Степные кочевники, покорившие мир. Под властью Аттилы, Чингисхана, Тамерлана - Рене Груссе

каковой может быть оседлая жизнь, условия жизни в городе, сельское хозяйство, – обо всем том, что не относится к его родной степи. Удивление современного историка этим сплавом личного благоразумия, даже умеренности, у вождя и наследственной жестокости в нравах его окружения ничем не отличается от такой же реакции Рашид ад-Дина или редакторов «Юань-ши».

Среди пленников, взятых после захвата Пекина, или среди добровольно присоединившихся к монголам Чингисхан выделил киданьского принца Елюй Чуцая, понравившегося ему «своим высоким ростом, красивой бородой, мудростью и солидным голосом». Он взял его к себе советником. Удачный выбор, поскольку Елюй Чуцай, воспитанный на принципах китайской культуры, обладал талантами государственного деятеля. Как и канцлер-уйгур Тататона, он стал тем советником, который требовался новому повелителю Азии. Чингизиды в ту пору еще не могли понять уроков китайской культуры, даваемых самими китайцами. И напротив, китаизированный тюрко-монгол вроде Елюй Чуцая – будучи киданем, он принадлежал к монгольскому племени – мог облегчить трудности переходного периода и приобщить Чингисхана, а затем его наследника Угэдэя к элементам административного устройства и политической жизни, существовавшим в оседлых цивилизациях.

Теперь цзиньское царство ограничивалось небольшой территорией вокруг новой столицы Кайфэн-фу в Хунани и нескольких крепостей в Шэньси. В 1216 г. монгольский полководец Сумаха-багатур отрезал Шэньси от Хунани, овладев крепостью Тунгуань, господствующей в этом месте над долиной Хуанхэ, но вскоре крепость вернулась в руки Цзиней. Действительно, Чингисхан, поглощенный, как мы увидим, туркестанскими делами, лишь периодически уделял внимание бесконечной китайской войне, и Цзини воспользовались этим, чтобы отбить значительную часть своих провинций, за исключением Пекина, так и оставшегося у монголов.

Однако перед тем как сосредоточить внимание на Западе, Чингисхан поручил ведение боевых действий в Китае одному из лучших своих полководцев – Мухули или Мухали, который, несмотря на то что имел весьма ограниченные силы (половина регулярной монгольской армии, то есть 23 000 человек собственно монгольских войск и приблизительно столько же вспомогательных отрядов из местных жителей), благодаря упорству и методичности добился значительных успехов и за семь лет непрерывных походов (1217–1223) снова отобрал у Цзиней все, кроме Хунаня. В 1217 г. он взял расположенный на юге Хэбея Дамин – крепость, которая прежде устояла перед самим Чингисханом. В 1218 г. он отбил у Цзиней столицы Шаньси – Тайюань и Пинъян, а в 1220 г. столицу Шаньтуна – Цзинань. В той части Хунани, что находится севернее Хуанхэ, один из его офицеров взял Чжан-тэ (1220). В 1221 г. он отобрал у Цзиней в Северной Шэньси множество городов, как, например, Баоянь и Фучжоу. В 1222 г. мы видим, как в его руки попадает Чанъан, древняя столица Шэньси, стоящая южнее реки Вэй. В 1223 г. он вырвал у Цзиней отбитую ими внезапной атакой важную крепость Хочжун (ныне Пучжоу) в юго-западном углу Шаньси, на большой излучине Хуанхэ, после чего умер от истощения сил. После его смерти Хочжун в очередной раз будет отбит Цзинями. В этой перенаселенной стране, усеянной крепостями и естественными преградами, борьба вырождалась в бесконечную осадную войну. Добавим, что после первых проб и ошибок монголы сумели приспособиться к этому новому для них виду боевых действий, массово вербуя во вспомогательные соединения киданей, присоединившихся к ним чжурчжэней и китайских инженеров[128].

Завоевание монголами бывшей империи каракитаев

Когда Чингисхан начинал завоевание Северного Китая, один из его личных врагов, Кучлук, сын последнего царя найманов, стал владыкой центральноазиатской империи каракитайских гурханов.

