Незваный гость - Б. П. Уолтер

– Конечно, – соглашаюсь я, вставая, и кладу ладонь ему на плечо. – Я понимаю. Я просто… хочу, чтобы тебе было хорошо.

Он смотрит мне в глаза и кивает.

– Это прошло. Кончилось. Нам не надо об этом говорить.

Он отходит к другим лавкам сбоку, где кучкой лежит его одежда, и поворачивается ко мне спиной, но я не могу позволить разговору закончиться так.

– Согласен, – торопливо говорю я. – До тех пор, пока ты в порядке?

Он замирает, потом оборачивается и коротко кивает.

– Я в порядке, не волнуйся, я не собираюсь рассказывать Руперту, Пиппе или кому-то еще, если уж на то пошло.

В этот момент я замечаю странное выражение в глазах Титуса. Я просто киваю ему, не зная, что сказать. Меня беспокоит его суровое лицо. Я иду на выход, чтобы дать ему одеться в одиночестве, но не успеваю дойти до двери, как он говорит:

– Вообще-то, раз мы коснулись этой темы, было бы удобно, чтобы Пиппа во время своих визитов ночевала в моей комнате. Со мной. А не в гостевой.

Он натягивает джинсы и с громким щелчком застегивает ремень.

Его слова потрясают меня.

– Ну… не думаю, что это прилично. Вам обоим еще по пятнадцать лет…

Я замолкаю, а лицо Титуса застывает.

– Нам почти шестнадцать. И я так хочу. – Теперь он застегивает пуговицы рубашки, спокойно и аккуратно, без малейшей дрожи в пальцах. – Я уверен, ты можешь уладить это с Рупертом. И еще мы бы хотели поехать в отпуск в конце весны, когда нам исполнится шестнадцать. Только вдвоем. И, конечно, нам нужны будут деньги на расходы. Это же нормально, верно? – он пристально смотрит на меня с дерзким блеском в глазах. – Я имею в виду, что буду чувствовать себя намного лучше, если все это получится. Если ты понимаешь, о чем я.

Паника возвращается, затопляя меня, возвращается с такой силой, что кратковременное облегчение, которое я испытывал несколько секунд назад, теперь кажется жестокой шуткой. Мальчик, рядом с которым я провел последние десять лет своей жизни, смотрит на меня с легкой улыбкой на губах, а я чувствую, как способность говорить покидает меня. Наконец я киваю и умудряюсь прошептать:

– Конечно.

Титус широко улыбается:

– Спасибо, пап. Я знал, что ты поймешь.

После чего уходит обратно к бассейну, оставляя меня сидеть на лавке в раздевалке. И пытаться остановить дрожь.

Эпилог

Елена

Через три года после убийства

В день, когда мне поступил звонок, в главном фойе гостиницы «Сент-Реджис» в Вашингтоне было на удивление тихо. Я встречалась с известным владельцем сайта, чтобы обсудить его пожертвование на избирательную кампанию, которой руководила. Скромный и спокойный мужчина лет пятидесяти. Даже несмотря на то, что в его одежде или внешнем виде не было ничего примечательного, он словно излучал харизму и власть.

– Я думал, вы хотели познакомить меня с остальной командой, – сказал он, садясь и соглашаясь на бокал вина. – Я не жалуюсь. Просто не часто удается выпить один на один с английской аристократкой.

Я засмеялась и отмахнулась от его комментария, как будто это излишняя лесть, как будто подобное не имеет значения. Я усвоила, что люди ожидают именно этого и что обычно это работает. После этого они несколько расслабляются.

– Малкольм, вы уже дважды встречались с действующим президентом. Уверена, это более впечатляюще.

Он наклонился вперед, и я уловила аромат его лосьона, напоминающий прохладный, свежий осенний вечер.

– Елена, я не стремлюсь произвести впечатление. Я делаю это всю жизнь. Я просто хочу, чтобы в Белом доме как можно дольше сидел правильный парень. И солидное пожертвование должно послать достаточно громкое сообщение.

Я подняла бровь:

– Я думала, ваш уход в журналистику и авторские статьи уже делает это.

Он коротко, резко рассмеялся.

– Это еще одна причина, по которой я продвигаю информационную часть предвыборной программы. Крупная форма в журналистике не должна ограничиваться газетами и новостными сайтами. У нас миллионная аудитория каждый день. Давайте начнем воспитывать эту аудиторию.

Вот оно, подумала я. Сейчас он заговорит о ней. В любую секунду.

– Что приводит меня к вашей дочери, – сказал он, – И к тому, какая она хорошая писательница.

Я узнала о сотрудничестве своей дочери с «Фритолк», социальной сетью Малкольма Драйвера, превратившейся в правоцентристскую блогерскую площадку, незадолго до того, как он связался с нами, чтобы сделать пожертвование. Пиппа начала вести какую-то колонку с девчачьими сплетнями на первом курсе Оксфорда, а «Фритолк» переманили ее к себе писать для них с более сильным акцентом на ее политические взгляды. Серия ее статей и эссе публиковалась под заголовком «Пиппа Эштон: как я это вижу». Почему кого-то волнует взгляд моей девятнадцатилетней дочери на важные проблемы современности, было для меня загадкой. Однако, вместе с тем я не могла отрицать тот факт, что ее тексты привлекали внимание при помощи нарочито вызывающих заголовков, например «Становятся ли университеты демократическими» и «Почему чокнутым веганам надо заткнуться по поводу охоты на лис», а еще, как у завирусившегося лонгрида на три тысячи слов, «Почему я больше не разговариваю с бедными людьми о льготах». Все это вызывало у меня некоторую боль – не обязательно потому, что я была не согласна с темами, которые она поднимала, а из-за того, как они преподносились, как будто их единственной целью было оскорблять людей и вызывать негодование. В моем понимании это не являлось проработанными дебатами. Это было, как когда-то сказал Эллиот Гулд в фильме Стивена Содерберга, «граффити с запятыми». Но если Малкольм Драйвер так впечатлился моей дочерью, тем лучше для кампании, подумала я, улыбнувшись ему поверх бокала. Я уже хотела продолжить разговор дальше, но он вцепился в Пиппу.

– И я слышал, что она выходит замуж, не так ли? За какого-то блестящего молодого человека, которым пестрит ее «Инстаграм». Титус, верно? Похоже, ему нравятся вечеринки, но они очаровательная пара. Хотя девятнадцать лет весьма рано для невесты. Это же сейчас считается рано, да?

Его лицо оставалось совершенно нейтральным, но я понимала, что ему интересно услышать мое мнение по этому поводу. А оно у меня было. Например, какого хрена Пиппа совершала такую глупость и выходила за этого примитивного, пустоголового мальчишку?

Например, что ей следует подождать хотя бы до двадцати, прежде чем решаться на такой серьезный поступок, как брак. Не говоря уже о моем беспокойстве по поводу того, что она постоянно проживает под одной крышей с Чарльзом Аллертоном – мужчиной, который будет ненавидеть меня вечно.

– Эй… Елена, все