Высшая справедливость - Микаэль Юрт

– И это тоже? – поинтересовался Торкель, выкладывая на стол кучу шприцев. Ванья узнала их. Той же марки, что и шприц, найденный на месте преступления после нападения на Клару Вальгрен. Его определенно арестуют, это даже не обсуждается. Сайлас, однако, упорно продолжал все отрицать.

– Приятель попросил меня за этим присмотреть.

– Что за приятель?

– Я не собираюсь вам это рассказывать.

Меньше агрессии, меньше самоуверенности. Себастиан видел перед собой человека, который осознает, что проиграл.

Он использовал препараты в личных целях?

Предположим, что да. Нет ничего необычного в мужских сексуальных фантазиях на тему власти и доминирования. Если у мужчины к тому же есть сложности в отношениях или проблемы с потенцией, что совсем не редкость, когда принимаешь стероиды, у него возникает растущее чувство утраты контроля над собственной жизнью. И тогда он может решить воплотить фантазии в реальность. Однако у Себастиана не возникло впечатления, что Сайлас смог бы пойти дальше. Вероятно, он получал свое у Стеллы, и ему было этого достаточно. Из их короткой беседы Себастиан заключил, что Сайлас испытывал стыд. От осознания, что поступает неправильно. Делать то же самое с кем-то незнакомым, с женщиной в бессознательном состоянии, на улице… Конечно, злоупотребление стероидами иногда приводит к проявлениям жестокости, но ничто в характере нападений не указывало на выплеск неконтролируемого гнева преступника. Напротив, все нападения были осуществлены с практически медицинской четкостью.

Себастиан заключил, что сидящий перед ними человек не мог быть одним из предполагаемых преступников.

Он возлагал на это искреннюю надежду.

Отчасти потому что любил, когда подтверждалась его правота, но в основном потому, что, как только дело будет раскрыто, у Ваньи не останется причин с ним видеться. Если они перестанут вместе работать, она приложит все усилия, чтобы больше с ним не пересекаться. Его больше никогда не позовут в Госкомиссию, так что сейчас у Себастиана есть последний шанс, а он еще не успел им воспользоваться.

Манифестом собственного эгоизма для Себастиана стала надежда на то, что истинный преступник все еще гуляет на свободе.

* * *

16 октября Аксель Вебер узнал практически все.

Однако оставалось кое-что, о чем он до сих пор не имел понятия.

К примеру, он так и не выяснил, что означает «Аб Ово», если вообще что-то означает. Вебер задал этот вопрос Ингрид Дрюбер, потому что наткнулся на это слово в одном давным-давно удаленном блоге, где также упоминалось имя Ингрид. Вебер не знал, кто был автором этого блога. Все, что он смог оттуда извлечь – Ингрид Дрюбер являлась руководителем «Аб Ово», больше информации об этом здесь. Когда Вебер перешел по ссылке, его ждало разочарование. Ошибка 404. Страницы не существует или она была удалена.

Вебер расспросил наиболее технически подкованных сотрудников редакции, то есть в принципе всех, кроме, может быть, Харриет, не может ли кто-то из них помочь ему каким-то образом восстановить данные, но услышал однозначное «нет». Айти-отдел ответил ему, что они, возможно, могли бы попробовать, но существует много «но». Что это за «но», они объяснить не удосужились, из чего Вебер сделал вывод, что его просьба вряд ли окажется в их топе задач.

Самостоятельно Вебер выяснил, что «Аб Ово» – это латинское выражение, и означает оно «от яйца» или что-то вроде того, и еще оно как-то связано с поэтическим творчеством, с Гомером и Еленой Троянской, однако эти сведения пока ему никак не пригодились.

Вебер провел за компьютером много часов, выискивая информацию о том, что могло произойти в Уппсале в 2010 году до того, как Ребекка написала ему письмо. Он выяснил, что истекающая кровью беременная женщина была обнаружена на пороге отделения экстренной помощи Академической больницы в ночь на 23 июня. Женщина, которую звали Линда Форш, и ее нерожденный ребенок скончались позже тем же утром. Было инициировано расследование, но полиция пришла к выводу, что в смерти женщины и ребенка не было чьего-то преступного умысла. Очевидно, это было единственное происшествие, которое в искомый период освещалось в прессе. Поэтому Вебер стал копать глубже.

Когда несколько часов спустя Вебер покинул редакцию, он не мог знать, что Дерия Несхат – женщина, с которой он познакомился на вечеринке по поводу пятидесятилетия своего брата и которая поехала к нему домой и там несколько часов кряду с хохотом резалась в пинбол – как раз сняла трубку и набрала номер «Экспрессен». Когда ей ответила телефонистка с коммутатора, Дерия попросила соединить ее с Акселем Вебером.

– Кайса Крунберг, номер Акселя Вебера.

Дерия представилась и попросила Акселя к телефону, но Кайса ответила, что он только что вышел из редакции. Кайса предложила передать Веберу сообщение.

– Благодарю, в этом нет необходимости, я перезвоню позже, – услышала собственный голос Дерия и после краткого обмена любезностями положила трубку. И тут же раскаялась. Конечно же, нужно было оставить сообщение, сказать, что она хотела бы снова встретиться. Или даже попросить номер его мобильного. На мгновение она задумалась, не перезвонить ли сразу, но решила, что это может показаться странным. Завтра. Она решила позвонить завтра. Тогда уже она так просто не отступит. Теперь, когда Дерия приняла решение сделать первый шаг навстречу мужчине, она преисполнилась ожиданий. Шестое чувство подсказывало ей, что с Акселем Вебером у нее может что-то получиться.

Вебер ничего не знал о том, что до него едва не дозвонилась женщина, с которой, окажись он на месте и возьми трубку, он мог бы прожить до конца своих дней. Он забрал машину с подземной стоянки высотки DN[20], выехал на Кунгсхольмен и направился на север.

В чем Вебер был точно уверен, так это в том, что время в пути было ему просто необходимо. Вождение помогало Веберу расслабиться. Между сиденьями скопилось множество дисков, и он окинул взглядом свою небольшую коллекцию – сплошь белые мужчины средних лет: Роллинг Стоунз, Брюс Спрингстин, Нил Янг, Джон Фогерти, Ульф Лунделл. Но это ничего, в этом и есть весь Вебер. Он выудил из стопки диск и скормил его проигрывателю. Ульф Лунделл, пластинка «Слаггер» 98-го года. Первые аккорды песни «Om jag hade henne»[21] вырвались из динамиков, и Вебер прибавил звук и стал подпевать.

Он выяснил, что Линда Форш была на год старше Ребекки Альм и, несмотря на то, что жили они в разных районах, церковь Фугеля для них обеих была ближайшей. Всю вторую половину дня Вебер посвятил поиску любых сведений о Линде. Ему было необходимо разыскать людей, знавших ее. Выяснить, посещала ли она церковь, была ли знакома с Ребеккой, упоминала ли когда-либо имя Ингрид Дрюбер или название «Аб Ово». Один положительный ответ – и история у него в кармане. Вебер инстинктивно чувствовал, что на этот раз он на пороге чего-то значительного.