Кисельные берега - Анна Осьмак

- И морда угрюмая?

- Кто? А… Должно быть, и в самом деле… Ты такая наблюдательная, Кирочка! Мне тоже кажется – вот сейчас, когда вспоминаю – что эта женщина хоть и очень добрая, но очень несчастная…

- Блин! – Кира спустила ноги с кровати и резко встала - недавно только оплакиваемая Пепелюшка вновь её неимоверно раздражала. – Ты издеваешься, что ли? С какой стороны она добрая, хотела бы я знать? Где у неё эта доброта пришита? Может к заду, потому и не заметно?

Девчонка растерянно захлопала ресницами:

- Ну… Кирочка, а как же? Она ж нам обед принесла, а… ночные вазы вынесла… Разве ж не мило с её стороны?

Кира фыркнула. Взяла с подноса миску и принялась там же, не отходя от умывальника, с жадностью уминать полбяную кашу, запивая молоком из крынки и более не задаваясь вопросами о санитарно-эпидемиологических условиях, в которых всё это готовилось и хранилось. Периодические голодовки и привычка притупили и брезгливость, и требовательность, и чувство самосохранения. А куда деваться?

- Где ты пряталась? – промычала Кира с набитым ртом, чувствуя, как отдохнувшее и насытившееся тело вновь начинает испытывать интерес к жизни.

- О! – обрадовалась этому интересу чемпионка по пряткам. – Я сейчас тебе такое покажу! Думала, ты сразу спросишь, а ты спать завалилась… как пришла… Откуда, кстати? Разговаривать с принцем ходила? А меня зачем спрятала в каморку? Вы ж не здесь общались… И что он сказал? Признался в любви? Ах, я…

Кира отставила пустую миску:

- Показывай давай.

С таинственным видом Пепелюшка просеменила на цыпочках к гобелену и поманила подружку за собой. Они вместе проскользнули в каморку. Темно – хоть глаз выколи…

- Чего здесь можно увидеть-то? – буркнула Кира. – Надо было хоть свечу захватить.

- Подожди-ка…

После непродолжительного шуршанья, громыханья и негромкого ойканья темноту вдруг разрезала тонкая и острая полоска неяркого серого света… Полоска поплыла, раздвинулась в узкий прямоугольник…

- Идём! – шепнула Пепелюшка и первая выглянула за дверцу.

За ней осторожно высунула голову и Кира: дверца из каморки прислуги вела в тот же коридор, что и дверь спальни. Но, в отличие от последней, была не заперта!

Коридор оказался пуст и сумрачен: поселили их, видимо, не в самом людном месте замка – хоть выходи и пляши, никто слова не скажет. Но всё же, опасаясь раньше времени обнаружить чудесное открытие перед кем бы то ни было, Кира поспешно нырнула назад, втянув за собой первопроходца, и осторожно прикрыла дверь.

- Послушай, - прошептала она в темноте, - это же потрясающее открытие! Пепелюшка, душа моя, зачёт тебе и уважуха!

- Правда? – удивилась та.

- Ну, конечно! Теперь у нас появился шанс сбежать отсюда! – и Кира с воодушевлением потащила девчонку обратно – из каморки в комнату.

- Как это сбежать? Зачем?

- Понимаешь… - выбравшись из-под пыльного гобелена, «невеста принца» поспешно скользнула взглядом по растерянному лицу подружки и, сморщив нос, уставилась в окно. – Так надо. Мне кажется, «принц» этот не очень хороший человек.

- Не очень хороший?

- Вот именно! Мне сегодня довелось быть свидетелем жуткой сцены! – Кира артистично изобразила праведное возмущение. – Он за завтраком, на моих глазах прихлопнул тапком бабочку!

- О!

- Да и вообще… Он мне больше не нравится.

- Боже… - простонала потрясённая девица. – Какая жалость… А разве.. так бывает?

- Бывает, - вздохнула Кира и подумала отчего-то про Рената. – Ещё как бывает… Так. Никуда не уходи – я на разведку!

… Коридор был освещён слабо – дальним северным окном, которым он, впрочем, и оканчивался. Но это если посмотреть направо. А налево – Кира вывернула шею, выглядывая из тёмной ниши, где и пряталась неприметная дверка – зиял арочный проём со сквозной винтовой лестницей. Туда разведчица и направилась, делая короткие перебежки от одной сумеречной тени к другой. На всякий случай.

Заглянула в лестничный колодец… прислушалась… голоса вроде… Чёрт.

Ступая осторожно, на цыпочках, медленно двинулась вниз. Голоса и взрывы мужского гогота приближались, надежда таяла…

Так и есть. Лестница спускалась прямо в стражницкую каптёрку, где дюжие мужики в поддоспешниках, прислонив пики и алебарды к стене, резались в кости. Здесь они, видимо, коротали пересменки между вахтами у ворот, на стене или в сторожевых башнях. Поэтому помещение вряд ли когда-либо пустовало – одна смена сменяла другую, а другую третья… Приплыли, короче.

Ничего другого не оставалось, как бесславно вернуться в свой коридор. Да уж… Мимо них муха незамеченной не пролетит, не то что неоприходованная девка господина, коей положено под замком сидеть.

Что дальше? Пленница огляделась: в коридор выходила ещё пара дверей, не считая тех, за которыми обретались Кира с Пепелюшкой. Но обе они оказались запертыми. Потолкавшись в них без результата и окончательно распсиховавшись от пролившегося ей на голову ушата глухих неудач после поманившего луча надежды, Кира пнула ногой бесполезную дверку каморки и проследовала в спальню.

Где, отбрыкавшись от расспросов заждавшейся сокамерницы, нахохлилась в углу, погрузившись в невесёлую аналитику создавшегося положения.

«Весьма неудачно, - думала она, нервно выщипывая нитки из махрящихся дыр в обивке кресла, - что со мной в это приключение встряла бесполезная Золушка, а не… Рапунцель, к примеру. Была бы она сейчас как нельзя кстати со своими грузоподъёмными косоньками. Без них никак окном не воспользоваться – далековато от земли. Хоть и поселили нас не на самом верху башни, но… Стоп».

Кира так дёрнула тонкую нитку, что поранила палец. Сунув его в рот, она сердито уставилась на медитативно колыхающуюся в углу паутину.

«Вот растыка! Наверх! Что ж я не поднялась по лестнице наверх! Конечно, там может быть ещё одна крысоловка, но… Может быть ведь и ещё один коридор с лестницами и переходами…»

Она вскочила, готовая немедленно осуществить задуманное, и тут же, одновременно с её порывом, в дверном замке заскрежетал ключ.

Дверь распахнулась, ожидаемо впуская внутрь надзирательницу. Она как-то напряжённо скособочившись, протиснулась в проём, опасно балансируя подносом, и, дошкандыляв до умывального столика, со звоном грохнула на него плошки. Кувшин забился в судорогах, угрожая опрокинуться. Но был остановлен нетвёрдой рукой.

- Добрый вечер, любезная пани! – радостно провозгласила вежливая заключённая. – Не правда ли, за окном чудесная погода?

Тюремщица бросила на девчонку угрюмый взгляд и покачнулась.

«Да она ж под мухой! – осенило Киру.