Степные кочевники, покорившие мир. Под властью Аттилы, Чингисхана, Тамерлана - Рене Груссе

перса, русского и венгра, как охотился на антилоп или тигров. Монгольский лучник поражает рыцаря в незащищенное место, как он бил на лету орла. Лучшие монгольские кампании – Трансоксианская, Венгерская – примут облик гигантских загонов с целью утомить «дичь», запугать ее, окружить и закончить охоту методичной бойней.

Впрочем, вся эта тактика прекрасно изложена Плано Карпини, проницательным наблюдателем, чье свидетельство в данном вопросе ни с чем не сравнимо: «Едва они увидят неприятеля, как бросаются в атаку, и каждый выпускает три или четыре стрелы. Если они видят, что не могут прорвать его строй, возвращаются к своим, но только затем, чтобы заставить врага погнаться за ними и завлечь его в какую-нибудь засаду, приготовленную загодя. Если они узнают, что вражеская армия сильнее, то отходят от нее на один или два дневных перехода и принимаются грабить соседние области… Или же разбивают лагерь на какой-нибудь хорошо выбранной позиции и, когда вражеская армия начинает проходить, неожиданно нападают на нее… Их военные хитрости многочисленны. Первому удару конницы они противопоставляют строй из пленных и вспомогательных отрядов из иностранцев; что же касательно их основных сил, они занимают позиции на правом и левом крыльях, чтобы охватить противника, и делают это так ловко, что у него складывается впечатление, будто их намного больше, чем на самом деле. Если противник держится стойко, они расступаются, чтобы пропустить его и дать бежать, после чего бросаются в погоню и убивают его столько, сколько могут. [Эта тактика была применена Субудаем против венгров в 1241 г., в битве при Шайо.] Но в ближний бой они стараются вступать как можно реже, стремясь ранить (выстрелами из лука) людей и лошадей». Это та же самая тактика, которую Рубрук рисует в описаниях монгольских больших охот: «Когда они хотят поохотиться, то собираются в большом числе в окрестностях тех мест, где, как они знают, много дичи, и так, мало-помалу, приближаются, пока наконец не замкнут ее в кольцо, чтобы перестрелять из луков».

Завоевание Чингисханом Северного Китая

Объединив Монголию, Чингисхан предпринял завоевание Северного Китая.

Сначала он напал на царство Си Ся, основанное в Ганьсу, в Алашане и Ордосе тангутской ордой тибетского происхождения, буддистское по вере, которое, как мы видели, под китайским влиянием достигло довольно высокого уровня развития культуры, в частности создало на основе китайской письменности свою особенную. Война против Си Ся стала первой войной монголов против оседлого цивилизованного народа. Чингисхан хотел проверить свою армию в деле, напав на слабейшее из трех государств, поделивших территорию Древнего Китая. Кроме того, завладев территорией Си Ся, он приобретал контроль над дорогой из Китая в Туркестан и одновременно охватывал с запада пекинское царство Цзинь, традиционного врага монголов. Но очевидно, что монголы, прекрасно организованные для того, чтобы громить врагов в полевых сражениях, являлись новичками в том, что касалось взятия крепостей. Это станет очевидным во время их похода против Цзиней. Но это видно уже во время их походов против Си Ся, где Чингисхан неоднократно (1205–1207, 1209) опустошал всю страну, но не мог принудить к сдаче тангутские столицы Нинся и Линчжоу. Ли Аньцюан, царь Си Ся (1206–1211), на время спас свой трон, признав себя данником монголов, но в 1209 г. Чингисхан снова вторгся в его страну и осадил Чжунсин, ныне Нинся, который попытался взять, отведя от города течение Хуанхэ. Но эти работы оказались для монголов слишком сложными, и наводнение не произвело желаемого результата. Царь Ли Аньцюан снова добился заключения мира, отдав в жену Чингисхану одну из своих дочерей (1209).

Сделав Си Ся своим вассалом, Чингисхан обратился против чжурчжэньского, то есть тунгусского северокитайского, царства, империи Цзинь, как оно себя называло. Нам уже известно, что это государство занимало огромную площадь, включая в себя Маньчжурию и Северный Китай до рек Хань и Хуай, главной столицей его был Пекин, а второстепенными: Датин в Джехоле, Ляоян и Датун в Шаньси и Кайфэн в Хунани. Мы также видели, что в юности Чингисхан совместно с кереитами воевал против татар в интересах пекинского двора. Значит, он был клиентом, вассалом Цзиней, которые платили ему как наемнику и дали в награду за службу невысокий китайский титул. Но цзиньский царь Матагу (1189–1208), который мог бы ему напомнить эти вассальные узы, тем временем умер. Чингисхан воспользовался восшествием на престол его преемника Чунцина (1209–1213), чтобы с презрением разорвать узы зависимости. Цзиньский посланник хотел, чтобы Чингисхан, как вассал, на коленях принял грамоту с извещением о восшествии на престол своего господина. Завоеватель вскипел: «Достоин ли такой болван, как Чунцин, трона и должен ли я унижаться перед ним?» и «плюнул в сторону юга». Чунцин действительно был жалким бездарным субъектом, не имевшим ни авторитета, ни престижа, игрушкой в руках собственных военачальников. Здесь, точно так же, как недавно в хорезмийской державе, сильному человеку, каковым был Чингисхан, повезло, что против него выступал жалкий или излишне перехваленный противник.

Северные подступы к Великой стене со стороны Монголии, на севере провинции Шаньси, охраняли федераты Цзиней – тюрки-онгуты, христиане-несториане по вероисповеданию. Как мы видели, в борьбе между монгольскими племенами вождь онгутов Алахуш-тегин с 1204 г. присоединился к партии Чингисхана. Верность дома Алахуша очень эффективно поможет завоевателю в его войне с Цзинями, открыв ему для вторжения путь через пограничные области, которые онгуты должны были защищать (1211). Чингисхан отблагодарит онгутов, выдав одну из своих дочерей, Алагай-беки, за Буяху, сына Алахуша[125].

Чингисхан сумел придать войне монголов против Цзиней характер общенациональной войны[126]. Он торжественно обратился к Тенгри, напоминая, что прежние монгольские ханы были захвачены и прибиты чжурчжэнями к деревянным ослам. «О Вечное Небо! Я взял оружие, чтобы отомстить за кровь моих дядей, Охинбархага и Амбагая, которых Цзини предали позорной смерти. Если ты одобряешь мои действия, протяни мне сверху руку помощи!» В то же время Чингисхан выступал и как мститель за древних властителей Пекина, киданей, некогда свергнутых Цзинями. Кидани, со своей стороны, горячо поддержали его планы. Один из их принцев – Елюй Люко – из старинного царского клана Елюй – поднял в его пользу восстание в древней стране киданей Ляохэ (юго-запад Маньчжурии) (1212). Сегодня нам известно, что кидани были монголоязычным народом. Между ними и Чингисханом, очевидно, возникла расовая солидарность против пекинской тунгусской династии. Чингисхан принял от Елюй Люко присягу на верность и отправил ему вспомогательную армию под командованием Джебэ-нойона. В январе 1213 г. Джебэ помог Люко отбить у цзиней Ляоян и обустроиться в старом родовом владении как «царь Ляо», под монгольским сюзеренитетом. Вплоть до