Медвежья злоба - Валерий Петрович Кузенков

Вдруг мотор заглох. Продолжая держаться за рукоятку румпеля, Пётр не сразу сообразил, в чём дело. Просто в общем шуме ветра и волн не стало привычного звука. Раз – и не слышно!

Жучка удивлённо посмотрела на хозяина. Пётр повернулся к мотору и мягко потянул на себя ручку стартера и, почувствовав сопротивление, туг же сильно дёрнул. Раз, два, три. Двигатель продолжал молчать.

– Что такое? Даже не схватывает! Может, бензин кончился?

Он постучал ногой по топливному баку. Звук был глухой значит, бак не опустел. На всякий случай Пётр приподнял его и убедившись, что бензин есть, поставил на место. Опять взялся за стартер, но мотор упорно не заводился.

– Угораздило нас, Жучка. Сдох мотор. – Пётр попытался собраться мыслями. А тем временем лодку, кидая из стороны в сторону, относило всё дальше и дальше от берега. – Попробуем выгрести на вёслах.

Он приподнял мотор и закрепил так, чтобы винт оставался над водой. После чего сел за вёсла. Грести получалось плохо. Если бы погода была тихой и отсутствовало встречное течение, на такой лодке можно было бы проплыть сколько угодно. Но сейчас Пётр выкладывался изо всех сил, а береговая линия всё отдалялась и отдалялась. Лодку уносило в открытое море. Он грёб, пока полностью не стемнело.

– Всё, – сказал Пётр, вынимая вёсла из уключин и укладывая их рядом с собой. – И попутал меня чёрт с женой поругаться.

Взяв валявшийся на дне лодки жестяной ковш, он стал вычерпывать накопившуюся воду. Дождь ненадолго прекратился, но, когда почти вся вода была вычерпана, принялся с новой силой, а затем перешёл в снежную крупу. Сгорбившийся человек и лежавшая у его ног собака замерзали всё сильней.

– Ну уж нет, – не выдержал наконец Пётр, – погибать я не собираюсь!

Он вновь вставил вёсла в уключины и, сжимая их окоченевшими пальцами, начал грести. Только под утро, окончательно выбившись из сил, Пётр уснул, прижавшись к дрожавшей собаке…

Проснулся от холода и сразу увидел гусей. Перекликаясь между собой, они ровными косяками летели высоко в небе.

– Смотри, Жучка, – сказал он поднявшейся на ноги собаке, – гуси летят. Значит, в той стороне земля.

Он стал до слёз в глазах всматриваться в горизонт, в надежде увидеть полоску берега. Но куда ни глянь, всюду были лишь волны. Рассвело, и ветер полностью стих, успев разогнать все тучи. Под солнечными лучами море из серого превратилось в изумрудно-голубое. Собака попробовала лакать оставшуюся на дне лодки воду, но её солёный вкус отбил желание пить.

– Что, не понравилось? – горько усмехнулся Пётр – Другой нет, дружочек. Ладно, попробую в моторе покопаться, вдруг заведу!

Но сколько ни ковырялся он в двигателе, сколько ни дергал ручку стартера, всё было бесполезно.

– Ничего, Жучка, думаю, найдут нас скоро. На связь мы вовремя не вышли, значит, в госпромхозе волноваться начнут. Может, уже сейчас вертолёт в небо подняли.

Пётр достал из кармана телогрейки завёрнутую в размокшую газету половину буханки чёрного хлеба. Отломил кусок и бросил собаке. Немного поел и сам, чувствуя, что его вкус от морской воды стал солено-горьким. Дав собаке ещё один кусочек, убрал оставшееся за пазуху.

– Спасут нас, я в этом уверен, но хлеб пусть лучше пока останется.

Захотелось пить. Пётр взял ковш, перегнулся за борт и зачерпнул воды. Сделав несколько маленьких глотков, сплюнул.

– Ну и дрянь! Лучше вообще никакой не пить, чем эту гадость.

Не зная, что делать дальше, он поудобнее расположился в лодке и закрыл глаза. Проснулся только вечером, когда солнце зашло за горизонт. Было холодно, мучила жажда. Вновь попытался пить морскую воду, отчего чуть не стошнило. Чтобы согреться, пришлось опять взяться за вёсла. Ему было всё равно, в какую сторону грести – главное, согреться. Уставая, он откладывал вёсла и смотрел в звёздное небо, потом вновь грёб и грёб. И лишь когда небо заметно посветлело и звёзды стали пропадать одна за другой, он уснул.

Первое, что он увидел, открыв глаза, была Жучка. Она стояла на носу лодки и смотрела на море. Вскочив, Пётр увидел среди волн две тёмные точки, приближающиеся к лодке. На какое-то время рядом с ними появилась ещё одна точка, пропала, снова появилась.

– Что это там такое, собака? – спросил Пётр и тут же ответил: – Плавники это. Но акулы в нашем море не водятся. Может быть, киты? Точно, касатки это!

Он вспомнил, что когда-то видел этих удивительно красивых морских животных. А касатки тем временем проплыли рядом с лодкой и удалились. Проводив их взглядом, Жучка, спрыгнула на дно лодки и стала лакать воду. Кое-как утолив жажду, вернулась на своё место и уткнулась носом в пушистый хвост.

– Жучка, вроде как вертолёт трещит! – Пётр закрутил головой, но, сколько ни вглядывался в чистое небо, так и не увидел винтокрылой машины.

– Показалось, наверное. А, Жучка? Ты вертолёта не слышала? – Собака никак не отреагировала на слова хозяина. – Ну и чёрт с тобой, лежи!

Пётр зачерпнул за бортом воду и ополоснул лицо. Оно стало коричневым от ветра, солнца и морской воды.

Губы потрескались. Пересиливая боль, он доел остатки хлеба, поделившись с Жучкой, которая так и не поднялась с места…

Наступившая ночь была холодней предыдущих, и Петр опять грёб и греб. Утром над морем повис густой туман. Он оседал на одежде мелкими холодными каплями, отчего одежда промокла насквозь. Петра знобило, голова кружилась от голода и жажды. Время от времени он пил морскую воду, после чего долго плевался, пил и плевался. Жучка весь день лежала не шевелясь. Петру иногда даже казалось, что она умерла, и он толкал несильно собаку ногой в бок, отчего та слегка шевелилась. Он тоже старался как можно меньше двигаться, экономя силы для ночи, когда вновь предстояло садиться за вёсла. Прошли ещё сутки.

На следующее утро тумана как ни бывало. Но теперь стало мучить солнце, от которого некуда было спрятаться. Пётр заставлял себя время от времени перегибаться через борт и пить. Сильно болели ноги. Он попытался снять сапоги, но это не получилось. Ноги распухли.

Закрывая глаза, Петр видел перед собой дом, жену. Ему казалось, что он лежит на диване, а жена стоит рядом и предлагает ему идти ужинать. Он даже почувствовал запах еды. Ему очень хотелось есть, а ещё больше пить. Пить всё подряд: чай, молоко, воду…

Очнувшись, Пётр протёр глаза рукой. В них словно кто-то насыпал мелкого песка. Голова раскалывалась. Кое-как побрызгав на лицо водой, он осмотрелся и удивился:

– Откуда тут собака? –