Тайны Пантеона - Марина Суржевская

в голове, заслоняя реальность.

Я снова схватила стакан, но вместо того, чтобы пить, с чувством запустила его в стену.

Август не возвращался, а мне необходимо что-то сделать со своими эмоциями. И убраться подальше от понимающих взглядов и наставлений четы Пейп.

Я ощутила злость.

И сильнейшее, невыносимое желание снова надеть красивую одежду. Наряд всегда был моим способом говорить с миром, моими доспехами и броней, моим щитом. А сейчас я лишилась и этого.

Глянула на свою одежду. Чужую одежду! Слишком широкую для меня юбку, которую приходилось придерживать ремнем. Старомодную блузку с воланами у горла. Когда я последний раз надевала красивую вещь? А главное – свою? Сначала Кастел выбивал из меня желание наряжаться, а потом стало и вовсе не до нарядов…

Перешагнув осколки разбитого стакана, я бросилась к жестяной коробке, в которую складывала деньги за починку приборов. Большинство просителей расплачивалось продуктами, из которых Марта готовила обеды и ужины, но несколько купюр все же имелось. Я вытащила все, решительно покинула комнату и отправилась на берег реки.

Мне повезло – от причала готовилась отойти лодка. Я замахала руками, привлекая внимание рыбака, и поблагодарила, когда он придержал лодку, чтобы я смогла запрыгнуть.

– До Шанси?

Я кивнула, узнавая господина Догана, который привозил в Монфир яйца и свежие овощи. Сегодня он был молчалив, хотя обычно сыпал шутками и несмешными остротами.

– У вас что-то случилось? – без особого интереса спросила я.

– Так все эти… Sol praeco, – с досадой буркнул рыбак, выводя лодку на середину реки. – Ни одной не осталось. Весь Шанси о том судачит.

Я пожала плечами, не желая вникать в непонятное слово. Sol praeco? Что это такое? Какие-то местные деликатесы? Или пироги, которых с утра не досталось в булочной?

Sol praeco…

Вестник солнца.

Все-таки отец дал мне хорошее образование, и разум автоматически перевел слова.

– О чем вы говорите? – Я повернулась к насупившемуся мужику.

– Так мотыльки! Сдохли, как один. Все! Так и лежат теперь там, у дерева. Мой сын лепи-допте-ролог, – по слогам произнес Доган. – Изучает всех этих чешуекрылых. Учился в Биорисе, это недалеко от Джиена. Образованный человек мой сын! Он сказал, что вестники – редкий вид. И раньше они жили на дереве за садом госпожи Шуйц. Сколько себя помню, всегда там и жили. А этим утром, – пожевал трубку мужик, – сдохли. Так и лежат в траве, как пожухлые листья. Гадкая картина, скажу я вам. Я, конечно, в этих мотыльках ни черта не смыслю, но и мне стало боязно. И чего сдохли-то? Неясно. Сын вот сильно расстроился… Да и я тоже. Все же странно. Дурная примета…Не иначе шадо-ахру мимо прошел…

Озноб тронул плечи, когда снова прозвучало это слово.

– Не говорите Бернару, – вырвалось у меня. – Про мотыльков.

– Не хотите его пугать?

Боюсь, что сболтнет Августу. А ему не надо знать о том, что мотыльки, которыми мы любовались, превратились в опавшие листья. Дохлые листья.

Дальше мы ехали молча. Рыбак пару раз пытался завязать разговор, но я была слишком погружена в свои размышления. О мотыльках, летучих мышах и синем экрау. О том, что все это значит. О пугающем слове шадо-ахру, которое произносят шепотом. И о том, что не хочу говорить обо всем этом Августу.

О том, как сильно я не хочу расстраивать своего ненастоящего мужа.

Улочки Шанси – все такие же приветливые и пестрые – встретили меня звоном колокольчиков и летящими по ветру лентами. Благодаря подсказкам местных жителей, я нашла несколько приличных магазинов с одеждой. Самыми доступными оказались местные наряды, так что подумав, я выбрала узкие штаны, тонкую нижнюю блузу и экрау с нарисованными на ткани пионами. Вдобавок к обновкам взяла комплект белья и широкий пояс для халата. Переоделась прямо в магазине и ощутила, как стремительно улучшается настроение! Из зеркала смотрела привлекательная шатенка в ярком наряде, а не оборванка в чужой юбке!

Представляя, что скажет на мои обновки Август, я шла по улочкам Шанси. Солнце слепило глаза, и я жалела, что не взяла шляпу.

– Госпожа Эсси! – Я не сразу сообразила, что обращаются ко мне. А обернувшись, увидела невысокого мужика.

– О, господин Янсон, это вы, – узнала я того, кто принес на починку механического соловья. – Как птичка? Не сломалась?

– Исправно чирикает! – обрадовал Янсон. – Веселит всех домочадцев. Фая теперь просит механического кролика, и что за мода пошла? И чем ее живой не устраивает? Пушистый и теплый, не то что эти железяки! Уж простите, госпожа технофикатор!

Я с улыбкой пожала плечами.

– А вас, слышал, можно поздравить? – лукаво прищурился мужик. – Бернар обмолвился, что недавно провел брачный обряд. Не сдержал радости! Я Бернара знаю больше тридцати лет, думаю, этот обряд – то, по чему настоятель Морфира на самом деле скучал! Радость-то какая, госпожа Эсси!

Я промолчала, честя про себя старика. Бернар – лучший человек из всех, кого я встречала, но язык у него как помело!

– Свадебка – дело славное… – продолжал бубнить рыбак. А я вдруг вспомнила другую свадьбу. Ту, где мое платье стало черным, а у алтаря ждал мужчина, притворяющийся моим другом. Образ так четко встал перед глазами, что меня снова охватил озноб.

– Мне надо идти, господин Янсон, – бросила я, стремительно разворачиваясь.

– Нешто я обидел вас, госпожа Эсси… – недоговорив, мужик вдруг охнул и согнулся, словно у него разболелся живот. Его тень набухла и на миг словно раздвоилась.

А может, мне это лишь почудилось, потому что когда я глянула снова – все было прежним. Лишь мужчина стонал, так низко опустив голову, что слетела соломенная шляпа.

– Господин Янсон, вам плохо? – нахмурилась я, подходя ближе.

Мужик резко выпрямился. Бледное лицо стало не просто спокойным, оно казалось застывшим. Как алебастровая маска. Лишь глаза – восточные и темные – лихорадочно блестели. Не отвечая, Янсон обвел внимательным взглядом улочку. Дома с красными крышами, колокольчики, ленты. И посмотрел на меня.

– Здравствуй, Кэсси. – Голос казался иным. Ниже, медленнее.

Я шарахнулась в сторону, ощущая, как ползет по спине холод. Крепкая ладонь с мозолями и загрубевшей от работы кожей обхватила мое запястье, не давая уйти.

– Где ты? – Властные нотки не вязались с человеком, который когда-то принес мне соловья. Да это и был не он. Лишь оболочка… Из тела господина Янсона на меня смотрел совсем другой человек. Его взгляд снова ощупал улочку, подмечая детали. – Восточный экзархат. Какая из провинций? Чаолстан? Лаош-Хан? Джиен? Нет, не столица… Побережье реки Мун?

Лицо мужчины исказилось от боли. Рот широко открылся, но с губ не