Робкие создания - Клэр Чемберс

Станция Паддок-Вуд… Мы сбежали. Возвращаться нельзя. Случилось несчастье, и мы не знаем, что делать. – А потом прозвучали четыре слова – всего четыре! – после которых для Уильяма все стало по-настоящему: – Таппинг убил мистера Суэйлза.

32

П

омещение юридической конторы “Эккерти и Лэмб” (завещания, трасты, наследство) располагалось над обувной мастерской в старой части Кройдона, неподалеку от дешевых гостиниц и уличного рынка. Возгласы торговцев и навязчивые запахи клея и крема для обуви преследовали Хелен, пока она поднималась по узкой лестнице на верхний этаж. Зная фамилию, найти нужное место не составило труда.

– Нас действительно почти не осталось, – согласился мистер Эккерти, когда Хелен заметила, что разыскала его благодаря редкости фамилии. Похоже, он испытывал некоторую гордость из-за того, что его роду в скором времени грозит вымирание.

На вид ему было около сорока – моложе, чем Хелен ожидала: она вообразила кого-то, кто знал Луизу Таппинг в ее лучшие годы. Оказалось, таким человеком был его отец, а сам он вступил в управление трастом после его ухода на пенсию. Они сидели в отделанном деревянными панелями кабинете, разговаривая через стол, заваленный папками, бухгалтерскими книгами, договорами и письмами. Подоконник, картотека и кресло также утопали в бумагах.

Через пару минут после ее прибытия секретарша в коричневом твидовом костюме принесла поднос с чаем, но, не обнаружив свободного места, разочарованно удалилась. Хелен невольно сравнила эту обстановку с суровым минимализмом, царившем в кабинете Гила, но не стала делать поспешных выводов об усердии или продуктивности каждого из мужчин. Если психиатр имеет дело с бесплотным человеческим сознанием, то закон, очевидно, зиждется на бумаге.

Мистер Эккерти пояснил, что отправил несколько писем Луизе Таппинг, но ответа не получил. Телефонные звонки также не увенчались успехом. В конце концов он удосужился съездить к ней домой, но обнаружил, что там никого нет.

– На ветках висели предметы женского гардероба, – неодобрительно отметил мистер Эккерти. Его отец в основном вел дела с Элси Таппинг – хоть она и не была старшей из сестер, но явно справлялась с административными вопросами успешнее других. – Она была гораздо более бережливой, чем того требовала ситуация, – добавил он. – В трасте было достаточно средств, но она крайне редко обращалась за выплатами. Были взносы за обучение племянника – до тридцать восьмого года.

– Это и есть мой пациент, Уильям, – сказала Хелен. – Значит, он перестал ходить в школу в возрасте одиннадцати или двенадцати лет?

– Могу лишь отметить, что запросов на оплату больше не поступало, однако это не обязательно означает, что его обучение прекратилось.

– Вы абсолютно правы. Но, похоже, след пребывания Уильяма в обществе прервался именно тогда.

– И он не в состоянии рассказать, что происходило с ним в эти годы?

– Он мало говорит и не отвечает на вопросы. Когда его только привезли, – вообще молчал. По крайней мере, сейчас он идет на контакт, хоть и не всегда охотно.

– Прискорбно, – согласился мистер Эккерти. – Я пару раз встречал мисс Луизу Таппинг и счел ее довольно эксцентричной, но не предполагал ничего предосудительного.

– У каждой семьи свои тайны. Похоже, в этой их гораздо больше, чем у других.

– Мой отец много лет встречался с Элси Таппинг и отмечал в ней странности. Однажды она принесла прямо сюда ведро лошадиного навоза – в подарок, для удобрения розовых кустов. Собрала с дороги возле дома и привезла на автобусе. Сами они цветов и овощей больше не выращивали, а выбрасывать ей было жалко. Только вот сад у отца был далеко, в Хэйуордс-Хите, и на работу он ездил на поезде, и как она представляла себе транспортировку ее подарка, можно только гадать. Пришлось ему нести ведро в сад у ратуши и тайком вывалить его содержимое под куст, – рассказал мистер Эккерти, неодобрительно покачав головой.

– Я правильно понимаю, что если Уильям – последний оставшийся в живых член семьи, то теперь траст переходит к нему?

– Все зависит от условий, на которых он был создан. Поймите меня правильно, я не имею права их разглашать.

– Разумеется, – ответила Хелен и смиренно кивнула.

– Я обязательно все проверю. Если Уильям недееспособен, суд должен будет назначить опекуна.

– Думаю, с дееспособностью у него все в порядке, и я уверена, его лечащий врач это подтвердит. Но можно ли будет назначить представителя, если он не разбирается в деньгах и бумагах? У него есть подруга семьи, очень надежный человек.

– Пожалуй, мы могли бы устроить встречу со всеми заинтересованными сторонами. – Мистер Эккерти достал тоненький ежедневник, из которого вынул крошечный, размером с зубочистку, карандаш с белым наконечником.

– Уильям свободен практически в любое время, но у миссис Кенли, той самой подруги, могут быть дела, – говоря это, Хелен предположила, что Марион найдет возможность приехать, даже если ей будет не совсем удобно.

– Очень рад, что нам удалось восстановить контакт с Уильямом, – сказал мистер Эккерти, когда они предварительно договорились встретиться на следующей неделе. – У нас с тридцать седьмого года хранится письмо для него.

– Но почему вы его не доставили? – с недоумением проговорила Хелен.

– Согласно полученной инструкции, мы должны вручить письмо после кончины последней из сестер. Поскольку вы сообщили о выполнении этого условия, мне потребуется лишь копия свидетельства о смерти – и я передам письмо.

Выйдя из юридической конторы, Хелен решила зайти в “Алдерс”, купить нейлоновые чулки и короткую нижнюю юбку, чтобы не выглядывала из-под платья. Она поискала в отделе парфюмерии Джун, надеясь воспользоваться ее скидкой для сотрудников, но оказалось, что именно сегодня та работала неполный день, и Хелен пришлось заплатить за покупки полную цену.

Проходя по галерее торгового центра, она остановилась у витрины кондитерской с чрезвычайно аппетитными шоколадными пирожными, и вдруг ощутила, что кто-то стоит у нее за спиной – и притом слишком близко. Она резко обернулась и увидела прямо перед собой счастливое розовощекое лицо Алистера Даггана.

– Так и знал, что это вы! – воскликнул Алистер. – Подумать только, узнал вас даже без сиреневого пальто!

– Здравствуйте, – поприветствовала его Хелен, перестав хмуриться. И тут же вспомнила, что он не местный. – Вы приехали навестить маму?

– Да, все верно. – Он продемонстрировал коробку с пирожными, перевязанную голубой ленточкой. – Заехал за угощением к чаю.

– Я тоже, – сказала она, осознавая, что между покупкой одного десерта для себя и целой коробкой для чаепития – огромная разница. Угощаться такими лакомствами в одиночку довольно уныло.

– Я все собирался с вами связаться, – продолжил Алистер, – хотел узнать, как поживает старина Таппинг.

– Уже гораздо лучше, спасибо. Он довольно неплохо адаптируется к жизни на воле. Хотя больница,