Испытание богов - Дана Мюллер-Браун

не просто потомок этих могучих созданий. Он их сын. Он первенец Калипара.

– И… что это значит?

– Самое время ему вспомнить.

– Киран все еще здесь, в храме? – спрашиваю я.

Первосвященник колеблется, словно борется с могущественной силой, но затем кивает. И в тот же миг его голова запрокидывается и раздается громкий треск. Взгляд первосвященника стекленеет. Мне нужно несколько секунд, чтобы закричать и вскочить. Передо мной на полу лежит тело первосвященника, и я смотрю на него как во сне. Словно в трансе оглядываюсь вокруг, но здесь, в молитвенной комнате, никого нет. Никого, кроме меня.

Ошеломленная, я смотрю на свои руки. Даже если я не убила его, я несу ответственность за его смерть. Я обратилась к нему за тем, чтобы он сказал мне то, что ему нельзя было говорить.

Виновато сжимая губы, я бегу и по пути заглядываю в каждую комнату храма. Но Кирана нигде нет.

Что имел в виду первосвященник, говоря, что ему пора вспомнить? Сможет ли он тогда победить монарха? Достаточно ли он силен, чтобы убить Марукка Карриса?

Я останавливаюсь, закрываю глаза и пытаюсь найти душу Кирана или стену, которую он построил, чтобы держать меня подальше от себя, но это бесполезно. Кирана здесь нет.

Есть еще одна вещь, которую я каким-то неведомым образом поняла между строк, пока разговаривала с первосвященником.

Отец и две сестры убили мужа третьей. Должно быть, он упал с лошади, потому что вторая дочь вышла замуж за кузнеца. Он испортил подковы лошади, чтобы она оступилась. Эти трое убили солдата, чтобы третья дочь вернулась домой и продолжила выполнять свои обязанности. Точно так же, как это сделали Калипар, Тунис и Араса с Эмзой. Это безумие, и, вероятно, никто не сможет прийти к такому ответу. Никто, кроме одного из четырех наследников.

И тут до меня доходит еще кое-что: Киран снова предаст меня. Не потому, что хочет, а потому, что это у него в крови. Потому что это его наследие. Его бремя.

Боль терзает меня. Но я чувствую не физическую, а душевную боль. Его боль.

И вдруг понимаю – Киран где-то здесь.

Ведомая его муками, я опускаюсь на колени в коридоре перед тронным залом и прикладываю ухо к полу. Камень холодный и на мгновение оглушает меня, прежде чем я слышу Кирана еще отчетливее. Я слышу имя, которое он продолжает выкрикивать: Сари.

Я прикасаюсь к полу и пытаюсь понять правду о подземелье под ним. Ищу вход в него – и тут же появляется ответ: он находится в тронном зале.

– Что ты там делаешь?

Я съеживаюсь и смотрю в зеленые глаза Керима. Моргая, выпрямляюсь.

– Ты со мной говоришь? – бросаю ему навстречу, как будто мы незнакомы. Керим причинил мне боль. В четырех землях мало людей, способных причинить мне страдания. Керим один из них. Хотя я никогда не была с ним полностью честна, мы с детства держались друг за друга и вместе ходили в школу. Он всегда прикрывал меня, когда я там не появлялась.

– Вижу, ты все еще не перестала наживать себе врагов.

– Потому что стою на коленях на полу? – Я подхожу к нему и снимаю маску. – Неужели это запрещено?

– Просто старайся не выделяться.

– А если я не могу этого сделать, Керим? Что, если у меня есть причины вести себя так?

– Например, твой тайный брат?

Керим злится. Об этом говорит презрительный и разочарованный тон, резонирующий в его словах.

– Например, – киваю я.

– Просто будь осторожна, Сари, – шепчет он и как раз собирается уйти, когда я хватаю его за руку и удерживаю.

– Почему ты избегал меня?

Он нервно озирается по сторонам, словно боится, что нас могут подслушать.

– Монарх угрожал нам, Сари. Он угрожал моей семье. – С этими словами Керим вырывается из моей хватки и бросается в тронный зал, оставляя меня одну.

Я на мгновение успокаиваюсь, а затем призываю себя двигаться дальше, но что-то не так. Что-то пошло так чертовски неправильно, что может стоить жизни всем нам. Я это чувствую. Я чувствую это, потому что это чувствует Киран, а я чувствую его.

Когда я добираюсь до тронного зала, то понимаю, почему Керим побежал именно в этом направлении. Пир уже начался, все фантомы и члены высшего света стоят за роскошно украшенными столами, пьют медовуху и болтают, как будто это праздник, а не жестокий экзамен на знак, который может стоить нам, фантомам, жизни.

Я осматриваю все вокруг, пока не обнаруживаю занавеску за небольшим возвышением, скрывающую проход.

– Фантом, – говорит один из слуг, внезапно возникший рядом со мной, и протягивает мне кувшин с напитком. Я благодарю и из вежливости отпиваю крошечный глоток.

И тут взгляд монарха с другого конца зала встречает меня всей своей жалкой жаждой власти. Рядом с ним стоит Ярруш, его глаза блестят. Когда я бегу к нему, чтобы забрать его у Карриса, то понимаю, что в его глазах сверкают не слезы, а энтузиазм. Детская, искренняя радость и изумление от этой праздничной сцены. На моем лице застывает горькая гримаса. Кислота поднимается по горлу, мешая дышать.

Я быстро смотрю вдаль, чтобы не расплакаться. Фантомы стоят группами вокруг высоких столов, а рядом с ними старики, наблюдавшие за нами на всех экзаменах. Они общаются обстоятельно и дружелюбно.

Скоро мы перестанем быть фантомами. Осознание этого сильно поражает меня. Хотя я давно должна была понять, что сейчас решается наше будущее. Всякий раз, когда фантом покидал нашу деревню, он возвращался как настоящий член общества – с подходящей работой и спутником жизни. Так что на этом празднике фантомам подбирают профессию и партнера.

Тошнота охватывает меня. Я не хочу жить в таком мире. Ни как Праведница, ни как жена. Может быть, я хотела этого раньше. Да, возможно, я хотела смириться с этим после Бега, чтобы позаботиться о Ярруше. Но теперь уже не могу этого сделать. Я никогда не смогу забыть, на каких столпах построен наш мир. Королевства стоят на предательствах, убийствах и подавлении воли каждого жителя. Все эти молодые люди здесь угнетены. И началось это с того, что на нас надели тахиллы и заявили, что мы просто безымянные фантомы. Но мы больше, чем фантомы. Ярруш тоже.

– Вы Праведница, – мелодичный голос проникает мне в ухо, вырывая из потока мыслей. Я поворачиваюсь и смотрю в блестящие золотом