Как Николай II погубил империю? - Александр Иванович Колпакиди

иначе. Он мне объяснил много разных вещей. Оказалось, резервы мирного времени истощены, а промышленность, которой не хватало сырья, техники и специалистов, не в состоянии быстро удовлетворить потребности, соответствующие военной обстановке»[216].

Ему вторит Головин:

«Трудно на словах передать всю драматичность того положения, в котором оказалась Русская армия в кампанию 1915 г. Только часть бойцов, находящихся на фронте, была вооружена, а остальные ждали смерти своего товарища, чтобы, в свою очередь, взять в руки винтовку. Высшие штабы изощрялись в изобретениях, подчас очень неудачных, только бы как-нибудь выкрутиться из катастрофы. Так, например, в бытность мою генерал-квартирмейстером 9-й армии я помню полученную в августе 1915 г. телеграмму штаба Юго-Западного фронта о вооружении части пехотных рот топорами, насаженными на длинные рукоятки; предполагалось, что эти роты могут быть употребляемы как прикрытие для артиллерии. Фантастичность этого распоряжения, данного из глубокого тыла, была настолько очевидна, что мой командующий, генерал Лечицкий, глубокий знаток солдата, запретил давать дальнейший ход этому распоряжению, считая, что оно лишь подорвет авторитет начальства. Я привожу эту почти анекдотическую попытку ввести “алебардистов” только для того, чтобы охарактеризовать ту атмосферу почти отчаяния, в которой находилась Русская армия в кампанию 1915 года»[217].

Поликарпов подтверждает: винтовок в 1915 году не хватило трети солдат, и части безоружных топоры таки роздали. Хотя лично царь дважды за два дня посылал своему британскому кузену — королю Георгу V умоляющие телеграммы.

Но на третий-то год войны «военная промышленность, которая не снилась даже нашим западным союзникам», заработала? Излагая ситуацию конца 1916 года, Поликарпов безжалостен:

«Несмотря на лихорадочные усилия, приносящие ощутимый рост производства, пехоте не хватало половины ружей, а имеющиеся 2,7 млн почти наполовину представляли собой разнотипные ружья иностранных марок — японских, американских, итальянских, французских; мосинских винтовок насчитывалось лишь 1370 тысяч»[218].

В 1915-м не хватало трети, а накануне революции половины?! И как прикажете в такой ситуации наступать? А вот так:

«На совещании в Ставке 17–18 декабря 1916 г. В.И. Гурко, временно замещавший начальника штаба Верховного главнокомандующего, в присутствии царя всячески подбадривал командующих фронтами и добивался их согласия развить весной 1917 г. наступательные действия. Он объяснил, что, в отличие от русских, “союзники должны соблюдать крайнюю экономию в людях, так как они потом восполнить их не смогут”; иное дело Россия: “У нас же теперь 1,5 миллиона, к 1 апреля поступит еще 1 миллион, итого 2,5 миллиона… Имеющегося запаса людей в 2 миллиона вполне хватит на предстоящий год”»[219].

Население России на момент выступления Гурко — округлённо 170 млн. У союзников: Франции, Бельгии, Италии, Португалии и Великобритании с белым населением доминионов Канады, Австралии, Новой Зеландии и Южно-Африканского Союза — 150 млн (не считая негров с индусами, которых в армию тоже вербовали). Но всё равно — для российского генерала жизнь нежных европейцев и их заокеанских потомков ценнее!

Однако как ни хотелось помочь старшим партнёрам, перспективы наступления представлялись смутными.

«Но великий князь Сергей Михайлович должен был осветить положение с другой стороны: “Переходя опять к винтовкам, замечу, что таковых для новых формирований нет… Мы не можем давать для формирований, о которых нас не предупреждали… По сегодняшней записке, надо ещё добавить до 300 тысяч винтовок, из которых у меня ни одной нет”. Военное ведомство могло лишь констатировать “появление на вооружении наших противников автоматических винтовок и невозможность изготовить своевременно таковые для нашей армии”. Попытка установить на Сестрорецком заводе производство автомата В.Г. Фёдорова, предпринятая в октябре 1916 г. — 1917 г., оказалась бесперспективной из-за перегруженности завода другими работами и задержек с поставкой оборудования из-за границы»[220].

Скажете, винтовок не хватало не только у нас? Совершенно верно. Французы тоже приобрели в США 100,3 тысячи «Ремингтонов». Только когда американские войска высадились на их территории, в свою очередь передали им сопоставимое количество своих винтовок. И ещё 641 тысячу за всю войну отправили в Россию.

Британцы, которые, в отличие от России, впервые в своей истории создавали массовую призывную армию, закупили в США и Японии порядка 1 млн винтовок, но частью как импортных, так и своих стволов тоже поделились. Потому что быстро наладили выпуск и часть закупленного не пригодилась. Нам передали 128 тысяч японских «Арисак», да и другим союзникам типа Португалии и восставших против Турции арабских племён подкидывали постоянно.

Ну и как говорится, вишенка на тортике от всё того же Поликарпова:

«Заказами за границей ГАУ покрывало и другие потребности артиллерийского транспорта и кавалерии. Юго-Западный фронт в апреле 1915 г. требовал 25 тысяч вьючных сёдел, но оказалось, что российская промышленность может дать в течение ближайших 10 месяцев только 3900 и придется делать заграничный заказ. Действительно, во время войны сёдла, конскую амуницию доставляли из-за океана: в марте и мае 1916 г. из США двигались пароходы с 41 тысячью сёдел.

Русские поставщики брали заказы на сёдла для пулёметных команд только после того, как им обещали разрешение “получить из-за границы или Финляндии” “материалы, полуфабрикаты и ленчики в готовом виде или сухой лес для ленчиков” (каркасов седла. — Ю.Н.). Ещё в 1913 г. ГАУ предупреждало, что нельзя рассчитывать изготовить сёдла в России исключительно из русских материалов»[221].

Обличители Сталина любят рассуждать, что тот ни в жизнь не победил бы без американо-британских поставок. Николай II получал из-за границы 40 % винтовок, более половины тяжёлых орудий и пороха, две трети пулемётов и такую же долю авиамоторов. Однако это ему не помогло.

Приговор военной промышленности, «которая не снилась даже нашим западным союзникам», вынес человек, о котором Шевкунов пишет исключительно с придыханием. Ведь тот «остался верен присяге и жёстко осадил главнокомандующего Кавказским фронтом великого князя Николая Николаевича, пытавшегося склонить Колчака к измене»[222].

Действительно, в отличие от командующих фронтами и Балтийским флотом, будущий правитель белой России Александр Колчак, стоявший тогда во главе Черноморского флота, телеграмму императору с призывом к отречению посылать отказался. Зато, выступая 25 апреля 1917 года на Делегатском собрании солдат и матросов гарнизона Севастополя с докладом «Положение нашей вооружённой силы и взаимоотношения с союзниками», он признал:

«Свергнутый государственный строй привёл нашу армию морально и материально в состояние крайне тяжёлое, близкое к безвыходному»[223].

Победный бунт побитых

Тяжёлых орудий вдвое меньше, чем у противника, винтовок не хватает, самолётов мало, танков нет вообще… Может, хотя бы массой задавили бы? Против массированного артиллерийского и пулемётного огня никакая масса не тянет, но её и не было. Несмотря на огромное количество солдат на бумаге. Брат генерала Гурко, член Государственного совета Владимир Гурко в обращении