она хочет знать о тебе. Больше всего на свете.

Лексис не стала дожидаться ответа. Что бы ни сказал Драумморк, это было неважно. Лексис знала от Келси, что летняя королева никогда не выпустит его из тюрьмы. Письма – вот и всё, что Келси могла получить от отца. Больше сказать нечего.

Она трусцой побежала за Своппи, который в нетерпении перепрыгивал через две ступеньки.

На следующем этаже Своппи ринулся к камере, где не было решёток, удерживающих узника внутри, а был лишь прозрачный материал. И это, – подозревала Лексис, – отнюдь не простое стекло.

Внутри стояла Ахилла Граймс, одетая в тускло-зелёную тюремную робу, которая выглядела на ней как безразмерный комбинезон. Её белые волосы стали желтоватыми. Крылья – вдвое больше, чем у Павла, – были прижаты к спине, чтобы не задевать за потолок. Губы Ахиллы дрогнули, обнажая клыки.

– Вы рано. Что случилось? И где мой племянник?

Своппи широко улыбнулся, сверкнув идеально ровными зубами.

– С ним всё в порядке!

– Я не об этом тебя спросила, дурак!

Его улыбка увяла, и он громко отчётливо пукнул, а затем спрятался за Лексис, утащив за собой вонь и оставив лидера своей фианны разбираться с Ахиллой Граймс.

Лексис встречалась с ледяной феей всего два раза, когда