История евреев в Европе от начала их поселения до конца XVIII века. Том 4. Новое время (XVII-XVIII век): переходная эпоха до французской революции 1789 г. - Семен Маркович Дубнов

шапку желтым бантом, ибо бант можно спрятать в карман; нельзя сравнивать авиньонских евреев с римскими, так как богатые авиньонцы одеваются роскошно и ездят в каретах, так что без яркого знака их не отличишь от христиан; что же касается соседних провинций, то там евреи имеют только право временного жительства и как приезжие легко отличимы. Папа Пий VI согласился с этими доводами и отказал евреям в их ходатайстве. Желтая шапка красовалась на еврейских головах вплоть до великой революции 1789 года.

Ловля еврейских душ для церкви была излюбленным занятием в этом царстве монахов и попов (в Авиньоне было 20 мужских монастырей, 15 женских, семь приходских церквей со множеством священников). Слушание миссионерских проповедей в церквах было обязательно для всех членов еврейской общины, и часто сам раввин должен был водить свою паству туда, где издевались над иудейской религией. В сохранившихся образчиках проповедей встречаются такие места: «Дети Израиля! Чем объяснить, что вы, когда-то любимые Богом, теперь являетесь презираемыми и опозоренными? Какой высокий подъем и какое низкое падение! Ведь нет ни одного места на земле, где вы могли бы жить свободно. Безумцы! Неужели не понимаете, что Бог даром не карает? Вавилонское пленение длилось только 70 лет. Как велико же должно быть ваше преступление, если ваше нынешнее рассеяние длится уже 17 столетий! Это преступление — пролитая вашими предками кровь Мессии (Христа). Вы возражаете нам, что смешно и стыдно почитать Богом человека, осужденного на смерть и публично казненного. «Вы почитаете мертвого Бога, а мы чтим живого и бессмертного», — говорите вы нам. А мы на все ваши софизмы отвечаем: каким же роком вы осуждены на то, чтобы быть несчастнейшими из людей?» Это означало: если хотите быть счастливыми и духовно, и материально, приходите в лоно церкви. На эту удочку попадались немногие, и приходилось для торжества церкви прибегать к насильственному крещению. Как в римском гетто, в Авиньоне все учащались случаи похищения еврейских детей и увод их в монастыри. Во время эпидемий крестили евреев, попадавших в католические больницы. Выкресты, извлекавшие выгоды из своего отступничества, доносили духовным властям, что те или другие еврейские дети желают креститься, и детей отнимали у родителей и уводили в монастырь. Еще в 1781 году еврейские старшины представили епископу города Кавальона записку, в которой изображен весь этот террор, творившийся в гетто: «Мы не только стонем под бременем тяжких податей, но рискуем каждый день лишиться самого дорогого для нас. Страшная мысль о похищении наших детей вызвала такое смятение во всех семьях, что многие евреи покинули это графство (т. e., Comat Venaissin), а другие готовятся к отъезду».

Эмиграция из Авиньона и других городов папской области действительно росла. Она, естественно, направлялась в ближайшие края, и прежде всего в разрушенный центр средневековой еврейской культуры, Прованс, который теперь играл особенно важную роль в развившейся мировой торговле. По иронии судьбы евреям приходилось в XVII веке вновь колонизировать край, где они имели свои цветущие колонии еще во времена римской Галлии. Мировой морской порт Марсель особенно привлекал евреев со времени оживления международной морской торговли. Еврейские судовладельцы и негоцианты Ливорно и Венеции не могли развернуть свою деятельность без марсельского порта, как центрального пункта Средиземного моря. В 1669 г. Людовик XIV, находившийся еще под влиянием реформатора народного хозяйства, министра финансов Кольбера, объявил Марсель вольной гаванью. На этом основании труппа еврейских купцов из Ливорно, во главе которой стоял богатый судовладелец и банкир Виллареаль, получила разрешение поселиться в Марселе (1670) и развила там большие торговые операции. Христианское купечество заволновалось, и марсельская торговая палата послала в Париж к королю и Кольберу ряд жалоб на незаконное проживание евреев в запретном для них городе. Тогда торговая компания Виллареаля заручилась постановлением парламента в Эксе (Aix), в силу которого она была признана состоящей под покровительством короля и уравнена в правах с христианским купечеством (1676). Парламент и евреи больше всего рассчитывали на поддержку либерального министра Кольбера. Получая из разных мест жалобы христианских купцов на «незаконное» поселение евреев, Кольбер писал одному из провинциальных администраторов: «Коммерческая зависть всегда будет побуждать купцов (христиан) гнать евреев, но вам следует стать выше этих побуждений, вытекающих из личных интересов, и здраво рассуждать, насколько выгодна государству промышленная деятельность евреев, охватывающая, благодаря их сношениям с единоверцами, все части земного шара».

Скоро, однако, сам Кольбер лишился возможности следовать этому совету: реакционная партия все усиливалась при дворе, и марсельское купечество воспользовалось удобным моментом для расправы с конкурентами. Оно послало в Париж меморандум-донос, который должен был произвести впечатление на реакционных министров. С 1501 года, говорилось там, евреи не смели показываться в Марселе, откуда они были изгнаны на вечные времена, а теперь там завелась еврейская колония, имеющая синагогу в доме своего главаря Виллареаля. В городе истинно христианском (ville tres chrestienne), где не допускалось исповедание другой религии кроме католической, евреи собираются теперь по субботам и молятся со своим раввином, приглашенным из Авиньона. Они устраивают «праздник труб» в сентябре, собираются в куще с пальмовыми ветвями и апельсинами в руках. Нужно положить этому конец и восстановить привилегию Марселя на единый религиозный культ, римско-католический. Результатом этого донесения был королевский декрет от 2 мая 1682 года, повелевавший немедленно выселить евреев не только из Марселя, но и из всего королевства (Южной Франции), чтобы они ушли куда им угодно (ou bon leur semblera). Этот жестокий декрет Людовика XIV, изданный за три года до разгрома гугенотов путем отмены Нантского эдикта, вынужден был скрепить своей подписью сам министр Кольбер.

Евреи, однако, не сложили оружия. Они представили королю записку, в которой доказывали всю выгодность их ввозной и вывозной торговли для города и государства: «Наша торговля распространяется на Италию, Левант, Берберию и другие части света, и это именно вызывает зависть некоторых жителей (христиан), которые не могут делать ничего подобного, ибо не имеют общих связей с этими странами и не владеют достаточными капиталами для таких предприятий». Просители заявили, что в случае разрешения евреям свободного приезда в Марсель, туда прибудут еще многие энергичные предприниматели, которые обогатят край. Они просили только о дозволении им исполнять свои религиозные законы хотя бы тайно («en secret»), в своих домах. Если же король на это не согласится, то они просят отсрочить выселение из Марселя до окончания ими своих дел, распродажи товаров и взыскания долгов. Отсрочка была, по-видимому, дана, но выселение все-таки состоялось.

На рубеже XVII и XVIII века евреи снова показались в Провансе. То были вечные странники,