Робкие создания - Клэр Чемберс

менее при ее появлении оба вздрогнули и – как показалось Хелен – виновато отпрянули друг от друга. Вот что особенно ее встревожило – не то, что они сидели вместе, а то, как внезапно отодвинулись друг от друга. Переводя взгляд то на Гила, то на Лорейн, Хелен ощутила висящее в кабинете зловещее напряжение, как бывает перед грозой, когда вспыхивают молнии. Первым, естественно, опомнился Гил.

– Привет, – сказал он, вставая. Не резко, будто его уличили в чем-то непристойном, а с привычной уверенностью. – Мы с Лорейн немного поболтали, как обычно.

– Хорошо, – ответила Хелен с холодной улыбкой, которая явно контрастировала с его невозмутимостью. Она ясно почувствовала, в каком невыгодном положении находится, учитывая, что из всех троих лишь он полностью контролировал ситуацию. – Я хотела рассказать тебе о встрече с поверенным семьи Таппинг.

Хелен понадеялась, что Лорейн считает намек и найдет повод вежливо удалиться, – разговор, очевидно, ее не касался, – но племянница и не подумала уходить. Даже напротив – уселась свободнее, опершись на локти. Она была босиком, потертые кожаные туфли валялись под кушеткой.

“Ну конечно! – упрекнула себя Хелен. – Конечно же, Лорейн влюбилась в Гила!” Да и могло ли быть иначе? Ни один мужчина не понимал ее, не слушал так внимательно. И неважно, что он ровесник ее отца – в этом, скорее всего, и заключалась часть его притягательности. Хуже всего, что Хелен и раньше замечала, как изменилась Лорейн, хотя не догадывалась о причине. Ее нежеланию выписываться, внезапной воодушевленности, сменившей уныние и апатию, нашлось неприятное, но логичное объяснение: все это лишь признаки зарождающейся влюбленности.

– Если ты занят, Гил, я зайду в другой раз, – сказала она, стараясь придать голосу особую, понятную только ему интонацию.

Он ее понял и ответил:

– Нет-нет, оставайся. Мы уже закончили.

Наконец осознав, что ее выгоняют, Лорейн резко поднялась и сунула ноги в туфли, смяв задники. Гил встал к Хелен спиной, чтобы придержать девочке дверь, так что она не видела, обменялись ли они взглядами на прощание. В накатившей панике ей показалось, что он мог бы сделать это нарочно.

Когда Лорейн ушла, Гил обернулся к Хелен.

– Ну, так что рассказал поверенный? – деловым тоном, очевидно стараясь направить разговор в удобное для себя русло, спросил он.

Хелен не собиралась играть по его правилам.

– Гил, чем ты занимаешься? – Она раздраженно взмахнула рукой.

Он отошел за письменный стол, но садиться не стал.

– В каком смысле? – невинно, с ноткой обиды поинтересовался Гил.

Хелен и сама не до конца понимала, что именно она имела в виду. Больнее всего было оказаться той, кто из добрых побуждений изначально свел их.

– Она явно в тебя влюблена! Не притворяйся, будто не заметил!

– Ах это… – протянул он и, устав ждать, пока Хелен сядет, опустился в кресло. – Все мои пациентки в меня влюблены. Таковы издержки терапии.

– Но ведь Лорейн не твоя пациентка, – напомнила Хелен.

– Ну, официально нет, – ответил Гил, потянувшись за сигаретой. Жадно затянулся и скрылся за дымной завесой.

– Ты собирался просто по-дружески с ней поговорить. Но теперь, похоже, общаешься с ней на регулярной основе.

– Я думал, ты этого и добивалась. Даже Марли Холта уговаривать пошла.

– Да, и он отказался. Теперь я понимаю – мудрое решение.

– Почему ты передумала? Ты ведь ни в чем меня не обвиняешь? – добавил он с мелькнувшей в голосе враждебностью.

– Нет, я тебя не обвиняю. Но мне кажется, что ты что-то скрываешь. И, если ты позволишь Лорейн слишком сильно к тебе привязаться, я знаю, чем это может быть чревато. Она и так уже не хочет выписываться – теперь понятно почему.

– Мне нечего скрывать, – возразил Гил. – Просто я не ожидал, что кто-то войдет. Обычно принято стучаться.

Внешне Хелен казалась спокойной, но внутри у нее все кипело. Она осознала, что перестала быть для него особенной, стала такой же, как все остальные. Это унизительно.

– Прости, что вошла без стука, – проговорила она как можно ровнее. – Я узнала нечто интересное и хотела с тобой поделиться. Не подумала, что после работы ты можешь здесь быть не один.

– Как ты верно отметила, Лорейн не моя пациентка, именно поэтому мне приходится встречаться с ней после работы.

Долгое время они молча смотрели друг на друга. Гил не выносил, чтобы кто-то хоть на долю секунды плохо о нем подумал, и сдался первым. Он затушил сигарету и провел рукой по волосам.

– О чем, собственно, мы спорим?

– Я вообще сюда не спорить пришла.

Хелен стоило огромного труда сдержать чисто женское побуждение утешить того, кто нуждается в утешении. Но не время сдаваться. Она ни на йоту не верила в то, что у Гила могут быть серьезные намерения по отношению к Лорейн, зато отлично видела, что ее влюбленность ему льстит. И, как ни отвратительно было это признавать, Хелен не могла позволить себе поссориться с Гилом – ведь стоит нарушить одну связь в этом сумасшедшем треугольнике, и две остальные неизбежно укрепятся. Она поняла, что сейчас нет ничего важнее Лорейн – вот куда действительно нужно приложить все усилия.

– Вообще-то я хотела извиниться за то, что не пожелала тебе удачи перед собеседованием. И спросить, как все прошло.

Извинения, высказанные по другому поводу, все же временно притушили разгоревшийся конфликт.

– Как по маслу, – ответил Гил, сразу приободрившись. – Члены совета довольно благожелательно восприняли мои предложения, хотя, пожалуй, я не стал озвучивать те, что могли бы их насторожить. Все-таки они те еще консерваторы.

– Когда узнаешь результат?

– Им предстоит пообщаться с Лайонелом и еще одним кандидатом, который освободится только в следующем месяце, так что не скоро. Есть время подумать, хочу ли я этого на самом деле.

– Но ты ведь хочешь?

– Я буду рад получить эту работу, но далеко не факт, что она мне понравится. – Он сцепил пальцы и с хрустом их размял. – Тем не менее плюсы в ней определенно есть.

“Например, возможность прокормить еще один рот”, – подумала Хелен.

– Ну да ладно, – продолжил он, – расскажи, чем ты занималась. Без тебя я становлюсь брюзгой.

Хелен натянуто улыбнулась. Его обаяние больше не имело прежней силы, а привычные для их отношений эмоциональные качели все больше ее раздражали. Раньше она принялась бы самозабвенно делиться с ним новостями в мельчайших подробностях. Это было одним из главных удовольствий – не менее важным, чем секс.

– Я разыскала юриста Таппингов. Его отец, а затем и он сам, управляли их семейным трастом еще до войны. Я предложила ему назначить Марион Кенли представителем Уильяма, если он не захочет погружаться в