Первая дочь - Эми Хармон

– Никому не говорите, что я у-уехал. Всякий раз, покидая Долфис, я подвергаю клан опасности.

– Я не отпущу тебя одного, вождь, – твердо сказал Дред.

– И я не отпущу, – проворчал Дакин. – Тебе понадобится прикрытие с обеих сторон.

– Люди н-нужны мне в Долфисе, – рявкнул Байр.

– Даже если ты меня прогонишь, я поеду следом, – возразил Дред.

– Ты упрямый с-старик, – вздохнул Байр. – Но оба мы ехать не можем. Пока ты в Долфисе, люди будут думать, что я недалеко. Как обычно и бывает.

– А турнир? – спросил Дред.

Байру не верилось, что кто-то может думать про такие вещи, когда на берега Сейлока высадились захватчики. Он думал, что турнир, скорее всего, не состоится. Однако из рассказа Бозла следовало, что за месяц его отсутствия обстановка не ухудшилась. Утешение было слабое, но все-таки… утешение.

– Приезжай на турнир. Я б-буду ждать там. Возьми людей, сколько нужно. Но большую часть воинов оставь. Народ захочет посетить праздник; н-не отговаривай их. Н-на горе они будут в большей безопасности, чем в своих постелях. Такие времена.

– Боюсь, это не так, вождь. Только не с Банруудом на троне.

– Я еду с Долфисом, – снова заявил Дакин. Он говорил о Байре как о какой-нибудь драгоценной вазе.

– Дакин, ты останешься с Дредом, – произнес Байр голосом, не терпящим возражений.

Воин ответил ему сердитым взглядом.

– Б-будете вести себя так, будто я на соседнем лугу, – велел Байр и повернулся к торговцу. – Бозл, можешь ехать с моими людьми. В моем клане и в моей деревне ты желанный гость.

Бозл закивал, внезапно расплакался и полез на своего мула, будто ему не терпелось уехать.

– Если я н-не вернусь, – сказал Байр, обводя взглядом своих воинов, – не делайте ярлом Дэниэла.

Все облегченно расхохотались, даже Дэниэл. Напряжение спало, они возвращались домой.

– Да здравствует Долфис! – закричал Дред, взявшись за косу, и воины подхватили этот клич, а потом завыли, провожая своего ярла. Но глаза Байра уже смотрели в сторону Храмовой горы, встающей перед мысленным взором. Через каких-то два дня он увидит свою семью. Сердце его готово было выскочить из груди и полететь вперед.

ДАГМАР СТОЯЛ на колокольне лицом на север, когда увидел его. Темная точка на зеленом пространстве, усеянном пашнями и усадьбами, могла оказаться кем угодно. Она была еще очень далеко, за скоплением домов, сбившихся у подножия Храмовой горы. Собирался дождь, но облака пока просто наползали и клубились в небе, не роняя капель.

Его ждали с востока, но Дагмар не задавался этим вопросом. Даже без руны, обостряющей зрение, он знал, что это Байр. Ему хотелось броситься к дороге, промчаться через деревню и бежать навстречу племяннику, но хранитель превозмог себя и просто наблюдал, как точка превращается в капельку, а капля в пятнышко. Когда пятно увеличилось в размерах и стало крошечной фигуркой, Дагмар больше не мог сдерживать слез. Он ударил в колокола, и в воздухе поплыл радостный приветственный перезвон. Хранитель дергал веревку и, словно пьяный дурак, смеялся и плакал. Спотыкаясь, он спустился по ступенькам, выбежал из башни и бросился к северным воротам, на ходу вытирая глаза. Дагмар боялся, что не сможет разглядеть Байра, когда присоединится к стражнику на смотровой площадке.

Он увидел его, своего мальчика, теперь мужчину, скакавшего на коне, как истинный вождь клана, с прямой спиной, одну руку уперев в бок, а другой вцепившись в гриву жеребца. На Дагмара вновь нахлынули чувства.

Дагмар не мог крикнуть, он вообще лишился голоса, и стражник у ворот – человек, который никогда не видел мальчика из храма, – сам обратился к всаднику с приветствием и расспросами.

– Я Байр, ярл Долфиса, приехал увидеться с королем Банруудом.

Гость отвечал без запинки, однако после каждого третьего или четвертого слова делал небольшую паузу.

– Откройте эти проклятые ворота! – взревел Дагмар, обращаясь к лебедочникам, управлявшим решетками.

– Короля нет, ярл. Но хранитель Дагмар поручился за тебя и просит открыть ворота, – добродушно произнес стражник и более сдержанным, чем у Дагмара, голосом велел поднять решетку.

Всадник проехал в ворота, и взгляд его остановился на Дагмаре, стоявшем прямо на пути. Потом хранитель не мог вспомнить, кто увел коня Байра, как они переместились с просторного внутреннего двора на ступени храма. Припоминалось только, как он радовался возвращению племянника, как колотилось сердце в груди, как Байр оторвал его от земли, смеялся и называл по имени.

– Вижу в тебе Долфиса, но ты все тот же Байр, хотя больше похож на вепря, а не на медвежонка, – всхлипывая, говорил Дагмар и смеялся сквозь слезы.

– Я не медведь. Я волк, дядя. Хотя вырос несколько крупнее, чем мужчины клана. – У Байра была ослепительная улыбка, и Дагмар понял, что не хочет выпускать его из объятий, хотя налитое силой и доведенное до совершенства тело племянника казалось чужим, непривычным. Байр тоже обнимал дядю и целовал в колючую макушку, как делал это ребенком.

– Дядя, я в-вижу седину у тебя на висках! – воскликнул Байр, и Дагмар снова рассмеялся.

– Ты почти не заикаешься! И я вовсе не седой, потому что еще не старый.

– Он всегда был старым, – засмеялся Айво из теней, сгустившихся над ступенями храма.

Дагмар заставил себя отпустить Байра, но двинулся следом за ним, не желая расставаться даже на миг. Байр направился прямиком к верховному хранителю и заключил его в объятия, от которых старик, казалось, рассыплется в прах, но Айво тоже обнял ярла, ничуть не возражая.

– Мы ждали тебя, Байр из Сейлока, – молвил он, когда Байр выпустил его из объятий.

Дагмар знал, что Айво хочет многое сказать Байру, но верховный хранитель пригласил молодого ярла в храм, давая возможность встретиться со всеми, кто хотел его приветствовать. Тень и дочери храма услышали с верхних этажей шум и теперь спешили вниз по каменным ступеням, расположенным с восточной стороны парадного входа. С западной лестницы ворвалась толпа хранителей; раздались приветственные возгласы, восторженные рукоплескания в честь приезда Байра.

Когда Тень протянула Байру руку, улыбаясь, как всегда, сдержанно и спокойно, тот склонился и поцеловал бледные костяшки пальцев. Лицо Тени расцвело, как восточные холмы под лучами утреннего солнца.

– Ты все т-такая же красивая, Тень, – мягко произнес Байр, и Дагмар отказался от последних попыток сохранить самообладание.

Конечно, Байр сказал, что думал. Но то, как он это сказал, без притворства и неловкости, позволило снова увидеть в этом уверенном в себе мужчине чувствительного мальчика.

– Спасибо, что п-присмотрела за ним, – добавил Байр, коротко взглянув на Дагмара, чтобы не возникло сомнения, о ком он говорит.