Саперы - Артем Владимирович Драбкин

понтоны, отделение саперов полагалось на каждые два понтона…

А насчет «оригинальной» переправы. В 1945-м под Веной через Донару-канал был наведен мост следующим образом. Посередине канала немцами была затоплена баржа, так с двух сторон построили деревянные причалы и одновременно повели настил к барже, каждый со своей стороны, и внешне такой мост выглядел просто странно.

Где саперы понесли наибольшие потери?

Как нам пришлось отступать к Волге, я вам уже рассказал, и там погибли или не вышли из окружения очень многие… В Будапеште, когда мы наводили понтонный мост из Пешта на Буду, то нас там буквально всех перебили. Постоянные бомбежки, потом, кроме бомб, на нас сбрасывали «кассетные шпринг-мины». Соседним взводом командовал лейтенант, татарин, фамилию его я уже запамятовал, но помню, как он, смертельно раненный, умирал на моих глазах, осколками ему раскроило живот, все кишки наружу…

На Днепре строили переправу в районе Кривого Рога, там тоже много наших погибло…

Помню, как ночью строили причал, а нас все время то бомбят, то обстреливают из орудий, и такой огонь, что просто людей жалко, как смерть с косой прошла, и под утро нам приказывают уйти с настила и рассредоточиться. Я с саперами залез в какой-то подвал, а там уже вроде наши бойцы отдыхают, так я притулился к кому-то и моментально заснул, а потом, когда встал, то увидел, что это я к «старому» немецкому трупу прислонился, так и спал. Вернулись на настил и попали под такую бомбежку, что от роты остались «рожки да ножки»…

Люди погибали от осколков бомб и снарядов, подрывались на минах, замерзали и тонули…

А зимой, так вообще понтон скользкий, если ночью в воду упал, так не достать, камнем на дно…

У нас в 85-м ВСО очень много народу погибло…

Вы считались «западником». Это факт как-то влиял на отношение к вам со стороны командования или СМЕРШа?

Командование ко мне относилось нормально, им было все равно, «западник» я или «сибиряк», еврей или еще кто-нибудь…

А вот с «особистами» мне из-за своего «происхождения» пришлось пообщаться.

Я родителям с фронта писал письма на немецком языке, так сразу особист (кажется, его фамилия была Василенко) обратил на меня внимание, вызвал к себе и начал «копать», а мои объяснения, что я плохо пишу по-русски, ему очень не понравились.

Он в последний год войны завербовал в моем взводе «стукача», украинца по фамилии Шевчук, и тот ему докладывал, что у нас происходит… Мы знали, кто «стучит»…

В конце войны этот особист пошел из ВСО на повышение, стал начальником отдела контрразведки УОС, имел звание подполковника. Увидел меня как-то с одним из офицеров и сразу «выдал» в мой адрес, обращаясь к этому офицеру: «Да что ты с этим бандеровцем разговариваешь?!» Саперы его ненавидели, он у нас несколько человек за «лишнее слово» подвел под трибунал. Этот особист занимался наглым мародерством, в конце войны нахапал себе в Вене много золота и барахла, жил в отдельной квартире с очередной ППЖ — зубным врачом из Днепропетровска, а потом бросил ее в Румынии. Когда нас выводили из Восточной Европы назад, в СССР, то он вывез два вагона награбленного добра, но, по слухам, его под Москвой задержали на железной дороге вместе с этим барахлом и отдали под суд как мародера.

После захвата Вены быстро навели порядок в австрийской столице?

Вену в первые дни после захвата грабили, как хотели, кто брал понемногу, только на посылку родным, а кто из офицеров узлами и чемоданами хапал, и тогда командование решило принять меры, на борьбу с мародерами были посланы патрули, в том числе из нашей части.

Но мы не особо старались кому-либо мешать и не пытались кого-либо арестовывать, поскольку нам это было не по душе, и в вопросе «Кого защищать? Своего, или немцев с австрийцами?» мы были на стороне своих, что бы они ни делали. Кстати, грабежи и мародерство были, а вот насилия в Вене почти не было…

Как кормили и одевали мостостроителей 85-го ВСО?

Кормили по-разному, когда сытно, когда впроголодь, иной раз мясо убитых лошадей казалось самым вкусным деликатесом. В 1942 году постоянно были проблемы с продовольствием, но мы тогда о другом состоянии, кроме «полуголодного», и мечтать не могли… В конце войны наелись. В Австрии мы собирали брошенный ничейный скот, забивали его, и один из наших, старшина, черновицкий еврей, делал шикарную колбасу.

А с обмундированием у нас в ВСО всегда было плохо. Мы все были оборваны, в дырявой и латаной форме, ведь постоянно находились то в грязи, то в воде…

Как отмечался наградами ратный труд саперов-мостостроителей 36-го УОС?

Награждали у нас редко и очень скупо, рядовым и сержантам давали только медали «ЗБЗ» и «За отвагу», а офицеров стали представлять к орденам уже в Венгрии.

Наградные листы заполнял командир роты, дальше их передавали в штаб ВСО, где их подписывали в штабе части и в обязательном порядке заверяли у особиста, а потом все наградные документы отправляли в штаб инженерных войск той армии или фронта, которым мы были приданы на данный момент. Мы ведь были частью РГК, а командир такой части своей властью не имел права награждать подчиненных.

Поскольку наш 36-й УОС принимал участие в наведении переправ и участвовал в операциях на территории пяти восточноевропейских стран, то многие саперы были отмечены медалями за города: Будапешт, Белград, Прага, Вена, а у ветеранов части, в том числе и у меня, была еще медаль «За оборону Сталинграда»… Кстати, когда отношения между Югославией и СССР испортились, то имевших медаль «За освобождение Белграда» вызывали в военкоматы и предлагали сдать эти медали, мол, все соберем и отошлем продажной клике Тито, пусть «предатели-югославы» подавятся… Взамен обещали дать медаль «За отвагу».

Я отказался сдать эту медаль…

После окончания войны что происходило с вашей частью?

Сначала нас привлекли к демонтажу немецкого радиозавода «Шрэк — Эриксон», и руководство таким «мероприятием» было возложено на прибывших из Союза гражданских инженеров, а немцев использовали на «черной работе». Потом наш УОС перебросили в Румынию, где мы строили мост через Серет и где 80 % личного состава заболело малярией.

Н. С. Бин в наши дни

И только после завершения строительства этого моста в нашей части началась демобилизация старших призывных возрастов.

Нас отправили в Одессу, где поместили на территории пехотного училища, и ВСО должен был заняться строительством дорог для ОВО. Вскоре я