Мешок с костями - Стивен Кинг

— Вы только что сказали, что секс значения не имеет.

— Наверное, мне следовало сказать, разнополый секс значенияне имеет. В некоторых штатах, Калифорния — один из них, однополый секс тоже неимеет значения, или на этот аспект смотрят сквозь пальцы. Но наше дело будетслушаться не в Калифорнии. Оно будет слушаться в Мэне, где люди без особогоэнтузиазма встретят известие о том, что маленькую девочку будут воспитыватьдвое женатых мужчин, в смысле, женатых друг на друге.

— Роджер Дивоур женат? — Признаюсь, тут и я испытал приливрадости. Да, при этом мне стало стыдно: Роджер Дивоур жил, как считал нужным, иедва ли он имел хоть малейшее отношение к планам своего престарелого родителя,но известие Сторроу меня обрадовало.

— Он и инженер-программист Моррис Риддинг завязали брачныйузелок в 1996 году. Я выяснил это без труда, проведя компьютерный поиск. И еслинаше дело дойдет до суда, я постараюсь использовать эту информацию на полнуюкатушку и с максимальной выгодой. Я, конечно, не знаю, что мне дадут сказать, ачто — нет, но сделаю все, чтобы нарисовать благостную картину воспитаниявеселой, яркоглазой маленькой девочки двумя пожилыми геями, которые большуючасть времени проводят в «Интернете», рассуждая в «курилках», чем занимаютсякапитан Керк и мистер Спок[84] после того, как в офицерских каютах гаснет свет.Если у меня будет такой шанс, я им воспользуюсь.

— Жестоко, знаете ли. — По моему тону чувствовалось, что мнехочется, чтобы Сторроу разубедил меня, может, даже высмеял, но этого непроизошло.

— Разумеется, жестоко. Все равно, что на полной скоростивъехать на тротуар и сбить двух прохожих. Роджер Дивоур и Моррис Риддинг нераспространяют наркотики, не развращают маленьких мальчиков, не грабятстарушек. Но это опека, а в делах об опеке препарировать человеческое существословно насекомое даже проще, чем в бракоразводном процессе. А что меня особеннобесит, так это наглая прямота Макса Дивоура. Он ведь прибыл в свой родной городс одной единственной целью — отсудить ребенка у любящей матери.

Я улыбнулся, представив себе моего адвоката, стоящего с ружьему кроличьей норки, поглядывающего на воткнутую рядом табличку с надписью

ДИВОУР

— И мое послание Дивоуру очень простое: цена ребенкаподнялась. Возможно, зашкалила за ту сумму, которую он может себе позволить.

— Вы несколько раз повторили: если дело дойдет до суда. Выдумаете, существует вероятность того, что Дивоур отступит?

— И очень большая. Я бы даже сказал, что по-другому и бытьне может, не будь он таким старым и не войди у него в привычку всегдадобиваться своего. Опять же, вопрос в том, возобладает ли его здравомыслие надупрямством. По приезде к вам я постараюсь встретиться с ним и с его адвокатом,но пока мне не удалось пробиться дальше секретаря.

— Роджетт Уитмор?

— Нет, думаю, она стоит на ступень выше. С ней я тоже еще неговорил. Но поговорю.

— Попробуйте также пообщаться с Ричардом Осгудом илиДжорджем Футменом, — посоветовал я. — Они оба смогут связать вас с Дивоуром илиего адвокатом.

— Я все равно хочу переговорить с этой Уитмор. Такиемужчины, как Дивоур, с возрастом все больше доверяют своим личным помощникам,и, возможно, именно она может уговорить его дать задний ход. Она же можетдоставить нам массу неприятностей. Потому что в ее силах убедить его продолжитьборьбу. То ли она уверена в его победе, то ли ей хочется поприсутствовать прижаркой драчке. Опять же, она может выйти за него замуж.

— Замуж? За него?

— Почему нет? Он может подписать с ней брачный контракт,ограничивающий ее права на наследство, причем мне не удастся добиться егопредставления в суд, точно так же, как и его адвокатам не узнать через суд, ктонанял адвоката Мэтти, и это повысит его шансы.

— Джон, я видел эту женщину. Ей под семьдесят, а то ибольше.

— Но она — потенциальный женский игрок в деле об опеке надмаленькой девочкой и может стать промежуточным звеном между Дивоуром и женатымигеями. Мы должны помнить об этом.

— Хорошо. — Я вновь взглянул на дверь кабинета, но желаниеработать уже поубавилось. Бывают моменты, когда надо закругляться, хочешь тыэтого или нет. Такой момент для меня уже наступил. Может, вечером…

— Адвоката, которого я вам нашел, зовут Ромео Биссонетт. —Он помолчал. — Неужели это его настоящее имя?

— Он из Льюистона?

— Да, а как вы узнали?

— Потому что в Мэне, а особенно в Льюистоне, детей такназывают. Я должен с ним встретиться? — Встречаться с Ромео мне не хотелось. ДоЛьюистона пятьдесят миль двухполосного шоссе, которые придется ползти междукемперами и «Виннебаго»[85]. А я бы предпочел искупаться и вздремнуть. Толькобезо всяких сновидений.

— В этом нет нужды. Позвоните ему, обменяйтесь парой слов.Он — предохранительная сетка, не более того. Подаст протест, если в своихвопросах Дарджин обойдет инцидент, имевший место Четвертого июля. Об инцидентеговорите правду, всю правду и ничего кроме правды. Это понятно?

— Да.

— Переговорите с ним заранее, а встретитесь уже в пятницу в…подождите… это где-то здесь… — Вновь зашелестели страницы записной книжки. —Встретитесь с ним в закусочной на Сто двадцатом шоссе в четверть десятого.Выпьете кофе. Познакомитесь поближе, может, поспорите насчет того, комуоплачивать чек. Я же хочу как можно больше времени провести с Мэтти. Нам,возможно, потребуется частный детектив.

— Мне нравится ход ваших мыслей.

— Само собой. Счета я буду посылать Голдэкру, он — вашемуагенту, а ваш агент…

— Нет, — остановил я его. — Пусть Голдэкр посылает сюда мне.Гарольд — еврейская мамаша. И сколько мне это будет стоить?

— Минимум семьдесят пять тысяч долларов, — без запинкиответил Сторроу. Не слышалось в голосе и извиняющихся ноток.

— Не говорите Мэтти.

— Хорошо. Вы уже почувствовали, что живете, Майк?

— Между прочим, да, — подумав, ответил я.

— За семьдесят пять тысяч долларов и должны былипочувствовать.

Мы распрощались. Я положил трубку на рычаг и подумал о том,что за последние пять дней пережил больше, чем за четыре последних года.

* * *

Телефон больше не звонил, и мне удалось добраться до стола,но я уже точно знал, что с работой на сегодня все. Сел за машинку, пару разнажал клавишу RETURN и начал писать план следующей страницы в нижней части той,над которой работал, когда звонок оторвал меня от дела. До чего жемерзопакостное изобретение этот телефон, как мало хороших вестей получаем мы сего помощью. Сегодня, однако, исключение из общего правила, с улыбкой подумаля. Я работал. Работал! Часть моего сознания наслаждалась тем, что я сидел застолом, дышалось мне легко, сердце билось ровно, будущее, во всяком случае,профессиональное, казалось безоблачным. Я написал: