Престиж - Кристофер Прист

Тесла обещает провести еще одну демонстрацию завтра, уверяя,что на этот раз никаких проблем не возникнет. Чувствую, ему не терпитсяполучить остаток гонорара.

Калдлоу-Хаус, графство Дербишир.

Вот уж никак не думал, что мне будет суждено делать какие-тозаписи на этот счет. Нелепый случай оборвал жизнь моего старшего брата Генри, атак как он не оставил потомства, я, в конечном счете, унаследовал титул и землинашего отца.

Теперь я постоянно живу в родовом имении, поставив крест накарьере мага-иллюзиониста. Мои ежедневные занятия сводятся к управлениюпоместьем и диктуются необходимостью решать многочисленные проблемы чистопрактического свойства, порожденные прихотями, грешками и откровеннымифинансовыми промахами Генри.

Подписываюсь:

Руперт, 14-й граф Колдердейл.

Только что вернулся после краткого посещения дома в Лондоне,где жил до поездки в Америку. Моя цель состояла в том, чтобы освободить жилыекомнаты и бывшую студию-мастерскую, а затем продать их с молотка. ПоместьеКолдлоу находится на грани финансового краха, и мне нужно срочно изыскатьсредства, чтобы произвести неотложный ремонт отцовского дома и некоторых другихпостроек, доставшихся мне по наследству. Естественно, я ругаю себя последнимисловами, что оставил в лаборатории Теслы все деньги, накопленные за годывыступлений на сцене. При поспешном отъезде из Колорадо в Англию (послеполучения известия о смерти Генри) я не нашел ничего лучше, как выплатить емуавансом всю оставшуюся часть гонорара. Мне тогда и в голову не пришло,насколько радикально изменится вся моя жизнь.

Тем не менее возвращение в Идмистон-Виллас подействовало наменя самым неожиданным образом. Дом пробудил множество крайне запутанныхвоспоминаний, однако прежде всего на память мне пришли первые дни в Лондоне. Ябыл тогда почти ребенком, не имеющим ни наследства, ни житейского опыта, нисистематического образования, ни ремесла, ни специальности. Однако наперекорвсему я преуспел в жизни, сделался вполне состоятельным человеком и достигширокой известности. Я был и, надеюсь, все еще остаюсь на вершине профессиииллюзиониста. Не имея никакого желания почивать на лаврах, я вложил большуючасть своих средств в новейшую иллюзионную аппаратуру, использование которой,без сомнения, могло дать новый толчок моей карьере.

После двух дней тоскливых раздумий я отправил наконецкороткое письмецо Джулии. За эти годы я так и не смог ее забыть, потому что,несмотря на наш давний разрыв, она по-прежнему символизирует для меня ранниегоды в Лондоне. Все мои юношеские планы и мечты были навеяны любовью к Джулии.

К моему удивлению, но и к безусловной радости, она даласогласие на встречу, и два дня назад я провел полдня с нею и детьми в домеодной из ее подруг.

Встреча с семьей в такой обстановке породила в душе целыйвихрь чувств, и все мои планы, касавшиеся различных практических вопросов, былиотставлены. Джулия, державшаяся вначале холодно и отчужденно, была заметно тронутамоим эмоциональным потрясением (Эдвард так статен и пригож собой, а ведь емувсего шестнадцать лет; Лидия и Флоренс так прелестны и хорошо воспитаны; япросто не мог на них налюбоваться) и вскоре заговорила со мною тепло идоброжелательно.

Затем я поведал ей свои новости. Даже в годы, когда мы былиженаты, я не посвящал ее в подробности моего прошлого, поэтому мой рассказ сталдля нее тройным сюрпризом. Прежде всего я открыл ей, что в молодости порвал ссемьей и домом, о существовании которого она раньше и не подозревала; затем онаузнала, что я теперь вернулся в родовое поместье, и, наконец, я признался, чторешил отказаться от карьеры иллюзиониста.

Как и следовало ожидать, Джулия приняла мой рассказневозмутимо (и только услышав, что теперь ее положено называть леди Джулия, намгновение лишилась самообладания). Чуть позднее она спросила, не поторопился лия, оставив карьеру фокусника. Я ответил, что у меня нет выбора. Она поведала,что, несмотря на наш разрыв, продолжала с восхищением следить за моей карьерой,сожалея лишь о том, что больше не принимала в ней участия.

Пока мы беседовали, я чувствовал, как во мне нарастаетраскаяние или, скорее, беспредельное отчаяние от того, что ради какой-тоамериканки я бросил жену и, что еще более непростительно, своих чудесных детей.

Вчера, перед отъездом из Лондона, я снова попросил Джулию овстрече. На этот раз детей с нею не было.

Я взывал к ее милосердию и умолял о прощении за все зло,которое ей причинил. Просил ее вернуться ко мне и заново начать семейную жизнь.Клялся сделать для нее все, что в моих силах.

Она обещала серьезно обдумать мои слова, но пока ответилаотказом. Что ж, поделом мне.

В тот же день я отправился ночным поездом в Шеффилд и не могдумать ни о чем другом, кроме примирения с Джулией.

Поскольку на мне лежит ответственность за этот обветшалыйдом, я вынужден постоянно думать о деньгах.

Нелепо само положение, когда приходится мириться сбезденежьем после огромных и бессмысленных трат, поэтому я написал Тесле и потребовалвернуть все, что было ему уплачено. Прошло уже почти три месяца с тех пор, какя уехал из Колорадо-Спрингс, а от Теслы – ни слуху, ни духу. Вне зависимости оттеперешнего состояния его дел, я добьюсь возврата денег, поскольку одновременнонаписал в нью-йоркскую адвокатскую контору, которая оказывала мне кое-какиеуслуги во время моих последних гастролей. Я поручил своим поверенным начатьсудебный процесс против Теслы в первый день следующего месяца. Если онвозвратит деньги немедленно по получении моего письма, я отзову свой иск, ноесли он этого не сделает, пусть пеняет на себя.

Собираюсь еще раз съездить в Лондон.

Я снова в Дербишире и чувствую, что устал от поездок пожелезной дороге. Зато от жизни я не устал.

Джулия высказала свои мысли относительно возможности нашеговоссоединения. Если вкратце – я должен принять несложное решение.

Она возвратится ко мне, и мы заживем одной семьей, но толькопри условии, что я продолжу карьеру иллюзиониста. Она хочет, чтобы я оставилКолдлоу-Хаус и вернулся в Идмистон-Виллас. По ее словам, и она сама, и дети нехотят переезжать в далекий и чужой для них Дербишир. Она отчеканила своитребования столь недвусмысленно, что я понял: на компромисс она не пойдет.

Пытаясь убедить меня, что ее предложение послужит на пользуи мне самому, она добавляет еще четыре важных довода.

Во-первых, говорит Джулия, мы оба «отравлены» сценой, и хотясейчас она видит смысл своей жизни в детях, ей хочется принимать полноценноеучастие во всех моих будущих сценических начинаниях. (Надо понимать, мне будетзапрещено выезжать на заграничные гастроли без нее, чтобы не было рискаповстречаться с очередной Оливией Свенсон, которая встанет между нами.)