Степные кочевники, покорившие мир. Под властью Аттилы, Чингисхана, Тамерлана - Рене Груссе

до самой смерти старика, наступившей двумя годами позже, демонстративно обращался с ним, как с единственным правителем. На самом деле с этого дня он сам правил от его имени.

Едва став реальным правителем каракитайской империи, найманский принц тут же поссорился со своим прежним союзником, хорезмийским султаном Мухаммедом из-за проведения границы. Как мы уже знаем, в то время власть султана признавалась на север от линии Сырдарьи, в Отраре, Шаше (Ташкенте) и Сайраме (Ифсиджабе); но, сочтя, что эти города трудно защищать, он вскоре вывел их жителей на южный берег реки.

Фактическое и юридическое правление Кучлука в каракитайской империи продолжалось с 1211 по 1218 г. Этот алтайский кочевник, ставший правителем оседлого по большей части населения, не умел им управлять. Как известно, Кашгария, управляемая тюркскими мусульманскими царьками из династии Караханидов, находилась в зависимости от империи каракитаев. Незадолго до своего свержения гурхан Чжулху посадил в тюрьму сына кашгарского караханидского хана[130]. Кучлук освободил молодого принца и отправил в качестве своего наместника править Кашгаром, но кашгарские эмиры отказались его принять и убили (ок. 1211 г.). После этого Кучлук на протяжении двух или трех лет опустошал Кашгарию набегами своих отрядов (1211–1213 или 1214), и голод заставил жителей признать его власть. За этим подчинением последовали жестокие религиозные гонения. Кучлук, как и большинство найманов, был, очевидно, несторианином. Скоро, под влиянием жены – каракитайской принцессы, дочери гурхана, которая, видимо, была ревностной буддисткой, – он захотел заставить кашгарских и хотанских мусульман отречься от своей веры, предоставив им выбор между буддизмом и христианством. Когда главный имам Хотана выразил свой протест, он приказал распять его на дверях его медресе. После подобного насилия полностью исламизированная Кашгария была готова встретить монголов как освободителей.

Не меньше Кучлук оттолкнул и население Илийского края. Царь Алмалыка (Кульджи) Бузар, как мы уже знаем, принес присягу на верность Чингисхану. Кучлуг внезапно напал на него, когда он охотился, и предал смерти[131], но не сумел овладеть городом Алмалыком, который защищала вдова Бузара Салбак-Туркан. Сын убитого и Салбак, Сукнак-тегин, станет одним из вернейших сторонников Чингисхана в борьбе против Кучлука.

Чингисхан действительно не мог позволить своему давнему врагу оставаться властителем каракитайского царства. В 1218 г. он приказал одному из лучших своих полководцев, Джебэ-нойону, с 25 000 человек напасть на него. Джебэ получил приказ в первую очередь защитить Алмалык и родовые владения Сукнактегина, но, когда он туда прибыл, Кучлук оставил эту область и укрылся в Кашгарии. Баласагун и все нынешнее Семиречье без сопротивления передались монголам. Оттуда Джебэ прошел в Кашгарию, где после недавних преследований мусульманское население встретило его как освободителя. Поскольку Джебэ навел в своих войсках строжайшую дисциплину, запретив любой грабеж, его приход, по словам Джувейни, приветствовали как милость Аллаха. Кучлуг же бежал в направлении Памира, был настигнут посланной Джебэ погоней и убит возле Сарык-Куля (1218).

Весь Восточный Туркестан с областями Или, Иссык-Куля, Чу и Таласа был присоединен к монгольской империи.

Разгром Чингисханом хорезмийской империи

Теперь империя Чингисхана стала непосредственным соседом хорезмийской империи.

