Семь видений богатыря Родиполка - Анастасия РУТТ

Жоне обиду не делаю, довольна всем. Детушки здоровы, подмогу мне старому оказывают. — Вольха при тех словах посмурнел, но снова быстро весел стал. — А ты, княже, яро солнце, по духу нашему, народному. Только вон ведь как выходит, у Ярилы-то жонка есть, а ты, наш княже, все одиноким ходишь. Негоже это.

Мужичок вдруг испужался за слова свои, да у князя прощенья просить бросился. Но Вольха обиду не затаил, улыбнулся тому.

— Ладно ты говоришь, верно.

Поклонились они матери-хозяйке, да и самому мужику. Тот все на князя глядел, али не в обиде тот, не в кручине. А как кланялся Ухта тот, то все прощения просил за слова свои, что сказывал.

Через овсю деревеньку возвращались они, князь да Родиполк, молча. Княже тот задумчив был, но глаза сияли, словно у молодца-красеня. Как стал виднеться их терем, так Вольха к Родиполку и обратился:

— А что скажешь мне, богатырь? Али взаправду мне жону выбрать?

— А коли люба, то и обручиться можно, — сказал резко Родиполк, вспоминая княженьку Милолику да себя. — А коли так… — богатырь не окончил, — то не надобно того.

— Славно ты говоришь, — ответил Вольха. Но млад ты, еще млад. Жизнь-то, она не пряма, а с завитками все, с завитками.

Задумались оба: Вольха — о своем княжьем, а Родиполк — о своем младом.

— Еду я на обучение, — прервал Родиполк молчание, когда те подъезжали к княжьему терему. — К кудеснику Ворисею, звал он меня, — сказал Родиполк, чувствуя вину перед князем.

— Уж я уразумел-то.

Перед ними выбежала Манрушка, сбежав по крыльцу, словно младая девка, заверещала:

— Князюшка наш! — воскликнула боярыня, остановившись перед князем. Запыхавшись, то ли от бегу, то ли от радости. — Надежа наш княже! Случилось-то! Случилось!

Вольха Вениславович остановил лошадь да резво соскочил с нее.

— Беда, что ли, приключилась?! — спросил огорченно княже, что его разговор с Родиполком прервали.

— Что ты! Что ты! — хлопая себя по коленям, восклицала боярыня. — Наизнанку! Наизнанку! — опять радостно затараторила та.

— То говори уж! — не стерпел княже.

— Жона-то Светлоликова ожила, мужа-то свого признала! Уж и кормят ее.

Родиполк соскочил с лошади, отвернувшись, стал поправлять стремена, хоть и надобности в том не было. А сам-то, довольно улыбаясь, думал: «То все я видел». Смутился младой Родиполк. Вот, верно, путь его — кудесника.

Вольха после новости такой взглянул на Родиполка, но тот стоял спиной, и того удивленного взгляду князя не приметил.

Вольха взбежал по крыльцу да в светлицу девичью, чтобы самому все увидеть. Манрушка радо бежала за ним. Родиполк отошел от лошадей, младые витязи быстро увели их в стойло.

Богатыря позвали прислужники и сам Светлолик, счастливый.

— Поди, поди. Гляди-то! — говорил, запинаясь, сияющий Светлолик.

Родиполк вошел во светлицу. Яркое солнце залило светом всю девическую, словно радуясь новой жизни маленькой княженьки Ондры. Она сидела на своей пуховой перине, свесив тонки ножки. Бледна, тонка, прозрачна, с белыми длинными волосами, она глядела на всех изумленно, не понимая, отчего все собрались и глядят на нее. Ее прислужница, мамка-нянька маленького дитятка, кормила ее маленькою деревянною ложечкою, другой рукою утирая слезы радости. Княжна ела, словно послушное дитя.

«К прародителям через одве весны уйдет», — мелькнуло у Родиполка, но того говорить не стал, смолчал. Не стал губить то счастье пришедшее.

По вечору собрались все княжие сродники невест на пир. Пировали щедро, но все на князя поглядывали, когда же тот слово держать будет.

Княже не спешил. Угощал всех, пировал. Под самый конец празднества взял слово да сильно сказывал.

— Добра вам, княжий людь! Знатны вы все да почетны. С вами бы с овсеми сродниками стал, но того не случится. Выбрал я себе девицу да жоною своею сделать хочу. Люба мне девица Златоуста, что дочь Яхта из древочей. Коль я вам по нраву, то через одва месяца, по новой луне, пировать будем, свадебку праздновать.

Княже Яхта тому подивился, ведь не Вольхе девицу на осмотр привозили, а сыну его. Но Яхта тот отказу не дал, решив, что то еще и ладно, что за самого князя пойдет. Яхта поднял плошку да радо прокричал:

— Славься, княже великий, да невеста его Златоуста!

Конца того пира Родиполк не видел, снарядился да отправился к князю Неждану, сыну Вольхиному.

Приехал в Стольград Ясный, где восседал князе Неждан, сын Вольхи Силовича, под новым да красивым именем Ярий мудрый. Стольград стал новее да ярче. Много сыновей великовозрастных построили изб новых, красивых. Привели в избы хозяек, а там уж и дитятки были.

Князь Неждан с боярами восседал да решал дела жизни града. Родиполк его терпеливо ждал у дверей да все слушал, о чем речь шла. Казну считали на дела разные: на жизнь князя и его дружины, на сбрую, на возведение изб новых. Много дел решалось, заседали аж до самого вечора. А коли поделили все, князь трапезничать стал. Несли ему еду большую да заморскую. А как поел он, так и отдыхать стал собираться. Выходить он стал из светлицы своей, да уж было направился в горницу свою, где перина его ждет да дружка ясноокая. Князь-то уж идти собирался, но узнав Родиполка, повернул назад, за собою позвал. Сел он в свой стул дубовый да велел говорить Родиполку. Богатырь поклонился князю да ответил:

— Великий да мудрый княже наш Ярий, пришел я к тебе волю судьбы-Вехоч сказывать, как сговаривались по месяцу.

Неждан от таких слов спину выпрямил да гордо на богатыря смотреть стал, головой кивнул, чтобы тот продолжал.

— Княже, — сказал с грустью Родиполк, — судьба-то за меня все решила. Звал меня в подмастерья к себе кудесник Ворисей, старец, что в Непущем лесу живет, за высокими белыми холмами. К нему я и отправлюсь с позаутренней, буду жить там да обучаться.

Княже брови сдвинул, но супротив не пошел, с судьбою спорить не стал. Али как с нею поспоришь, ведь судьба-то — она все с рождения дает; как уж матушка привела дитятко, то судьба сразу и приходит да свою дорогу указывает. Всем-то она свою жизнь показывает, одним — быть богатырями, а другим — уж кудесниками. Родиполк опять обратился к князю:

— Княже, сделала судьба-то выбор свой заместо меня, но с просьбою к тебе обращаюсь: оставь мне меч мой малый. А кольчужку, да и другое все, отдам я богатырю Силуану.

— То с судьбою спор вести не буду, отпущу тебя к старцу Ворисею, тебе то все оставлю: и кольчужку защитную, да меч именной. Но то ведаю я, что послужит он для защиты простолюдинов али знати. До