Литерный поезд генералиссимуса - Евгений Сухов

– Нет, но все-таки…

– Скажешь, что вы ошиблись, и топайте себе восвояси! Понял?

– Так точно!

– Приступай.

– Возьми с собой трех хлопцев покрепче и разъясни им, что к чему.

– Понял, – с готовностью ответил старшина.

Распахнув широко дверь, он направился к грузовику, спрятавшемуся за соседним домом. Уже через минуту вернулся с тремя рослыми автоматчиками.

Калитка оказалась незапертой – всего-то один хлипенький крючок, что держал хозяйство на запоре. Просунув руку между досок, старшина сбросил крючок и, широко распахнув калитку, ступил на узенькую тропинку, выложенную туфовым известняком, ведущую к крыльцу. Собака запротестовала усиливающимся лаем и двинулась в сторону выхода, волоча за собой тяжелую чугунную цепь. За окном в горнице откинулась занавеска, на мгновение возникло миловидное женское лицо и тотчас скрылось.

– Ну чего ты лаешь? – раздалось из-за двери. В следующую минуту дверь распахнулась, и на пороге предстала хозяйка, крепкая баба лет тридцати пяти с мускулистыми икрами и по-деревенски широкими ступнями. Несколько заискивающе поинтересовалась: – Вам кого?

– Капитан Гнедой здесь проживает? В части сказали, что он ушел на обед.

– Егор Ефимович, – громко крикнула в горницу женщина, – это вас спрашивают.

Старик внимательно всматривался в человека, вышедшего на крыльцо. Высок, широк в плечах, гимнастерка на нем сидела ладно, не придерешься. Одного взгляда было достаточно, чтобы понять – он был из тех людей, что любят военную форму и умеют ее носить. Майор что-то ответил старшине и неодобрительно покачал головой. По нахмурившемуся виду старшего офицера было понятно, что диалог приобретает острый характер. Старшина то и дело посматривал на машину, готовый заломить майору руки, но старик, подслеповато щурившись, не мог определиться с выбором.

Наконец он твердо произнес:

– Не он… Тот поплотнее будет.

– Уверен? – не скрывая разочарования, спросил Романцев.

– Мне что, креститься, что ли? – нахмурился старик. – Сказано же было – не он!

Открыв дверь, Тимофей Романцев махнул старшине рукой, и тот охотно спустился с крыльца. Капитан еще некоторое время постоял у дверей, а потом, озадаченно покачав головой, вошел в дом.

Распахнув дверцу «Виллиса», старшина сел в кресло рядом со старшим лейтенантом.

– Какой колючий попался, я ему говорю, предписание из штаба пришло, забрать его нужно, а он мне говорит: «Устав забыли, старшина? Как положено к старшему по званию обращаться?»

– Ладно, оставь подробности, едем в другую деревушку, она километрах в трех отсюда будет. И чего они в одной деревне не расквартировались? Места, что ли, не хватило на всех? Заводи машину!

«Виллис» тронулся и, избегая раскатанных мест, заторопился из деревни.

– Вот он! – неожиданно встрепенулся старик.

– Где? – удивленно переспросил Тимофей Романцев, посматривая по сторонам. Вокруг не было никакого офицера. Два старика, сидящие на лавочке подле дома, да мужчина, в стареньких портах, топающий по полю.

– Вон тот! – едва не закричал старик. – По тропе топает!

– В гражданском? – удивился Тимофей Романцев.

– Он самый!

По узкой тропочке, протоптанной косарями, в сторону леса торопливым шагом направлялся мужчина; одет он был в широкие полосатые штаны и в темный, несмотря на августовскую жару, пиджак. Голову от жары прикрывала кепка с козырьком, длинные ноги были обуты в стоптанные ботинки; за плечами вещмешок. На вид ладный, без каких бы то ни было изъянов – такому только пулемет на передовой таскать да с матерным ором бросаться на вражеский бруствер. Повстречать столь ладного человека в гражданской одежде во время войны большая редкость. Пожалуй, что в этом и заключалась самая большая странность.

А еще спина. Не такая, что бывает у мужиков, натруженных крестьянским трудом, работающих на пашне, а у молодцев, большую половину жизни прошагавших по плацу.

– Давай к нему! – скомандовал Романцев.

– Понял, – отозвался водитель и, нажав на педаль газа, устремился по полю.

Диверсант не мог не слышать звука приближающейся машины, но продолжал шагать уверенно, рассыпая тяжелыми ботинками в крошку спекшиеся на дороге комки грязи. Через полсотни метров начиналась небольшая низина, коридором уходившая к лесу. Опустившись на несколько метров, он не будет виден, а там может извлечь пару гранат и принять встречный бой.

– Останови, – сказал Тимофей Романцев. Едва дождавшись, когда водитель притормозит, выскочил из машины, за ним, столь же поспешно, выпрыгнул старшина.

Грузовик, поотставший на добрую сотню метров, оберегая ходовую, дисциплинированно объезжал глубокие ямы; сбавлял скорость перед колдобинами. В кузове горста бойцов, матерясь и проклиная водителя, глотала дорожную пыль и подлетала на неровностях. Грузовик швыряло и подбрасывало по неезженому полю, будто бы крохотный кораблик в девятибалльный шторм.

Романцев скорым шагом, едва ли не срываясь на бег, устремился наперерез.

– Гражданин, постойте! – крикнул Романцев.

Человек в кепке продолжал движение, придерживая левой рукой вещмешок; правая – свободно болталась вдоль тела. Теперь все внимание было направлено именно на нее, при должной сноровке пистолет из кармана можно извлечь в доли секунды. Предупредительно положив ладонь на кобуру, Тимофей Романцев прокричал:

– Стоять!

Мужчина остановился и недоуменно посмотрел на подошедшего Романцева.

– Вы это мне?

– Вам… Предъявите документы.

– Пожалуйста, – охотно проговорил задержанный и сунул правую ладонь во внутренний карман пиджака.

Хлестким и сильным ударом в челюсть Романцев сбил диверсанта с ног и, еще лежавшего в беспамятстве, скрутил руки за спиной веревкой.

– Ловко это у вас получается, товарищ старший лейтенант, – одобрительно проговорил подошедший старшина. – Сколько раз видел этот ваш трюк, а все не перестаю удивляться.

Сунув руку в карман пиджака, Тимофей выудил «вальтер».

– А что, по-твоему, мне нужно было делать? Лоб, что ли, ему подставлять? – хмуро проговорил Романцев, спрятав в карман пистолет. Ага, а тут что?.. Паспорт… – Раскрыв, прочитал: – На имя Хохлова Петра Васильевича. И справка по ранению имеется, все предусмотрел, гад!

– Тяжелая у вас рука, товарищ старший лейтенант.

– Это только на пользу дела. – Постучав легонько диверсанта по щекам, проговорил: – Поднимайся давай! Чего разлегся? Еще простудишься! – Диверсант открыл глаза. – Вот и славно. Очухался, приятель…

– Что вам от меня надо? – глухо произнес диверсант.

– У меня для тебя скверные новости, Петр Васильевич, ты попал в железные лапы военной контрразведки СМЕРШ.