Половинки нас - Ана Ховская

Всё по тому же адресу живём,– ответила ровно.

– Шли бы вы уже восвояси,– процедила Илона.

– Какую ты злыдню вырастила!– совсем сморщив толстое лицо, выплюнула бабуля.

– Чья бы корова мычала!– хмыкнула дочь, вперившись в ту прожигающим взглядом.

– Илона,– проговорила тихим предупредительным тоном.

Она откинулась на спинку кресла, но тяжёлого убийственного взгляда от бабули не отвела.

– Не опускайся до этого,– ещё тише продолжила я.

Бывшая свекровь услышала и буквально на глазах покраснела, как тэн, но для неё и было сказано (я не мщу забытому прошлому, но палец откушу, если сунется). Она подобралась и выпалила, брызжа слюной:

– Да откуда ж ты взялась на нашу голову такая убогая! Из жалости на тебе женился-то Славка! Обрюхатил, но ответственность свою понёс, сколько мог. Кто такую выдержит?!

Я равнодушно взяла салфетку, вытерла щеку и абсолютно невозмутимым тоном ответила:

– Спасибо за урок хамства, но по нему у меня пятёрка. Здравия желаю. А теперь мы можем вернуться к своему чаепитию? Остывает…

– Да боже ж мой! С кем я разговариваю, как об стенку горох! Всегда была непрошибаемой, такой и останешься! Чтоб тебе пусто было!– чуть не подавилась от собственного же яда бабуля.

– Как была нищей, так и останешься,– наконец, заговорил дедуля. Видно, долго собирался с духом.– Прокляли мы тебя, что сыну счастья не принесла да квартиру отобрала…

А потом бабуля стремительно повернулась, задев необъятным тазом не одно кресло в маленьком пространстве между столиками, схватила под руку надувшегося мужа-индюка и, перекатываясь, как колобок, на своих кривых коротеньких ножках, понеслась прочь.

Я повернулась к своей чашке и сделала ровный глоток холодного чая.

– Почему ты не поставила их на место?!– неожиданно прошипела Илона.– Я бы на твоём месте разнесла их к чертям собачьим…

– Ты и так это уже сделала, зачем же пускать тяжёлую артиллерию?

– Это не то, я бы всё им высказала! Ты что, не злишься на них?– не успокаивалась Илона.

Я снова спокойно отпила чаю и посмотрела на дочь.

– Уже нет. Они и без того несчастные люди, зачем ещё добавлять?

– Чтобы икалось!– зло бросила та.

– Ещё слово, и я запишу тебя на приём к Катерине. Откуда столько агрессии?– повернулась к ребёнку и вопросительно вскинула брови.

Илона выдохнула и раздражённо распустила волосы по плечам.

– Просто ты моя мама, и никто не имеет права тебя унижать. Мне обидно стало. И какие они там несчастные: живут вот и жиреют на своих харчах, поди, всё так же достают всех вокруг себя и новую сноху тоже.

– Это уже не наше с тобой дело, суслик! Ну, а если хочешь избавиться от чувства «ужас-как-хочется-их-растерзать», то расскажу тебе, почему мне даже не хочется злиться.

Илона помяла губы и с плохо скрываемым любопытством покосилась на меня. Я легко пожала плечами и поделилась:

– Деду осточертело терпеть жену, которая не может выключить свою пилу. Как завелась с молодости, так и пилит, пилит, и зубцы с возрастом только острее, представляешь?– с чувством округлила глаза.– Привычка – вторая натура. Но твоя бабуля и так наказана: муж ей давно изменяет. Она это чувствует, даже, может, знает, но не показывает, а обиду женскую заедает. Отсюда проблемы с весом, ногами, спиной… одышка, скоро и сердце начнёт отказывать. А кто виноват? Мы с тобой? Нет. Каждый делает свой выбор…

– И расплачивается последствиями,– продолжила за меня дочь, закатывая глаза на такую заезженную в нашей семье фразу и уже заметно отпуская напряжение.

Я погладила мою занозу по голове и улыбнулась:

– Умница, всё ты знаешь! Поэтому бросай злость, ненависть, обиду – это слишком энергозатратные чувства, и наслаждайся пониманием, что жизнь в итоге всё расставляет по своим местам. Даже если сначала нам так не кажется.

Илона долго сидела и, очевидно, пережёвывала мои слова вместе с соломинкой из стакана молочного коктейля, а потом взяла за руку.

– Ма, ты думаешь, что мы так и останемся бедными?

Я опустила глаза и иронично вытянула губы в трубочку: «Ну что тебе сказать, детка, я ведь и так стараюсь…»

– Я тебе обещаю: отучусь и стану самым крутым дизайнером, и мы с тобой заживём! Ну, потерпи немножечко,– прижалась лбом к моему виску дочь.

– Что ты, суслик, я в тебя верю! Только мы не бедные,– ласково ущипнула за нос.– Помни об этом! У нас есть гораздо больше, чем у всех у них вместе взятых…

– Я люблю тебя, мамуль!– ласково прильнула ко мне она.– Ты самая лучшая! И мне с тобой очень повезло. А они все – пусть катятся!

– И я люблю тебя, суслёнок!– чмокнула дочь в макушку и тут же вспомнила Мирона, как он делал это бесконечно, когда ещё был Михаилом.

Тряхнула головой, сбрасывая налёт досады, замутнивший этот солнечный день, и бодро спросила:

– Как думаешь, может, нам на карусели с мороженым, а? Что-то хочется какого-то веселья…

– Какого же веселья вам хочется, девчонки?– неожиданно раздалось за спиной.

Илона вытянула шею, перекинула волосы на плечо и проворчала сквозь зубы:

– О, неудачники посыпались…

А голос был знакомый. Пока перебирала в уме всех знакомых, натянув вежливо-равнодушную улыбку, оглянулась и прищурилась. Против солнца стояли две высокие мужские фигуры: Мирон и кто-то более плотный и старше него на несколько лет. На секунду что-то сжалось внутри и тут же прошло.

– И вам, добрый день, мальчики!– проговорила в своём фирменном стиле: я кокетка, но, если что, голову отгрызу.

– О, я вас узнал! Помните меня? Я Михаил,– тут же вышел из-за спины второй мужчина, радушно склонился, бесцеремонно схватил меня за руку и поцеловал тыльную сторону ладони. Даже не успела среагировать. А теперь и сама узнала его – тот самый увалень из кафе – брат Заварского.

– Какой прыткий,– едва слышно усмехнулась порядком озверевшая сегодня Илона и спрятала руки под стол.

– Разумеется, я вас узнала… Анастасия,– спокойно представилась в ответ и переглянулась с дочерью: «Ну и что мне с ними двумя делать?»

– А это мой брат, Мирон…

– Мы знакомы,– сухо бросил тот, становясь рядом с братом.

– Правда?! Земля круглая… Ну и отлично!– хлопнул в ладони Михаил.

«Клоун, да и только! Явно неженат, и женщины у него не задерживаются… Хотя есть в этой непосредственности своё обаяние. Только причёсывать тебя и причёсывать…»– скользнула по нему критичным взглядом я.

– О, а вы, красавицы, сёстры?– воодушевлённо продолжил он.

Я впервые прямо взглянула на молчаливого Мирона, который будто случайно оказался рядом с любвеобильным братом и до сих пор стоял здесь исключительно из вежливости.

«Надоело! Вот сейчас забью ещё