Ужас на поле для гольфа - Сибери Куинн

– Позовите ее мужа и сиделку, друг мой, – сказал он со ступенек. – Они оба ей вскоре понадобятся.

– …Это… это снова она! – радостно воскликнул Эвандер, осторожно склоняясь над кроватью жены.

– Ну, конечно же, – согласился де Гранден. – Зло овладело ею, мсье, но силы добра оказались сильнее. Она навсегда освободилась из неволи.

– Завтра я приготовлю гонорар, – пообещал Эвандер. – Я не мог взять ипотечный кредит сегодня, в такой короткий срок, вы понимаете.

Смех замерцал в голубых глазках де Грандена, словно отражение лунного света на проточной воде.

– Друг мой, – ответил он, – вчера вечером я пошутил над вами. Parbleu, услышать, что вы согласны со мной и доверяете моим методам, было для меня достаточной платой. Мне не нужны ваши деньги. Вы можете отплатить Жюлю де Грандену за его услуги: продолжайте любить и лелеять свою жену, как вы это делали прошлой ночью, когда боялись, что ее потеряете. Я, morbleu, наполню глаза моих confrères[155] ревностью, когда скажу им, что совершил этой ночью. Sang d’un poisson, я очень умен, мсье!

– Для меня все это непостижимо, де Гранден, – признался я, когда мы ехали домой. – И пусть меня повесят, если я смогу понять, как человек превращается в чудовище сразу, едва только поносит эти цветы. А женщина сопротивлялась влиянию твари неделю или больше.

– Да, – согласился он, – это странно. Я думаю, что это случилось потому, что оборотничество – это внешний и видимый знак силы зла для человека, уже погруженного в грех, а эта женщина была чистой сердцем. У нее было то, что мы могли бы назвать более высоким иммунитетом от вируса кровавого цветка.

– А разве не существует старинного поверья, что оборотня можно убить только серебряной пулей?

– Ah bah, – отвечал он со смехом. – Что знали старые легенды о могуществе современного огнестрельного оружия? Parbleu, если бы у доброго святого Георгия сегодня была военная винтовка, он мог бы убить дракона, не приближаясь больше, чем на милю! Когда я боролся с этим вервульфом, друг мой, у меня в руке было что-то более мощное, чем суеверие. Morbleu, но я сделал в нем дыру, достаточно большую, чтобы прогуляться в ней!

– Это напомнило мне, – добавил я, – о том, как мы будем объяснять это дело в полиции?

– Объяснять? – эхом отозвался он. – Nom d’un bouc, мы не будем ничего объяснять: я всем распорядился сегодня днем. Он похоронен под корнями ясеневого дерева, с огневой раной в сердце, чтобы удержать его в земле. Его греховное тело не восстанет снова, чтобы напасть на нас, я уверяю вас. Известно, что у них есть привычка к исчезновению. Отлично. На этот раз повторного появления не будет. Мы покончили, покончили с ним навсегда.

Мы проехали еще одну милю или около того в молчании, затем мой собеседник резко толкнул меня в бок.

– Это излечение леди-вервульф, друг мой, – признался он, – сухая работа. Как вы думаете, в подвале найдется целая бутылка бренди?

– Но, мадам, то, что вы рассказываете – невероятно, – говорил Жюль де Гранден модно одетой молодой женщине, когда я вернулся в свою смотровую после утренних вызовов.

– Может, это и невероятно, – призналась гостья, – но это точно так. Говорю вам, она была там.

– Ах, mon cher Троубридж, – вскочил де Гранден, увидев меня в дверном проеме, – это мадам Пеннемэн. У нее замечательная история. Мадам, – он торжественно поклонился нашей посетительнице, – будьте добры, расскажите все доктору Троубриджу. Это его заинтересует.

Молодая леди скрестила свои стройные ноги в серых шелковых чулках, поправила короткое платье из черного атласа, чтобы прикрыть хотя бы часть коленей… и посмотрела на меня неподвижным мечтательным взглядом ученика, произносящего зазубренный урок.

– Меня зовут Наоми Пеннемэн, – начала она, – мой муж, Бенджамин Пеннемэн – он из фирмы по импорту шоколада «Пеннемэн и Брикстон». Мы женаты шесть месяцев и переехали в Харрисонвилль после свадебного путешествия три месяца назад. У нас дом Бартона на Танлоу-стрит.

– Да? – пробормотал я.

– Я услыхала о докторе де Грандене от миссис Норман. Она сказала, что он спас ее дочь Эстер от какого-то ужасного старика – поэтому я пришла с этим делом к вам. Я бы не посмела пойти с ним в полицию.

– Гм, – пробормотал я, – но только…

– Это о моем муже, – продолжала она, не дав мне времени на то, чтобы сформулировать вопрос. – Эта женщина… или некто… пытается отвратить его от меня!

– Хорошо, моя милая юная леди, разве вы не думаете, что лучше бы посоветоваться с адвокатом? – возразил я. – Врачи обычно заботятся об эндокардите, но не берутся за дела, связанные с делами сердечными, как вы знаете.

– Mais non[156], друг мой Троубридж, – возразил де Гранден с непонятной усмешкой, – вы неверно поняли заявление мадам. Я думаю, возможно, она намеренно говорит: «женщина, или некто» замыслил отвратить ее мужа. Продолжайте, мадам, пожалуйста.

– Я закончила Барнард в двадцать четвертом, – сказала миссис Пеннемэн, – и вышла замуж за Бена в прошлом году. Мы отправились в наше свадебное путешествие в девяностодневный круиз, а потом сразу приехали сюда. Наш выпуск встречался в Аллентоне в четверг на Рождественской неделе, и некоторые девушки с ума сходили от мадам Найры, «Таинственной Пророчицы», гадалки с Восемьдесят второй Ист-стрит. Они говорили о ней так много, что мы решили обратиться к ней. Я боялась идти одна, поэтому уговорила Бена, моего мужа, пойти со мной, и… и с тех пор он стал странным.

– Странным? – повторил я. – В чем же?

– Ну, – она слегка взмахнула одной из своих ухоженных ручек и слегка покраснела, – знаете ли, доктор: когда два человека женаты всего шесть месяцев, звездная пыльца еще не должна стереться с романтических крыльев, как-то так ведь? Но Бен стал охладевать ко мне почти сразу после того, как мы сходили к этой ужасной женщине.

– Вы имеете в виду…

– О, это трудно выразить словами. Знаете, мелочи. Ни одна из них не важна сама по себе, но довольно значительна в совокупности. Он забывал поцеловать меня, прощаясь по утрам; задерживался допоздна в Нью-Йорке, не предупреждая об этом; часто отлучался. И, когда я пеняла ему на это, ссылался на дела.

– Но, моя дорогая леди, – запротестовал я. – Конечно же, это не причина для нас. Не каждый человек способен сохранить романтику после брака. Полагаю, таких очень немного. Все может быть точно так, как говорит ваш муж: его дела могут требовать его присутствия в Нью-Йорке по вечерам. Будьте разумной, моя дорогая. Когда вы только вышли замуж, он, возможно, старался быть дома, пока обед еще горячий, – и передавал дела партнерам. Но теперь вы уже опытные женатые люди, знаете ли, и он должен зарабатывать на жизнь для вас, и прочее. Лучше позвольте мне прописать вам бромид – это поможет вам от нервов; возвращайтесь домой и забудьте о своих несуразных подозрениях.