Робкие создания - Клэр Чемберс

Ее первое появление в мастерской как раз совпало с временем занятий Уильяма. Он уже сидел на своем обычном месте и в своей любимой гравюрной технике рисовал ручкой и чернилами плетеное кресло с перекинутыми через спинку рабочими брюками, точно отображая каждую мелкую деталь. Лорейн, немного смущенная его талантом, но не напуганная, с расстояния молча наблюдала за его работой. Уильям чувствовал, что на него смотрят, и от этого из-под застегнутого на верхнюю пуговицу воротника рубашки прямо на щеки пополз жаркий румянец. Он приник к листу бумаги и стиснул зубы, чтобы не отвлекаться.

Хелен, которая в тот момент следила за работой над фреской, параллельно улаживая очередной спор между Матильдой и Синтией о том, кто куда сядет, не спускала с племянницы глаз. Казалось, эта молчаливая сцена продлится вечно. Но вот Лорейн села за стол напротив Уильяма, разложила бумагу и карандаши.

– Хотела бы я уметь рисовать, как ты, – тихо сказала она. – Научишь меня?

Уильям поднял голову и, поняв, что слова адресованы ему, вспыхнул еще более ярким румянцем.

– Я не учитель, – пробормотал он.

– Но мог бы им стать, – сказала Лорейн.

– Я просто рисую то, что вижу. Только и всего. Смотрю – и рисую.

– Я тоже стараюсь так делать. Но почему-то не получается.

Он опять склонился над своей работой, и некоторое время оба молчали. Лорейн сделала несколько неуверенных штрихов, недовольно цокнула языком и стерла их. Потом снова и снова: рисовала и стирала.

– Выброси эту штуку, – посоветовал Уильям, не поднимая глаз. – Она тебе не нужна.

– Не могу. Я слишком часто ошибаюсь, – сказала Лорейн.

– Это не ошибки, а тоже часть рисунка. У меня раньше был ластик, но он стерся, а другого у меня не было. И тогда я начал рисовать как следует.

– Может, ты просто аккуратнее меня.

Он покачал головой:

– Не нужно рисовать аккуратно.

Хелен слушала их разговор и чувствовала, как от радостного волнения у нее учащается пульс.

В глазах Лорейн вспыхнула живая, озорная искорка. Она вскочила и швырнула ластик в распахнутое окно – прямо в клумбу.

– Вот и все! – воскликнула девочка.

Матильда уставилась на нее, разинув рот, и бросилась к окну, будто увидела, как человек выпал за борт.

– Ну что ж, Уильям, – сказала Хелен. – Вот ты и провел свой первый урок.

На следующем занятии Лорейн попыталась отплатить Уильяму тем же – научить его танцевать. На радио включили Чабби Чекера, она выбежала из-за стола, схватила Уильяма за руки и стала показывать, как танцуют твист. Лорейн поочередно дергала его за руки, извиваясь в такт, а он стоял столбом – скорее от растерянности, чем от нежелания.

Потом к ним присоединилась и Матильда, а под конец песни танцевало уже полгруппы. В какой-то момент Хелен показалось, что ситуация может выйти из-под контроля, начнется вакханалия, которую невозможно будет остановить. Но все прошло гладко, и позже она признала, что это было одно из лучших ее занятий.

31

Ноябрь 1938 года

Они пробрались через раздевалки и побежали мимо теннисных кортов. Уже через несколько минут Уильям пожалел, что не захватил пальто. Времени на раздумья не было. Сейчас все как раз собирались пить чай, и совсем скоро их отсутствие заметят.

Вечер выдался туманным, густой воздух окрасился зеленовато-желтым светом, падающим из окон большого зала. Он как будто вобрал в себя кислый, металлический привкус вареной брюквы, что подавали на обед. Теперь казалось, это было так давно, в безвозвратном прошлом, ставшем частью истории. По краям поля виднелись размытые силуэты деревьев.

От страха у Уильяма закрутило в животе. Так хотелось остановиться, но Фрэнсис бежал далеко впереди; еще чуть-чуть, и его будет уже не догнать. Уильям случайно наступил в яму для прыжков в длину и, охваченный паникой, вернулся и раскидал песок, чтобы замести следы.

– Ну же! – торопил его Фрэнсис сиплым от холода голосом.

Ворота были открыты: тюрьмой это место делали не стены, а правила, и мальчикам даже стало немного обидно, что сбежать оказалось так просто. На проселочных дорогах было опасно – можно попасться на глаза случайным прохожим, поэтому они юркнули в лес, пробираясь между деревьев по сплетенным корням и мокрой подстилке из опавших листьев. Вдалеке послышался рокот мотора: машина из-за тумана ехала медленно, но неотвратимо приближающийся мутный свет фар заставил их углубиться дальше в чащу.

Попавший в ботинок песок сильно натирал ногу, и Уильям старался наступать на пятку, чтобы он ссыпался под свод стопы. Фрэнсис со своим длинным шагом и пружинистой походкой снова оказался далеко впереди. До станции оставалось еще две мили – Уильям знал это, потому что множество раз прокручивал в голове побег, хоть и не ожидал, что его фантазии обратятся в реальность, к тому же при таких страшных обстоятельствах.

– Я больше не могу, – крикнул он. Желудок снова скрутило, и мальчик едва успел стянуть штаны. К счастью, туман спас его от унижения. Он с отвращением подтерся охапкой покрытых инеем дубовых листьев и вздрогнул от ледяного прикосновения к горячей коже. Чтобы окончательно привести себя в порядок, пришлось пожертвовать носовым платком. Вжав его ботинком в подлесок, Уильям испытал чувство вины за то, что потерял свою вещь – пусть и по крайней необходимости.

– Поедем ко мне, – сказал Фрэнсис. – Родители что-нибудь придумают.

– А что ты им скажешь? – спросил Уильям. Он сам не знал, как описать случившееся, особенно женщине – миссис Кенли!

– Просто расскажу, что случилось. Это ведь несчастный случай.

Фрэнсис был настолько уверен в безграничных возможностях родителей уладить любую ситуацию, что Уильям ему почти поверил. Его собственные тетушки так не могли. Но друг не дал ему насладиться проблеском надежды и снова начал его поторапливать.

– Ну где ты там? Давай быстрее! – донеслось сквозь туман.

В окружавшей темноте единственными пятнышками света были лишь попадавшиеся то тут, то там фонари и теплое сияние окон одинокого коттеджа. Уильям сбился с тропы, колючие кусты цеплялись за брюки. Глаза жгло от слез. Он определял, что Фрэнсис еще рядом, только по шелесту шагов да по хлесткому удару веток, отскакивающих назад ему в лицо.

Наконец сквозь мглу проступили огни деревни, а из тумана выплыл шпиль церкви. Фрэнсис остановился отдышаться у калитки, но, как только Уильям его догнал, побежал дальше – отдыхать было некогда. Поезд как раз прибыл, когда они оказались на железнодорожном мосту. Послышался стук закрывающихся дверей и резкий свист – звуки нормальной, спокойной жизни.

Ослепленные светом, они вошли в крошечный