Ночные кошмары и фантастические видения - Стивен Кинг

– Повесь, пожалуйста! – попросила она. – Я сейчас описаюсь!Ей богу! Фью!

«Фью!» было любимым междометием Вай.

– Конечно, Вай, – произнес Говард и встал с темно-синимпальто Вай в руках. Он не сводил с нее глаз, пока она бежала по коридору ичерез дверь ванной.

– Электрокомпания очень любит, когда ты оставляешьвключенный свет, Гови, – крикнула она через плечо.

– Я нарочно, – ответил он. – Знал, куда ты сразу помчишься.

Она засмеялась. Он слышал шорох ее белья.

– Ты слишком хорошо меня знаешь – у посторонних этоназывается любовью.

«Надо сказать ей – предупредить ее», – подумал Говард, зная,что не сможет этого сделать. Что он ей скажет? Берегись, Вай, там из трубыраковины торчит палец, не дай ему ткнуть тебя в глаз, когда наклонишься застаканом воды?

Кроме того, это ведь просто галлюцинация из-за воздуха втрубах и из-за того, что он боится мышей. Теперь, когда прошло несколько минут,он в это почти верил.

Как бы там ни было, он стоял с пальто. Вай на руках, ожидая,когда она завизжит. И спустя десять-пятнадцать бесконечных секунд услышал:

– Боже мой, Говард!

Говард подскочил, еще крепче прижимая пальто к груди.Сердце, уже было успокоившееся, снова начало выстукивать морзянку. Он порывалсязаговорить, но слова застревали в горле.

– Что? – наконец выговорил он. – Что такое, Вай?

– Полотенца! Попадали на пол! Что случилось?

– Не знаю, – отозвался он. Сердце колотилось еще быстрее, ион не мог определить, чем было тошнотворное ощущение где-то в самом низу живота-облегчением или ужасом. Наверное, он свалил полотенца, когда налетел на стену.

– Наверное, привидения, – сказала она. – Кроме того, не хочутебя пилить, но ты забыл закрыть раковину.

– Извини, – произнес он.

– Ну да, ты всегда так говоришь, – донесся ее голос. – Ты,наверное, хочешь, чтобы я туда свалилась и утонула. Когда-нибудь так ислучиться! -Чавкающий звук – она сама заткнула пробку. Говард выжидал, затаивдыхание, все еще сжимая пальто.

– У кого рекорд по количеству удалений за одну игру? –спрашивал Алекс Требек.

– Том Сивер? – Милдред слегка откинулась.

– Роджер Клеменс, бестолочь, – сказал Говард.

Пш-ш-ш! – донесся шум сливаемой воды. Вот сейчас наступитмомент, которого он ждет (до Говарда только сейчас дошло), пауза, казалось,длится бесконечно. Потом взвизгнул кран с горячей водой (он все собиралсяпочинить этот кран и все забывал), вода потекла в раковину, и Вай начала мытьруки.

Никакого визга.

А откуда быть визгу, если никакого пальца нет?

– Воздух в трубах, – более уверенно произнес Говард и пошелвешать пальто жены.

Она вышла, оправляя юбку.

– Я принесла мороженное, – сказала она, – вишневое сванилью, как ты хотел. Но для начала давай попробуем пиво, Гови. Новый сорт.Называется «Американское зерно». Я о таком никогда не слышала, но оно было надешевой распродаже, и я взяла шесть банок. Не рискнешь – не выиграешь, такведь?

– Точно, – сказал он, морща нос. Когда Вай принесла ему изкухни стакан со своим новым приобретением, он понял, что страх прошел. Онрешил, что лучше страдать галлюцинациями, чем наблюдать, как настоящий палецвысовывается из слива раковины – живой, указующий во все стороны.

Говард опять уселся на стул. Когда Алекс Требек объявил темупоследней суперигры – шестидесятые годы, он задумался над тем, что ему былоизвестно из различных телепередач: галлюцинации бывают у людей, страдающих либоа) эпилепсией, либо б) опухолью мозга. И таких передач он помнил немало.

– Знаешь, – сказала Вай, возвращаясь в комнату с двумястаканами пива, – не нравятся мне вьетнамцы, которые держат этот магазин. И,наверное, никогда не понравятся. По-моему, они подлые.

– Ты видела, чтобы они делали что-нибудь подле? – спросилГовард. Он и сам считал, что супруги Ла какие-то не такие… но сегодня это егомало волновало.

– Нет, – ответила Вай, – не видела. Тем более ониподозрительные. И еще они все время улыбаются. Отец меня всегда учил: «Нельзядоверять улыбающемуся мужчине. И еще он говорил… Говард, с тобой все в порядке?

– Что он говорил? – спросил Говард, делая слабую попыткувернуться на землю.

– Очень мило, дорогой, ты бледный, как молоко. Что с тобой?Тебе плохо?

«Нет, – хотелось сказать ему, – мне не плохо – это слишкоммягко сказано. Я думаю, нет ли у меня эпилепсии или опухоли в мозгу, Вай,-может от этого стать плохо?»

– Наверное, заработался, – сказал он. – Я тебе рассказывалпро эту новую налоговую декларацию. Больница Светой Анны.

– А что там?

– Клубок змей, – произнес он, что тут же вызвало ассоциациис ванной – с раковинным сливом. – Нельзя доверять монахиням вести бухгалтерскиекниги. Это надо записать в Библии для полной надежности.

– Ты позволяешь мистеру Латропу садиться себе на шею, –отрезала Вай. – Так и будет, пока не научишься стоять за себя. Хочешь иметьинфаркт?

– Нет.

«И эпилепсии, и опухоли в мозгу тоже не хочу. Прошу тебя,Господи, сделай это одноразовым явлением. Ладно? Однажды привиделось – и чтобыбольше не повторялось. Ладно? Пожалуйста. И чтоб с сахарком, ладно?»

– Да уж, конечно, – печально заметила она. – Арлан Кац наднях говорила, что если мужчинами моложе пятидесяти случается инфаркт, им оченьредко удается выкарабкаться. А тебе только сорок один. Ты должен уметь постоятьза себя, Говард. Не быть таким размазней.

– Видимо, да, – задумчиво произнес он.

Алекс Требек задал финальный вопрос суперигры: «Группахиппи, которые проехала на автобусе из конца в конец Соединенных Штатов списателем Кеном Кизи?» Заиграли музыкальную заставку финала. Двоемужчин-участников сосредоточенно писали. Милдред, женщина с микроволновой печьюв ухе, выглядела растерянной. Наконец и она принялась что-то царапать.Энтузиазма у нее явно не наблюдалось.

Вай отхлебнула большой глоток.

– Э-э! – воскликнула она. – Неплохо! И всего два шестьдесятсемь за шесть банок!

Говард тоже отпил. Ничего особенного, но пиво все же быловлажное и к тому же холодное. Уже утешительно.