Семь видений богатыря Родиполка - Анастасия РУТТ

том, брови свои белые сдвинул к переносице, да в гневе и ярости разбросал все в избе. А после отправился за витязями в Ясный Стольноград.

Родиполк с витязями въехал в Стольноград. Град, который поначалу казался ему веселым да ярким, теперь был суровым да неприветливым. Шумные люди казались насмешливыми, девки — слишком гордыми да зазнобными, а мужики — горделивыми. Его привезли в терем к князю Неждану — Ярию мудрому. Неждан призвал Родиполка к ответу за его слова, сказанные Солнцвороту. Но поспешного заключения не делал, желая выслушать самого Родиполка. На вече собралось многолюдье: бояре, купцы, князья. В больших палатах было светло да ладно. У высоких стен большой светлицы стояли покрытые широкими багровыми коврами длинные скамьи. Все собрались. Напротив входа, у главной стены, на возвышении, стоял большой деревянный стул, резной, с высокой спинкою. Там и восседал молодой княже Неждан Вольхович. Родиполку было чудно видеть на княжьем месте Неждана, ведь стул-то этот подходил только князю-батюшке Вениславу Саввичу.

В лице молодого князя была доброта, но и гордость княжеская. Неждан был силен. Сила эта была и во взгляде его синих глаз, и во всем его образе. Он был крепкий, с сильными мужицкими руками да плечами, плотной широкой шеей. Но руки его в запястьях были тонки, а потому управлялся он только мечами тонкими да длинными. Сильным да крепким было и его лицо. Борода его золото-желтая выделялась на лице, закрывая собою мужалый подбородок. Волосы же его спускались до плеч сильною и большою волною. Неждан, завидев его, посуровел да стал совсем хмурый. Князь обратился к Родиполку:

— Стань на колени, богатырь, да будешь ответ давать.

Родиполк сдвинул брови да хотел нрав свой княжий показать, запротивиться этому. Ведь он, Родиполк, княжьего роду, да не хуже самого князя Неждана. Но Родиполк усмирел, покорился. Но не так, как того ждал княже, а по-своему, с гонором: богатырь опустился на одно колено, да с вызовом посмотрел на князя. У Неждана глаза сверкнули, но злобу свою он сдержал.

— Богатырь Ротибор, — княже выпрямил сильную спину свою да посмотрел сурово на Родиполка, силясь увидеть в нем обман, — люди-то молвили, что ты князю Солнцевороту Бориславовичу сказывал о встрече у реки Вольновой. Ответь же: в сговоре был али нет?

Дверь распахнулась, да вошел богатырь Могута, с лицом красным, дыша полной грудью. Спешил, небось, думал Родиполк. Видно, есть в миру люди добрые. Да не будут твои слова услышаны, все то люди не понимают, страху только больше напустишь.

Могута поклонился княже Ярию, да хотел было сказать — быстро, словно в бой пойти. Князь Неждан остановил его, рукою указав на скамью с ковром. Могута стоял, не решаясь уйти: то ли с Родиполком остаться, то ли с боярами сесть. Не решив, что делать, отошел от Родиполка, но на скамью так и не сел. Неждан опять повторился, спросив Родиполка о сговоре. Родиполк в глаза смотрел Ярию, ответил громко, чтобы все бояре услышали:

— Не было у меня сговору. А князя младого отвести хотел, потому как видел я в глазах да словах князя Счастислава злобу лютую. А потому и решил сказать, как бы чего худого ни вышло. Но княже по-своему, по-княжески решил.

Неждан в словах последних что-то почуял, что его касалось. Но не постиг того, али не хотел думать о том.

— Княже наш мудрый Ярий, — отозвался Могута, — выслушай меня, а уж после решай.

Ярий кивнул. Могута продолжил:

— Княже наш мудрый, богатырь-то этот — кудесник, а потому наперед все ведает!

Неждан сдвинул брови к переносице да, откинувшись на высокую спинку стула, глядел на Родиполка, а после ответил:

— Богатырь Ротибор, подумал я о том, да решил все. Надобно тебе выбор сделать: быть богатырем али кудесником. Ежели богатырем, то волосы свои длинные ты до плеч срежь да распусти. А коли кудесником, то сними наряд богатырский да меч отдай, и будь кудесником великим.

Неждан замолчал да с вопросом посмотрел на Родиполка. Тот же ответил:

— Княже Неждан Вольхович, я готов избрать, но только опосля как дружку себе найду да женихаться буду. На зорьке поеду я к любе своей, а там уж как судьба сладит.

— Добро, будет таков наш уговор. Поезжай к любе, а как вернешься, то сразу ответ пред нами держать будешь.

По зорьке, поклонившись Могуте, Родиполк выехал из Ясного Стольнограда да поехал в малую деревеньку. С трепетом в духе младой богатырь въехал в деревеньку, где жила малая Мирослава. Увидел он ее издалече да сразу признал. Была она хороша, стройна. Но Родиполк то уже знал, что красою будет блистать, ведь видел ее такую. Мила она ему да люба. Мирослава выросла, очетырнадцать лет ей уже. Но и Родиполк уже мужалый: одвадцать с одним годком ему уже как осенью было. Али вспомнит она его, заезжего молодца, да обетницу свою перед ним? Но увидел еще Родиполк, что не одна она шла, рядом с нею увивался молодец красень-русич. Шли они по дороге раздольной, широкой да беседу вели любовную. Он-то с ней живо говорил, а она стыдилась да отворачивалась. То все одно, не сравнится она с княженькою Милоликою, пригожа она во сто крат. Но не моя она, да и никогда не была. Родиполк повернул лошадь свою, чтоб Мирослава его не приметила. А как только приблизился вечор, а округ все посерело, так Родиполк пришел к избе ее матери да отца, постучался. Мирослава вышла. Небось, молодца свого поджидала. Но то все одно, люба она мне, думал Родиполк, глядя на нее. А она-то была чудной красы: глаза темные, страстные, с блеском отважным. Волосы светлые, солнцем отливали золотым, в косу толстую заплетенные. А две тоненькие пряди выбились из косы да по обе стороны лица ее волною легли, словно ее украсами были. Была она в платье светлом, нарядном, с длинными рукавами, обшитыми обережной вышивкой, на плечи платок теплый большой наброшен. Она спешила с крыльца сойти к своему милому, но завидев Родиполка, остановилась, а после стыдливо подошла.

— Добра тебе, краса Мирослава, ясна девица! — обратился Родиполк к ней нежно.

— Добра и тебе, добрый молодец Родиполк! — ответила она ему смело да живо. Признала, значит, подумал Родиполк, вспомнила обещанное.

— Вижу, что я не мил тебе, — сказал горестно младой богатырь. — Но другой-то красень — люб? — спросил Родиполк у Мирославы, все думая, что и другой молодец не люб.

. — Люб он мне, по той неделе женою возьмет, — ответила она, не стыдясь, а гордясь тем, глядя прямо в печальные глаза