История евреев в Европе от начала их поселения до конца XVIII века. Том 4. Новое время (XVII-XVIII век): переходная эпоха до французской революции 1789 г. - Семен Маркович Дубнов

значительная еврейская община. Здесь с каждого еврейского семейства взимался очень высокий ежегодный налог в 40 ливров за право проживания. В 1716 г. регент Филипп Орлеанский подарил этот доход герцогу де Бранка и графине де Фонтэнь[24]. Вследствие ходатайства христианских купцов регент издал в 1718 г. указ, чтобы число евреев в Меце не превышало 480 семейств, которые должны жить в особом квартале и уплачивать, сверх упомянутого налога (в общей сумме около 20 000 ливров) за право жительства, еще различные сборы в пользу городских и церковных учреждений. Но зато гетто Меца пользовалось полной автономией. Во главе общины по-прежнему стояли выдающиеся раввины, свободно избираемые, но со времен Людовика XIV утверждаемые королем. Во всей остальной части Лотарингии с главным городом Нанси, которая управлялась герцогами из австрийской династии под французским верховенством, положение евреев колебалось в зависимости от усмотрения герцогов. Следили за тем, чтобы еврейское население не возросло чрезмерно, и в течение XVIII века держались установленной нормы: 180 семейств для Нанси и его округа. Для обеспечения своих доходов герцоги назначали синдиков-евреев, ответственных за правильное поступление податей со всех общин Лотарингии.

Во второй половине XVIII века экономические отношения в Эльзасе обострились. Как в общей жизни государства, язвы «старого порядка» обнажились здесь именно в эту эпоху. Старый режим беспощадно давил и крестьянина, и еврея, крепостного земли и крепостного торговли; но крестьянин и мелкий фермер, в свою очередь, не любили еврея, который скупал дешево сельские продукты для перепродажи в городе и брал высокие проценты по денежным ссудам. Еврея ненавидел и христианский торговец, не только как своего конкурента, но часто также как кредитора. А весь этот одиум еврей должен был переносить в силу давления сверху: сеньор все увеличивал «таксу» за право жительства в своем местечке или деревне, а при малейшей неаккуратности в платеже выгонял целые семейства; провинциальные власти обирали еврея при передвижении по стране. Приезжая даже на короткое время в новое место, еврей должен был уплачивать такой же «телесный налог», какой был установлен для еврея и провозимого скота в Германии и под тем же названием («peage corporei» есть буквальный перевод германского «лейбцоль» и австрийского «лейбмаут»). Эльзасское правительство в лице Верховного Совета (Conseil souverain d’Alsace) стремилось ввести в этой провинции австрийские порядки Марии-Терезии, вплоть до нормировки еврейского населения и контроля над браками. Проекты усиленных репрессий вырабатывались даже при Людовике XVI, когда в стране ожидались либеральные реформы. В 1779 г. Эльзас был взволнован грандиозной аферой судебного чиновника Гелла (Hell), который с целью отомстить евреям-заимодавцам организовал массовую подделку платежных квитанций по ссудам, взятым христианами у евреев. (Позже плутни Гелла были раскрыты, и он понес достойное наказание.) Должники перестали платить по векселям, предъявляя фальшивые платежные расписки, и сотни семейств были разорены. В связи с этим в стране шла яростная юдофобская агитация, которая могла вылиться в погромы.

Тогда представители эльзасского еврейства, во главе которых стоял влиятельный финансист, поставщик королевской армии Серф-Берр (Cerf-Berr), решились принять меры самозащиты. В 1780 году они подали французскому правительству записку о невыносимом положении эльзасских евреев, загнанных гнетом и нуждой в опасную профессию денежной торговли, и просили об отмене целого ряда правовых ограничений. Правительство сделало только одну уступку. В январе 1784 г. Людовик XVI отменил «телесный налог» со следующей либеральной мотивировкой в декрете: «Мы слышали, что в Эльзасе и районе Страсбурга евреи вынуждены платить телесный налог, который приравнивает их к скоту. Так как чувствам нашим по отношению ко всем подданным противно оставить в силе по отношению к некоторым из них налог, оскорбляющий человеческое достоинство, мы сочли нужным этот налог отменить». Но, сделав один шаг вперед, колеблющееся правительство сделало два шага назад. В июле того же года король утвердил выработанный Верховным Советом Эльзаса регламент для евреев, где к прежним репрессивным законам были прибавлены еще новые. Первая статья этого акта гласит: «Те из евреев, рассеянных в провинции Эльзас, которые ко времени опубликования этого закона окажутся не имеющими определенной оседлости и не платящими налога за покровительство королю, за допущение и жительство (reception et habitation) сеньорам и городам и сбора (contribution) в пользу общин, обязаны в течение трех месяцев удалиться из этой провинции даже в том случае, если бы они отныне обязались платить упомянутые повинности; если же они останутся в стране, то поступить с ними как с бродягами и бездельниками («vagabonds et gens sans aveu»). Следующие статьи запрещают сеньорам, городам и сельским общинам допускать на жительство иностранных евреев; последним разрешается только приезд по делам на срок не более трех месяцев, если они представят удостоверение о цели своего приезда от администрации своего постоянного местожительства. Охраняя страну от наплыва евреев извне, новый закон нормировал также их естественный прирост: запрещалось вступать в брак без особого королевского разрешения под страхом изгнания из страны; раввинам запрещалось совершать обряд бракосочетания без такого разрешения.

Сдавленные в своей черте оседлости, эльзасцы рвались в столицу Франции, где предприимчивым людям открывалось широкое поприще, но проникнуть в Париж было нелегко. Туда еще пропускали бордоских негоциантов, носивших красивую полумаску «португезов», но немецких евреев из Эльзаса принимали с большими трудностями, даже как временных жителей. Когда в Париже уже образовалась небольшая сефардская колония, приезжих ашкеназов подчинили контролю главарей этой колонии. По распоряжению начальника полиции (1777), они должны были представлять свои документы для отзыва вышеупомянутому сефардскому нотаблю Родригесу Перейра; Перейра регистрировал допущенных и представлял их списки полиции, а полицейская инспекция следила за тем, чтобы гости не задерживались дольше данного им срока и чтобы в столицу не проникали нелегальные. Тем не менее в Париже образовалась маленькая ашкеназская колония рядом с привилегированной сефардской. В последние годы перед революцией в Париже жило около тысячи евреев обеих групп.

§ 34. Сефарды и ашкеназы в Голландии

До середины XVII века еврейская колония в Голландии могла бы называться «Новой Испанией» или «Новой Португалией», так как ее составляли почти исключительно марраны, уходившие из стран инквизиции. Тогда Голландия была сефардским центром. Только со второй половины XVII века постепенно усиливается иммиграция ашкеназов: из Германии, Австрии и Польши туда направляются гонимые бесправием, теснотой гетто или чрезвычайными бедствиями, с целью устроиться в стране, ставшей важнейшим международным рынком. Тем не менее первенство в общинах еще остается за сефардами, которые составляли самый зажиточный класс еврейского населения. Еще крепка была связь голландских сефардов с братьями, оставленными в странах инквизиции. Делались даже попытки добиться для голландских евреев права свободного приезда на