Развод и девичья фамилия - Татьяна Устинова

Он никогда не смог бы этого объяснить – бревнобесчувственное! Кроме того, он почти не умел выражать словами сколько-нибудьсложные чувства – машина вычислительная! Но ему казалось, что если она поймет,как он ее хочет, как она ему нужна, то поймет и все остальное – и, как всегда,избавит его от зарослей слов, в которых он путайся!..

– Кира… – прошептал он, и вдруг тихий звук снаружи домасовершенно отрезвил его. Он перестал хватать, тянуть и тискать, замер иприслушался.

– Что, – спросила рядом его жена, – ты что, Серый?

От того, что он с ней делал, она напрочь забыла, что они “взасаде”.

– Тихо, – беззвучно выговорил Сергей, – он уже здесь.

Звук повторился – чуть погромче, как будто царапалась кошка.Что-то стукнуло и опять замерло, только светила луна, освещала голые веткисирени, которые снизу были видны Кире.

Она вдруг перепугалась не на шутку..

А как же бомба, которая не падает дважды в одну воронку?Кира точно знала про эту бомбу, что она – не падает, пока не услышала этотзловещий и тихий звук под стеной.

– Серый?!

– Тише!

Он встал на колени и затолкал Киру себе за спину, в темныйугол, но она немедленно выбралась оттуда – в конце концов, у нее был свой,отдельный “кольт”, и она могла бы им воспользоваться, если бы не перепугаласьтак сильно. Сергей резко и бесцеремонно зажал ей рот рукой. Зажал и отпустил,как бы приказывая больше не разговаривать.

Господи, но ведь бомба не падает дважды!

И все-таки он пришел. Что им теперь делать?! А если Сергейне прав и это именно тот человек, который, нарядившись Валентиной, прикончил уних на лестнице Костика?! Что, если он вооружен, у него нож или пистолет, а онитут на полу… совсем беззащитные?!

Тим останется один. Совсем один.

Он не справится, он же дурачок. Он совсем дурачок, и он недолжен остаться без них.

Под окном что-то завозилось, как будто металлом скреблиметалл, потом послышались ровные поскрипывания – очевидно, он вывинчивал шурупы.

Почему Сергей не приделал как следует эту чертову раму, вотчаянии” подумала Кира. Если бы приделал, он не залез бы! Он не залез бы, ивсе бы обошлось.

Ей стало так страшно, что она подалась назад за его спину, втот самый темный угол, из которого только что так самонадеянно выбралась, иСергей кивнул. Он дышал ровно и глубоко, и Кира подумала, что он почему-тосовсем не боится. Со своей всегдашней ослиной самонадеянностью он решил, чтоэто просто жулик, жулик, а не убийца, а потому бояться нечего и не боится.

В окне бесшумно возник черный силуэт – луна светила в спинужулику, обрисовывала голову и плечи и поднятые руки.

Кира пискнула.

– Сейчас он снимет решетку, откроет окно, и я зажгу свет, –прошептал рядом Сергей.

Свет?! Зачем свет?! Если он зажжет свет, они будут как наладони, беззащитные и слабые, а черный силуэт в окне казался огромным истрашным.

Кира замотала головой и схватила Сергея за руку. Оннетерпеливо выдернул руку.

Со слабым скрежетом решетка отделилась от окна, человекаккуратно снял ее и опустил, почти беззвучно. Освещенная голубым светом рукапросунулась в форточку и подергала шпингалет – вверх и вниз. Шпингалетзагрохотал и забренчал в тишине так, что рука на секунду замерла, но потомснова двинулась вперед. Рамы были старые и слабые, шпингалет сопротивлялсянедолго. Человек в окне потянул раму на себя, как будто проверяя, а потом сталмедленно вдвигаться в узкую форточку, чтобы открыть нижний.

Кира поняла, что сейчас он непременно их увидит.

Увидит и убьет.

Ничего не произошло. В тишине и лунном свете он открылвторой шпингалет, и окно, застоявшееся за зиму, нехотя распахнулось. Две рукивзялись за подоконник, и человек тяжело спрыгнул в комнату. Несколько секунд онстоял, прислушиваясь, а потом достал фонарь – маленький и слабый, Тим однаждыкупил себе такой в киоске и несколько дней с ним не расставался, светил поддиваны, за шкафы и еще зачем-то за унитаз, хотя там ничего интересного отродясьне было.

Желтый лучик мазнул по стенам, по боку голландской печки, пописьменному столу и креслам. Не дойдя до Сергея с Кирой, луч вернулся к столу,и человек сделал шаг. Скрипнули половицы.

Очень медленно и очень осторожно он добрался до стола,пристроил свой фонарик и выдвинул ящик.

Сергей вдруг сделал стремительное движение, что-то сухощелкнуло, и ослепительно яркий свет озарил комнату. Кира зажмурилась изо всехсил, раздался топот, треск, короткий удар и вой.

– Кира, – громко скомандовал Сергей. Так громко, что у неезазвенело в ушах. – Кира, закрой окно.

Тогда она с безумно округлившимися глазами выбралась из углаза креслом.

Ее муж сидел на корточках перед письменным столом. Сиделтак, что окно оказалось у него за спиной – как он туда попал?! Прыгнул, что ли?

Незнакомый человек стоял на четвереньках, по-обезьяньиопираясь на обе руки. Фонарик, померкший в ослепительном свете, вдруг покатилсяи упал. “Дзинь”, – сказало стекло.

Кира кинулась к окну и захлопнула створки.

– Получай своего жулика, – сказал ее муж непередаваемымтоном испанского “мачо”, поднялся и посмотрел на нее – отчасти победителем,более суперменом.

– Кира, – заговорил тот, на четвереньках, и она чуть нехлопнулась на пол от неожиданности, – Кира, я ни в чем не виноват, это какое-тонедоразумение! Я не хотел, на самом деле не хотел! Кира, прошу тебя, толькомилицию… милицию… не надо, не вызывай.

– Леня?! – не очень уверенно спросила потрясенная Кира иуставилась на Сергея, как будто только он мог дать точный ответ, Леня это илиона ослышалась и ей мерещится.

– Леня! – передразнил Сергей. Он по-прежнему был испанский“мачо”.

– Сергей Константинович! – приглушенно закричали с улицы. –Сергей Константинович, все ли у вас в порядке?

– Кира, я тут ни при чем! Ты же меня знаешь! Я всегда… явсегда только во благо, только во благо!..

– Сядьте, – сказал Сергей и, в один шаг добравшись до окна,распахнул его. – Все в порядке, Аристарх Матвеевич. Спасибо.

– Взяли?

– С поличным, Аристарх Матвеевич!

– Я в точности выполнил ваши указания, СергейКонстантинович! Мы с Виленой Игоревной дождались вашу машину, сразу погасилисвет, и я выступил в дозор. Доброй ночи, Кирочка!

– Здравствуйте, Аристарх Матвеевич, – пробормотала Кира вокно.