Апрельский туман - Нина Пипари

* * *

Теперь я ее вижу только во сне, и то все реже. И почти не бешусь, когда Марго вкрадчиво расспрашивает о ней, о нас, о моих воспоминаниях и снах, — в конце концов, это ее работа. Мне ничто не мешает наврать ей с три короба — пусть успокоит стариков, а то они аж поседели, пока пытались вытащить меня оттуда. Пусть думают, что все приходит в норму, что со мной все в порядке, что совсем скоро я начну новую, нормальную жизнь. Марго часто намекает в наших «непринужденных беседах», как их порадовало бы, если бы я завела себе парня, или компанию, или приятельницу, на худой конец. Сжимаю за спиной кулаки и максимально естественным тоном говорю, что в ближайшее время на это не стоит рассчитывать, а в душе изо всех сил стараюсь сдерживаться, чтобы не вцепиться в ее мерзко-участливую физиономию. Эта дура думает, будто я не понимаю, что я для нее просто подопытный кролик — еще одна вариация наполнения безликой, неизменной формы.

Я бы давно послала ее ко всем чертям, но каждый раз, когда собираюсь в лицо озвучить все свои мысли по поводу ее терапии, воздух вокруг вдруг наполняется запахом сентябрьских костров и сушеных трав, в глаз резко бьет последний закатный луч — и снова мы втроем сидим в сумрачной кухне: папа, мама и я, снова звенящую тишину нарушает лишь далекое карканье ворон да сопенье на три голоса, снова всем нам холодно и одиноко — и ни один не может что-либо изменить…

И пока я вспоминаю наши бесконечные, бессмысленные, по определению безрезультатные «беседы», мне все больше начинает казаться, что какая-то часть меня навеки обречена сидеть в той кухне, и никогда ей не вырваться из тех замурованных стен, потому что и окна там — всего лишь имитация, и вороны — ненастоящие, и даже запах костра — фальшивый, и родители просто манекены, а их застывшие в неизбывной подавленности лица — вечное напоминание об уродливости, неправильности моего внутреннего устройства, о моей вине, которую я осознаю в полной мере, но которую никогда не смогу искупить.

Даже если бы мне было дано начать жизнь сначала, я бы повторила со стопроцентной точностью все допущенные ошибки. И снова мы сидели бы втроем в этой заколдованной кухне, и снова родители пытались бы скрыть свою боль и разочарование, а меня придавливал к земле невыносимый груз вины — только теперь он стал бы еще тяжелее от осознания, что, имея возможность все исправить, я оставила все как есть.

…В сотый раз в бессильной злобе сжимаю кулаки за спиной и, дослушав до конца исполненную самодовольства отповедь Марго, иду домой, унося с собой неотвязчивый запах костра и сушеных трав. И карканье ворон в ушах так отчетливо, так заунывно-громко — совсем как шум моря, замурованный в раковине…

* * *

Родители сильно сдали в последнее время. У мамы и раньше глаза постоянно были на мокром месте, — теперь она почти всегда опухшая и красно-влажная. Папа резко постарел, и унылая улыбка разбитого, уставшего от жизни человека все чаще проскальзывает на его губах. Они оба бодрятся и никогда ни в чем меня не упрекают, но я сама прекрасно вижу, как их беспокоит мое будущее, как им тяжело с невозмутимым видом выносить мои припадки, как им стыдно за меня перед друзьями: такая благополучно-порядочная семья — и тут на тебе, такой позор! И я все чаще, все изощреннее начинаю их обманывать, притворяясь, что у меня относительно все неплохо, что меня даже что-то интересует в этом мире, что я даже строю планы на будущее. А сама слово это без содрогания произносить не могу. Или… уже могу? Или я боюсь предать Нику, боюсь сдать позиции? Не знаю.

* * *

Недавно я снова видела Остров. Был точно такой же, как год назад, пасмурно-солнечный майский вечер, и на небе происходило нечто невообразимое. Все началось с заката. Не знаю законов физики, но те невероятные картины, которые в бесчисленном множестве возникали и исчезали на небосклоне, невозможно объяснить с помощью постулатов, теорем, лемм и прочей чуши. Переводя нежно-тревожный взгляд с одного конца неба на другой, я наткнулась на Него и тут же закрыла глаза. Однако с тем же успехом могла и не закрывать их — все равно сквозь черноту плотно сомкнутых век отчетливо пробивался золотисто-перламутровый Остров. И одного-единственного мимолетного взгляда мне было достаточно, чтобы убедиться: он был в точности таким, каким мы с Никой, онемев от восхищения, любовались год назад.

Отбивая последние 150 секунд лекции ногой, я чувствовала, что волнение уже парализовало солнечное сплетение и медленно подбирается к горлу. Вздрогнула от звонка. Все давно вышли из аудитории, а я словно приросла к стулу. Страшно мне — с чего бы? Вдохнула — встала — вышла на крыльцо. Остров.

К метро пошла мимо нашего сада, и все — каждый нераспустившийся цветок, каждая сломанная ветка, каждая букашка на тропинке, каждый гудок проезжающего невдалеке паровоза — абсолютно все напоминало мне о тебе. Но я молодец. Я старалась сдерживать себя. Зная, что стоит мне поднять голову — и все пропало, выдержке конец, и воспоминания снова лавиной накроют меня, — я плотно сжала зубы, сцепила за спиной руки и, вгрызшись взглядом в тропинку, решительно шагала к метро. Если логически рассудить, то можно было спокойно пойти вместе со всеми по обычному пути, и тогда ассоциаций было бы значительно меньше. Но этого я уж точно не могла сделать. Не могла — и все тут.

Однако этого было достаточно. И вот стою я, разбитая и уничтоженная его великолепием, и багровые лучи тщетно пытаются осушить ручьи на моих щеках. Вскоре после того, как мы вот так же стояли, ошеломленные и счастливые, забывшие про все на свете, — непростительно скоро после того, как мы почти стали одной душой, вернее, она милостиво пустила меня к себе, Ника переселилась на Остров. И вот я снова смотрю на его пристани, на величественные корабли у жемчужного берега, на залитые тревожным багрянцем купола и башни, на спокойно-пепельное кладбище, на неземной красоты деревья, которые надежной стеной окружают Остров со всех сторон, — и душу мою терзают противоречивые мысли. Этот мираж — что это: зловещее предзнаменование надвигающейся беды? Или обещание того, что совсем скоро мы встретимся с Никой — и теперь уже ничто нас не разлучит? А может, это предвещает и то и другое?..