Мы уже познакомились с историей этого государства, основанного на Или, Чу, в Таласе и Кашгарии одной из ветвей северо-китайских киданей, известных в истории под именем ка ракитаи. Это, как мы знаем, был народ (точнее, аристократия) монгольского происхождения и китайской культуры, подчинивший местное тюркское мусульманское население. Вассалами правителей каракитаев, носивших тюркский императорский титул гурхана, «царя мира», и сделавших своей столицей город Баласагун на Верхней Чу, к западу от Иссык-Куля, были: 1) на востоке уйгуры – тюркский народ, исповедующий буддизм и несторианство, живший в Бешбалыке, Карашаре и Куче[129]; 2) на юго-за паде – владевшие Трансоксианой и Восточным Ираном шахи (позднее султаны) Хорезма, тюрки-мусульмане, чью историю мы рассказали. При гурхане Елюй Чжулху (1178–1211) империя каракитаев пришла в упадок. Этот правитель, способный в критические моменты проявить и энергичность, и храбрость, проводил жизнь в развлечениях и охотах, позволил своей империи разлагаться. В 1209 г. идикут Барчук, царь уйгуров, вышел из-под его сюзеренитета и признал своим сюзереном Чингисхана. Представитель гурхана в Уйгурии некий Шаукам, чья резиденция на ходилась в Турфане или Кара-ходже, был казнен. Чингисхан, похоже всегда испытывавший симпатию к уйгурам, обещал их идикуту руку своей дочери Алатун, или Алтун-беки. Таким образом весь северо-восток зоны влияния каракитаев перешел в вассалы монголов. В 1211 г. Арслан, царь нижнеилийских карлуков (столица Койлык), и тюркский авантюрист Бузар, провозгласивший себя царем Алмалыка (рядом с современной Кульджой) на Верхней Или, одновременно вышли из-под сюзеренитета каракитаев и признали себя вассалами Чингисхана, столь велика была притягательность сильной объединенной Монголии для всех этих мелких князьков района Гоби и Балхаша. Однако нанести смертельный удар каракитаям было суждено не Чингисхану, а одному из смертельных врагов этого властителя – Кучлуку, сыну последнего таяна найманов.

Изгнанный из отцовских владений – Большого Алтая победой Чингисхана, Кучлук, после смерти отца и разгрома его народа, отправился искать удачу в Восточный Туркестан одновременно со своими прежними союзниками – остатками меркитов. Те попытались закрепиться в Уйгурии, но уйгурский идикут Барчук отбросил их. Кучлуку повезло больше. Старый гурхан Чжулху приютил его в Баласагуне, отнесся к нему с полным доверием и даже отдал руку своей дочери (1208). Но найманскому принцу не терпелось царствовать. Видя слабость тестя, он, невзирая на полученные от него милости, решил занять его место. Он сговорился с одним из бывших вассалов каракитаев, хорезмийским султаном Мухаммедом, убить гурхана и поделить территорию государства каракитаев. Хорезмийцы начали поход первыми, каракитаи энергично контратаковали их и заняли Самарканд (1210). А тем временем в районе Или Кучлук поднял мятеж против гурхана и разграбил казну этого государя в Узгенде (Фергана), откуда двинулся на столицу каракитаев Баласагун. Гурхан, отбросивший свои иллюзии, выступил против Кучлука и даже разбил его под Баласагуном, но на другом фронте, возле Таласа, его полководец Тайнгу был взят в плен хорезмийцами. Отступающая армия гурхана увидела перед собой закрытые ворота своей столицы Баласагуна, жители которого предали своего монарха: очевидно, тюрки по происхождению, они сочли, что настал час избавиться от правления киданей. Разъяренные каракитаи взяли Баласагун штурмом и разграбили.

Во время этих беспорядков гурхан Чжулху наконец был схвачен Кучлугом (1211). Впрочем, тот отнесся к тестю гуманно и почтительно и вплоть