На стороне Чингисхана был конгломерат тюркских и монгольских народов, шаманистов, буддистов и несториан из Монголии, а также, после аннексии владений каракитаев в Кашгарии – мусульман по вере, это правда, но чистых тюрок по культуре, очень слабо, а то и вовсе не иранизированных. На стороне Мухаммеда Хорезмийского, напротив, глубоко иранизировавшаяся тюркская мусульманская династия, тюрко-иранское население в Трансоксиане и чисто иранское в его владениях: Хорасане, Афганистане и Персидском Ираке. В личном плане два вождя представляли полную противоположность один другому: Чингисхан – уравновешенный, осторожный, упорный, методичный, а Мухаммед Хорезмийский – пылкий рыцарь, легкомысленный, несобранный, неорганизованный, переполняемый тщеславием после своих побед над Гуридами и каракитаями, но первая же неудача деморализует его настолько, что он совершенно падает духом и превращается из героя в жалкого человечишку, почти в труса. Из этих двоих варвар-кочевник был государственным деятелем, тогда как иранизированный тюрок, мусульманский правитель оседлых стран, был по складу характера странствующим рыцарем.

В остальном, повторимся, хорезмийская держава, которую Чингисхан сокрушит в 1220 г., сложилась не ранее, чем в 1194 г.; лишь в 1212 г., уничтожив последнего самаркандского Караханида, Отмана, Мухаммед окончательно захватил Самарканд, куда перенес свою столицу из Ургенча (возле Хивы). Это еще только строящаяся империя, сколоченная совсем недавно, под руководством случайного господина. Строение невероятно неустойчивое, которому нечего противопоставить Чингисхановой Ясе, которая не может бросить на чашу весов блистательный престиж восстановленной империи прежних каганов. Население ее делится на две группы: таджики, городское и сельское ираноязычное население, с одной стороны, и, с другой, тюрки, составляющие армию; это тоже не добавляет хорезмийской империи устойчивости. Она не основывается, в отличие от былой державы Сельджукидов, на перешедшем в ислам тюркском клане, способном составить военно-феодальную верхушку – атабеков. Хорезмийская династия происходит от сельджукских наместников, за которыми не стоит свой клан. Собственно Хорезм, Хивинская страна, слишком мал, чтобы из него вышла значительная по количеству тюркская феодальная знать. В результате армия комплектуется наемниками, случайно набранными среди всех гузских и канглийских племен киргизской степи, элементов, не отличающихся верностью и имеющих, в большинстве своем, единственную мысль: предать, чтобы быть зачисленными в великую армию Чингисхана. Добавим к этому, что семью султана раздирает непрекращающаяся ненависть. Его мать, грозная Теркен-хатун, ненавидит и всячески вредит своему внуку Джелал ад-Дину, любимому сыну Мухаммеда, единственному отважному мужчине в этой династии, которая скоро рухнет.

Всем этим разнородным и несочетающимся элементам мог бы придать единство, связать их между собой ислам. Как наследник великих Сельджукидов – того же Санджара, с которым он себя сравнивал, – Мухаммед Хорезмийский мог бы сыграть выдающуюся роль. Достаточно было провозгласить себя защитником веры и бросить призыв к священной войне, к джихаду, против монголов – язычников, буддистов или несториан. Но – верх глупости: этот правитель, мечтавший повторить успехи великих Сельджукидов, стать, как и они, исламским султаном, насмерть разругался с багдадским халифом, на которого даже напал в 1217 г. Халиф ан-Насир (1180–1225) считал его своим заклятым врагом и скорее стал бы молиться бы за монголов, чем за него. Эта ссора султана с халифом расколола мусульманский мир и сделала его беззащитным перед вторжением монголов[132].

Разрыв между Чингисханом и хорезмийцами произошел по вине последних. Чингисхан старался наладить с хорезмийской империей нормальные торговые и политические отношения. Однако в 1218 г. пришедший из Монголии караван, состоявший – за исключением монгольского посла Ухуны – только из мусульман, был остановлен в Отраре, пограничном городе хорезмийской империи на Средней Сырдарье, товары его были разграблены, а все сопровождающие – около ста человек – убиты по