Как Николай II погубил империю? - Александр Иванович Колпакиди

к императору группы членов Госсовета и депутатов Думы, подписанном 29 ноября (12 декабря) 1916 года, писал:

«Ни одна из армий воюющих держав не имеет столь громадных тылов, как наша; так, во Франции численный состав тыла, не считая запасных батальонов, относится к численности фронта как один к двум, у нас как два с четвертью к одному, т. е. в четыре с лишком раза больше»[224].

Вслед за ними военный министр Дмитрий Шуваев 8 (22) декабря сообщал в Ставку.

«Принимая во внимание, что для пополнения потерь в армии штаб Верховного главнокомандующего признает необходимым высылку ежемесячно в среднем 300 000 человек, можно сказать, что имеющихся в распоряжении Военного министерства контингентов хватит для продолжения войны лишь в течение 6–9 месяцев»[225].

Тем не менее Шевкунов переполнен оптимизма:

«К началу 1917 года всё было готово к победному завершению Второй Отечественной войны, так в то время в России называли Первую мировую. А для наших союзников всё яснее вырисовывалась кошмарная перспектива вхождения в Берлин и Вену шестимиллионной русской армии и двухмиллионной в Константинополь»[226].

Поверим. Итак, в Париже и Лондоне содрогнулись от кошмара, свергли величайшего монарха всех времён и народов, деморализовали русскую армию и сами пошли на Берлин. Для атаки 9 апреля 1917 года на британском участке фронта и 16 апреля на французском собрали 98 дивизий — более половины всех находившихся на фронте. С учётом тыловых частей — порядка 2 млн человек, более 11 тысяч орудий (из 17,3 тысячи) и 204 танка (все способные двигаться). Одни только французы запасли для прорыва фронта 33 млн снарядов — свыше половины от выпущенных российскими заводами за всю войну. И чего?

Да ничего! С трудом вклинившись во вражескую оборону в двух местах и потеряв почти 350 тысяч убитыми, ранеными и пленными, союзники 9 мая прекратили наступление. После его провала целые полки французов отказывались идти в бой, и утихомирить их стоило немалых усилий. С какого перепугу русские войска, завидовавшие мощи французской артиллерии, должны были атаковать германцев успешнее?

Победить сильнейшую армию Европы при нашем, куда более скудном вооружении и снабжении было невозможно. Генералы Николая II и терпели от неё поражение за поражением. В первом же большом сражении в Восточной Пруссии в августе-сентябре 1914 года войска 1-й и 2-й русской армий Северо-Западного фронта были разбиты. В окружении погибли 5 пехотных дивизий. Бои в Восточной Пруссии в феврале 1915-го привели к окружению и гибели ещё 4 пехотных дивизий. Только убитыми и пленными в обоих сражениях мы потеряли около 200 тысяч, а германцы — менее 20 тысяч.

В обороне дела шли лучше. Русским войскам неоднократно удавалось отразить германские атаки и затем отбивать часть потерянных территорий. Удары на Варшаву и крепость Осовец были отражены в сентябре — ноябре 1914 года, а вторично на Осовец и Прасныш в феврале-марте 1915 года. Даже в ходе провальной Восточно-Прусской операции имели место удачные эпизоды (самый известный — бой 7 (20) августа южнее Гумбиннена, когда 17-й германский корпус бежал с поля боя, оставив свыше тысячи пленных и 12 орудий).

Летом 1915-го германцы сосредоточили на востоке свыше 40 % дивизий и после Горлицкого прорыва заняли Польшу, Литву, запад Латвии и Белоруссии, а также небольшую часть Украины. Как уже отмечалось выше, их наступление удалось остановить, лишь когда кайзеровские дивизии пришлось возвращать на запад, чтобы остановить англо-французское наступление. Однако все попытки воспользоваться ослаблением врага и прорвать его оборону провалились. И в марте 1916-го у Двинска (Даугвилпса) и белорусского озера Нарочь. И в июне-июле под Ригой и Барановичами в Белоруссии. И в декабре 1916-го — январе 1917-го, опять под Ригой, у Митавы…

Сравнить общие взаимные потери убитыми русских и германцев сложно. Разве что в отдельных операциях типа Митавской, где русские потеряли 16 745 убитыми, пленными и пропавшими без вести, а германцы — 1295[227]. Против Юго-Западного и Румынского фронтов дивизии Вильгельма II стояли вперемежку с австрийскими. Да ещё и турки с болгарами на их стороне отметились, как и на нашей — румыны. Зато есть чрезвычайно занимательная статистика по военнопленным. Поработав в эмиграции с берлинскими архивами, Головин установил, что к 10 января 1917 года германцы взяли в плен 1 231 406 наших солдат. Русская армия к 1 сентября взяла 159 390 германцев. Соотношение 8 к 1, даже не учитывая свыше 150 тысяч пленных, попавших в лагеря после свержения монархии[228].

Неудивительно, что именно на Северном и Западном фронтах начались первые солдатские бунты. В Гомеле 22 октября 1916 года восстали солдаты 40-го Донского казачьего полка, к которым присоединились и другие. В ходе подавления выступления с обеих сторон применялось оружие, и 9 человек, признанных зачинщиками расстреляли. Под Митавой в конце декабря 1916-го, по признанию российского военачальника и советского военного историка генерала от инфантерии Андрея Зайончковского, дело дошло и до политических требований:

«Митавское наступление подало повод к открытому восстанию. Инициативу взял в свои руки 17-й сибирский стр. полк, который отказался идти в атаку и предъявил политические требования: конституционное правление с ответственным министерством. Часть войск II и VI сибирских корпусов присоединилась к 17-му полку. Знамя восстания подняли простые солдаты. Главари восстания, унтер-офицеры и солдаты II и VI сибирских корпусов в числе 92 человек были преданы полевому суду и казнены. Многие сотни солдат сосланы на каторгу. Наступление II сибирского корпуса в районе Олая не состоялось.

Известие о восстании разнеслось по фронту немедленно и на время парализовало порыв атаковавших войск. Прежде всего изложенные события в районе Олая отразились на ходе операции соседней 14-й сибирской дивизии (VI сибирский корпус). Лишившись поддержки со стороны II сибирского корпуса, полки названной дивизии также восстали и начали откатываться в исходное положение. 55-й полк открыто перешёл на сторону 17-го сибирского полка. Полки 3-й сибирской дивизии, оставленные в ближайших резервах, частью разбежались, побросав патроны»[229].

После подавления восстания смертные приговоры получили 92 смутьяна, но репрессии уже ничего не меняли. Выступления в армии сливались с бунтами и погромами в городах. По неполным данным, в 1916 году отмечено 9 случаев отказов солдат и казаков их подавлять. В Петрограде бастующих рабочих Выборгской стороны поддержали солдаты 181-го запасного пехотного полка, которых пришлось приводить в порядок с помощью лейб-гвардии Московского полка (около 130 человек арестовано).

Рост революционных настроений, прежде всего на Северном и Западном фронтах, в значительной степени обусловлен их постоянными поражениями — ни одного успешного наступления за все 30 с лишним месяцев