Записки у изголовья. Книга 2 - Тан Ци

тело было ее изначальным. Раз ей удалось сберечь плод Бимба, она сумеет оживить Е Цинти после того, как выберется из долины Песнопений. Тогда ее долг будет погашен и ее обещание носить по нему траур – выполнено.

А затем… в ее голове всплыло имя Дун Хуа. Она замерла на миг. Да, владыка оказал ей много милостей. Но и он заставил ее вынести немало лишений. Теперь он был вместе с Цзи Хэн. Самое великодушное, что она могла для них сделать, – это пожелать им двоим вечности впереди, которую они проживут, как и хотели, вдвоем. Жизнь Фэнцзю больше не будет переплетена с жизнью владыки так же крепко, как сплетаются стебли тыквы. Скорее всего, если Дун Хуа и вспомнит ее через несколько лет, в его представлении она будет лишь забавной юной подружкой.

Обдумав все, она поняла, что между ними не осталось никаких долгов.

И раз уж с неба свалился тот, кого она искала, почему бы ей не поспешить и не схватить подарок покрепче?

Си Цзэ… Он просто упрямец, каких поискать. Когда-то она даже попыталась добиться недосягаемого Дун Хуа, насколько сложнее будет с Си Цзэ? Рассуждая таким образом, она спокойно выпила чашку чая, внезапно почувствовав себя вполне уверенно.

* * *

Три дня спустя Цзюйно покинула главный город. В день, кода ей вынесли приговор на террасе Духовного гребня, она потеряла ребенка. После долгих уговоров госпожи Цинхуа повелитель неразлучников наконец смягчился и позволил Цзюйно остаться в городе на время, необходимое для восстановления.

Господин Мо сказал Фэнцзю, что Аланьжэ оказала им услугу, позволив Цзюйно и Шэнь Е встретиться в последний раз, поэтому несколько дней назад она заранее договорилась с чиновником ведомства наказаний о том, чтобы устроить прощание у реки за городом для этих двоих.

Господин Мо также поведал ей, что Аланьжэ не сопровождала их в том году, но, поскольку Фэнцзю больше нечем было заняться, она подумала, что не случится ничего страшного, если она посмотрит.

Отсветы заходящего солнца отражались в воде. Вдоль берега росли ивы и тополя, но тех трогательных сцен, которые часто живописуют на страницах путевых записок неразлучников, связанных с отломленной веточкой ивы[43] и залитыми слезами одеждами, Фэнцзю не наблюдала.

Под ивой стояла Цзюйно, сама тонкая, как ивовая веточка. Шэнь Е стоял с прямой спиной, глядя куда-то на реку. Бородатый чиновник стоял в нескольких шагах позади них, его глаза горели праведным гневом. Долгое время все молчали.

Ну разве существуют на свете такие глупцы? Разве может кто-то высказать свои глубокие чувства, когда на него вот так пялятся со стороны? Фэнцзю вздохнула и позвала бородатого чиновника попробовать чай. За время, проведенное с Си Цзэ, она научилась получать удовольствие от чаепития в диких местах. Так что она воспользовалась этой возможностью и захватила с собой чайную утварь для практики.

Конечно же, как только бородатый чиновник занес ногу отойти, Цзюйно пошевелилась.

Она говорила очень тихо, но, увы, ветер донес ее шепот до чутких лисьих ушек Фэнцзю.

Слова Цзюйно были полны раскаяния:

– Я не оправдала привязанности брата в этой жизни. Я была слишком глупа, и теперь я больше не заслуживаю тебя. Я только надеюсь… я только надеюсь, что наша связь не прервется в следующей жизни. Если есть другая жизнь, мы никогда не подведем друг друга.

У Фэнцзю побежали мурашки по рукам, чашка в руке ее задрожала. Она навострила уши, желая услышать ответ Шэнь Е, но, сколько бы ни прислушивалась, тот молчал. Наконец Верховный жрец ответил Цзюйно с некоторым недоумением:

– Какую мою к тебе привязанность?

В голосе Цзюйно слышалась неуверенность:

– Ты… ты говорил, что я сестра, с которой ты вырос. Что даже если бы я оступилась, ты бы не бросил меня на произвол судьбы. А ты ведь обычно не лезешь не в свое дело. Но, даже зная, что мое спасение обойдется тебе ужасными последствиями, ты все равно решил рискнуть. Если это не из-за твоих чувств ко мне…

Шэнь Е спокойно сказал:

– Я спас тебя ради того, чтобы сохранить наследие твоего отца. Не может зваться достойным тот, кто забывает о доброте. Тебе стоит поблагодарить своего отца за оказанную мне милость.

– Тогда почему ты пришел попрощаться со мной сегодня? – недоверчиво спросила Цзюйно. – Не потому ли, что ты не можешь меня бросить?

– Хотел воспользоваться возможностью прогуляться.

Голос Цзюйно задрожал:

– Тебе никогда не нравились Чанди и Аланьжэ, но ко мне ты всегда относился прекрасно.

Шэнь Е холодно ответствовал:

– Твоя мать совершила измену, ее кровь грязна и утратила благословение. Мне стоило понять, что, поскольку ты и Чанди родились из одной утробы, разницы между вами нет. Вы всегда будете только рады пасть. И все же я был о тебе лучшего мнения.

Цзюйно затряслась от ярости, в ее голосе послышались слезы:

– Если моя кровь грязна и лишена благословения, то как насчет Аланьжэ? Она рождена от той же матери. Она замужем за кем-то другим, но все равно дразнит тебя. Разве она не худшая изменщица, чем я? Не она ли только рада пасть? Хочешь сказать, ты всем сердцем желал стать ее пленником…

Шэнь Е усмехнулся:

– Да, всем сердцем желал стать ее пленником. Что с этого?

Стоящие торчком уши Фэнцзю дрогнули, и ей пришлось подпереть челюсть, чтобы она перестала уже падать на землю. Чиновник обеспокоенно подошел к ней и спросил:

– У вас болит зуб, ваше высочество?

Фэнцзю покачала головой и протянула ему чашку чая, затем указала на реку, подразумевая этим жестом, что, допив чай, он может отправляться в путь.

Сегодня она намеревалась посмотреть на представление, что и сделала. Она не ожидала, что причина, по которой Шэнь Е спас Цзюйно, окажется зарыта так глубоко, да еще и окажется настолько в характере Шэнь Е. Воистину, тот совсем не берег женщин. Теперь она видела, как он мог ранить, просто открыв рот. Когда она посмотрела, как Цзюйно дрожит словно лист на ветру, ее сердце наполнилось сочувствием.

Униженная Цзюйно ушла, Шэнь Е, заложив руки за спину, созерцал прибрежный пейзаж. За пределами города горы были высоки, а ручьи быстры. По сравнению со скромными видами в имении принцессы здесь, естественно, чувствовался больший размах.

Фэнцзю задумалась. Шэнь Е только что устроил словесную перепалку с Цзюйно, не захочется ли ему пить? Стоит ли пригласить его на чашечку чая, чтобы смочить горло, или нет? Она позвала его и тут же запоздало пожалела. Учитывая отвращение, которое Шэнь Е испытывал к Аланьжэ, он, наверное, не