100 дней Фолклендов. Тэтчер против Аргентины - Патрик Робинсон

ста шестидесяти пяти милях к западу, который оказался аргентинским транспортным самолетом С-130 «Геркулес» в сопровождении двух или трех истребителей «Мираж». Они пытались достичь Порт-Стэнли. «Ковентри» «захватил» их на дальней границе зоны поражения и немедленно произвел пуск двух ракет «Си Дарт» по небольшому воздушному конвою. Ракеты в цели не попали, очевидно, потому, что аргентинские пилоты отвернули на запад. Когда капитан 1 ранга Харт-Дайк доложил мне, что ЗРК «Си Дарт» опять не сработал, я предположил, что причина состоит скорее всего в применении ракет на предельной дальности и сказал ему: «Имейте выдержку, Дэвид. Не стреляйте до тех пор, пока не увидите белки на их глазах».

В конце концов в 16.00 группа спецназа высадилась с вертолета «Си Кинг» на борт «Нарвала» и обнаружила там тринадцать человек, включая одного погибшего. Среди них был капитан-лейтенант аргентинских ВМС Гонзалес Лланос. У него имелись документы, которые вне всякого сомнения подтверждали то, что «Нарвал» не был безобидным рыболовным судном. Там были книги шифров, карты, справочники, специальные военные радиопередатчики и приемники. Но к тому времени судно начало погружаться в воду. Экипаж сняли, оставив судно тонуть.

Когда я вспоминаю этот инцидент, меня не пробирает дрожь так, как при воспоминании о бразильском авиалайнере. Думаю, что мои сомнения относительно «Нарвала» были сглажены закалкой в Северной Атлантике. Русские разведывательные траулеры были частью тамошней обстановки. Советские суда были очень насыщены аппаратурой – их электронное оборудование перехвата можно было легко заметить даже нетренированному наблюдателю. Мы называли их «Элинт-траулерами», и я точно знал, как они выглядели. Тот факт, что «Нарвал», представляющий для нас не менее серьезную угрозу, не напоминал мне шпиона-траулера, было главной причиной моих колебаний. Тем не менее сознательно принять решение о нарушении установленных Правил ведения боевых действий всегда очень тяжело. Стандартное оправдание «ну, в общем контексте того времени действия казались мне правильными» не поможет, если окажется, что вы были неправы независимо от того, каким бы ни был «общий контекст в то время».

Поэтому мой совет: «Не делайте это… если не…» В нашем случае, даже сами аргентинцы расценили этот факт как «поимка на месте преступления» и никогда не жаловались, что «подлый британец разбомбил безоружный рыболовный траулер».

В любом случае это перестало меня беспокоить, однако было еще три проблемы разного масштаба. Я должен был сам хорошо их обдумать, поскольку они имели весьма серьезные последствия. Первая: почему «Ковентри» не смог поразить цели двумя ракетами «Си Дарт». ЦКП «Ковентри» утверждал, что цель была «реальной», но я знаю этот «машинный» язык. Это только предположение, основанное на постоянстве курса и скорости цели с момента пуска по ней корабельной ракеты и до момента попадания ракеты в цель на предельной дальности действия. Другими словами, цель должна «сотрудничать с ракетой!» Настолько нам известно, все четыре аргентинских самолета ушли невредимыми. Я столкнулся с головоломкой, подобной той, над которой размышлял со штабом после удара по «Шеффилду»: или нас подводит техника, или кто-то ее неправильно использует. Других вариантов не было, но намного худшим был первый. Как мы можем вести боевые действия с воздушным противником на море, если наша основная зенитная ракета отказывается попадать туда, куда мы ее нацеливаем? Я надеялся на то, что Дэвид Харт-Дайк и его команда произвели пуск ракет слишком рано, в момент, когда цель находилась слишком высоко и на предельной дальности стрельбы. В этом случае у самолета есть время определить надвигающуюся опасность и вовремя произвести маневр уклонения. Поступая таким образом, они явно имеют хороший шанс избежать поражения, так как к тому времени на ракете «Си Дарт» закончится топливо, и она, не причинив вреда, упадет в море. Вся хитрость заключается в том, чтобы позволить вражеским самолетам подойти ближе, в гарантированную зону поражения «Си Дарт», в пределах которой у них не будет никаких шансов спастись независимо от скорости уклонения.

В 19.00 проблема была решена. Поступило донесение, что «Ковентри» сбил аргентинский вертолет «Пума» (возможно, искавший «Наврал») правильно нацеленной зенитной ракетой «Си Дарт». Надеюсь, что урок пошел на пользу, и я представил застенчивую улыбку на лице капитана 1 ранга Харт-Дайка при докладе его офицера боевого управления на ЦКП: «Сбили»! Он немедленно послал мне радостное донесение, в котором сообщил: «Вам будет приятно узнать, что аргентинцы действительно имеют белки глаз!» (Спустя годы оказалось, что такой обмен между Дэвидом и мной, возможно, был излишним. Некоторые аргентинские источники признали, что в тот день два самолета из их небольшого воздушного конвоя не вернулись домой. Неужели «Ковентри» все-таки их сбил?)

Второй проблемой, беспокоившей меня, был аргентинский аэродром на острове Пебл. Там, к счастью, они не могли принимать реактивные самолеты, поскольку взлетно-посадочная полоса была травяной, но она оставалась полностью пригодной для легких штурмовиков типа «Пукара». Разные источники сообщали нам, что аргентинцы на самом деле развернули там авиабазу. Наша разведка предполагала, что там также находится довольно большой гарнизон. Одно меня сильно беспокоило, – что эти самолеты располагались чересчур близко к бухте Карлос, всего в девятнадцати милях по прямой. Отсюда они будут летать прямо на британский десант. При скорости полета 250 миль в час им требовалось всего четыре минуты от взлета до подлета к бухте Карлос, и у нас практически не было времени на их обнаружение.

Я сидел в своей каюте над картой, задаваясь вопросом, как скоро аргентинские ВВС смогут осуществить серьезный удар с этой пустынной передовой базы, находящейся на северном берегу Западного Фолкленда. Еще до обеда я назначил на следующее утро совещание штаба с одной простой целью: найти лучший способ побыстрее убрать все эти самолеты с острова Пебл. Лучше это сделать до самой ранней даты высадки.

Той ночью я с раздражением записал в своем дневнике. Сегодня могу сказать, что записи передают признаки моего беспокойства, которого было достаточно. В такие моменты я становлюсь наиболее раздражительным. Проставив время – 08.30, я написал: «Обеспокоен комбинацией 42/22. Это испытание для нас очень важное. Если комбинация потерпит неудачу, мы довольно рано узнаем, что высадка отменяется и это сохранит многие человеческие жизни. Начинается очень тяжелый день».

Эти последние заметки касались моей третьей проблемы. Я возлагал большие надежды на использование фрегатов проекта 22 в качестве «голкиперов» для эсминцев проекта 42. Их задачей должна стать «ловля» аргентинских бомбардировщиков, сумевших проскочить мимо «Си Дарт» и огонь артиллерии эсминцев. Общая идея состояла в том, чтобы в случае подхода атакующих самолетов слишком близко к эсминцам, «Бриллиант» или «Бродсуорд» могли открыть огонь своими ЗРК «Си Вулф». Эти ЗРК были специально разработаны для самообороны