Мешок с костями - Стивен Кинг

(СЛЕД.: Дрейк — Рейфорду.

Останавливается у лотка с овощами, чтобы поговорить спарнем, который стоит за лотком, старый знакомец, ему нужно колоритное имя.Соломенная шляпа. Футболка с кем-то из Диснейленда. Говорят они о Шеклефорде.)

Я вытащил страницу из каретки, положил ее поверх ужеотпечатанных и дописал ручкой:

Позвонить Теду Розенкрайфу насчет Рейфорда.

Розенкрайф, отслуживший свое моряк, жил в Дерри. Япользовался его услугами при подборе материала для нескольких книг. Для однойон предоставил мне описание процесса изготовления бумаги, для второй — сведенияо миграции некоторых перелетных птиц, для третьей — особенности архитектурыпогребальных комнат пирамид. Мне всегда требовались «основные сведения», а не«полный объем информации». Свои произведения я предпочитал не перегружатьконкретикой. Стиль Артура Хейли не по мне. Такие книги я и читать не могу, нето что писать. «Основные сведения» позволяли мне оживлять фон повествования.Рози это знал, и мы отлично сработались.

На этот раз мне хотелось получить основные сведения офлоридской тюрьме Рейфорда, особенно о той ее части, где приводились в исполнениесмертные приговоры. Интересовала меня и психология серийных убийц. Я подумал,что Рози будет рад моему звонку, точно так же, как радовался ему я.

Я взял со стола восемь напечатанных через два интерваластраниц и скоренько проглядел каждую, не переставая удивляться ихсуществованию. Неужели они действительно вышли из-под моей руки?

Содержание мне понравилось. Все четыре года писательскоговоздержания ко мне продолжали приходить идеи, тут никакого психологическогобарьера не возникало. Одна мне приглянулась особенно, именно на основе таких ипишутся бестселлеры, но только тогда я лишился способности писать. Еще сдесяток идей попадало в категорию «очень неплохие». Некоторые, появившись, тутже начинали разрастаться, словно волшебное зернышко Джека. Но в большинствесвоем они сверкали, как падающие звездочки, возникая, когда я вел автомобиль,гулял или вечером лежал в кровати, ожидая, когда сон смежит мне веки. А потомпропадали вовсе или таки превращались в романы.

Именно из такой «звездочки» родился «Мужчина в краснойрубашке». Как-то раз я увидел мужчину в ярко-красной рубашке, который мылвитрину универмага «Джей-Си Пенни» в Дерри, еще до того, как «Пенни»перебазировался в торговый центр. Молодой человек и девушка прошли подлестницей… Как известно, это очень плохая примета. Впрочем, эти двое не знали,где они шли: держались за руки, смотрели друг другу в глаза, двое влюбленных,забывших о существовании окружающего мира. Высокий молодой человек головой едване задел ног мойщика. Если б задел, тот точно свалился бы с лестницы.

Этот эпизод уместился в пять секунд. А вот «Мужчину вкрасной рубашке» я писал пять месяцев. Хотя на самом деле на создание книгиушло мгновение. В реальном мире голова молодого человека и ноги мойщикаразминулись, я же представил себе, что будет при их соприкосновении. А написатькнигу — дело техники.

Идея, которую я начал разрабатывать, не входила в числоДействительно Великих Идей Майка (голос Джо настаивал на прописной букве вначале каждого слова), однако могла считаться звездочкой. Не имела они никакогоотношения и к моим прежним готическим изыскам (на этот раз меня не могли быназвать Ви-Си Эндрюс с членом). Однако добротность замысла не вызываласомнений, отсюда и плодотворная утренняя работа.

Главного злодея звали Энди Дрейк. Частный детектив сКи-Ларго. Сорока лет, разведенный, отец трехлетней дочери. Знакомство с нимпроисходило в Ки-Уэст, в доме Реджины Уайтинг. У миссис Уайтинг тоже быладочка, только пятилетняя. Мужем миссис Уайтинг был очень богатый владелец строительнойфирмы, который понятия не имел о том, что стало известно Энди Дрейку: до 1992года Реджину Тейлор Уайтинг звали Тиффани Тейлор и она работала в Майамидевушкой по вызовам, причем высшего разряда.

Все это я напечатал до первого телефонного звонка. Но я ужезнал, что за этим последует, поэтому в ближайшие несколько дней меня ждаларутинная работа, при условии, что я не лишусь чудесным образом вернувшейся комне способности писать книги.

Однажды, когда Карен Уайтинг было три года, зазвонилтелефон. Мама и дочка в это время сидели в маленьком бассейне во внутреннемдворике. Реджина сначала хотела попросить слугу ответить на звонок, но потомрешила взять трубку сама: мужчина, который работал у них постоянно, свалился сгриппом, а обращаться к тому, что прислали на замену, она сочла неудобным.Наказав дочери сидеть, не шевелясь, Реджина выпрыгнула из бассейна, чтобы снятьтелефонную трубку. Карен подняла руку — отгородиться от волны, поднятой матерью— и при этом выронила куклу, которую мыла. Наклонилась, чтобы поднять ее содна, и тут ее волосы втянуло в трубу, по которой мощный насос откачивал воду,обеспечивая циркуляцию (статья о подобном фатальном инциденте, прочитанная мноюдва или три года тому назад, как раз и стала отправной точкой сюжета).

Именно слуга, человек без имени, в рубашке цвета хаки,присланный на два-три дня, увидел, что произошло, и бросился к бассейну прыгнулв воду и вытащил ребенка. Часть волос и кусок кожи так и остались на дне. Онсделал девочке искусственное дыхание, и она задышала вновь (мне не терпелосьнаписать этот колоритный, вибрирующий от эмоций эпизод). Потом он отказываетсяот всех предложений о компенсации, которые как из рога изобилия сыплются изорта потрясенной, чуть ли не бьющейся в истерике мамаши. Но в конце концовоставляет ей свой адрес, чтобы его смог поблагодарить и ее муж. Как выясняется,и адрес, и имя с фамилией, Джон Сэнборн, оказываются фальшивыми.

Двумя годами позже добропорядочная жена, которая в прошломвела совсем другую жизнь, видит фотографию мужчины, спасшего ее ребенка, напервой полосе майамской газеты. В статье указано, что его зовут Джон Шеклефорди он арестован за изнасилование девятилетней девочки. Более того, онподозревается в совершении чуть ли не сорока других убийств, в основном детей.«Вы поймали Бейсболиста? — выкрикнет один из репортеров на пресс-конференции. —Вы поймали Бейсболиста?»

— Что ж, — сказал я себе, спускаясь вниз, — полиция ответит,что сомнений в этом нет.

В этот день слишком много катеров бороздило поверхностьозера, так что от купания нагишом пришлось отказаться. Я надел плавки,перебросил полотенце через плечо и пошел вниз по лестнице-тропе, той самой, чтов моем сне освещалась бумажными фонариками. Чтобы смыть пот ночных кошмаров инеожиданных утренних трудов.

«Сару-Хохотушку» отделяют от озера тридцать триступеньки-шпалы. Четыре или пять остались позади, когда до меня наконец-тодошло, что случилось. Губы у меня задрожали. Деревья, вода, небо — всерасплылись перед глазами. Из горла вырвался сдавленный стон. Колениподогнулись, я плюхнулся на шпалу-ступеньку. На какое-то мгновение мнепоказалось, что все уже позади, ложная тревога, но слезы покатились градом. Яухватил зубами край полотенца, чтобы не рыдать в голос. Боялся, что меняуслышат на каком-нибудь катере и подумают, что кого-то убили.