Свет Старлинг - Виолетта Стим

– Да, мы знаем, что Коул, которого ты обещала охранять, каким-то образом сумел улизнуть из-под надзора, – ответила Деметра. – Антуанетта, Вильгельмина, знакомьтесь – это маркиза Патриция Альфано, еще один член Верховного Ковена.

– Ковена, которому вот-вот суждено распасться? – насмешливо спросила Вильгельмина, подплывая ближе. – Ну, птенчики мои, проходите, присаживайтесь, рассказывайте нам о ваших новых бедах.

– О, в этот раз мы хотели бы поговорить о ваших, а не о наших бедах, – парировала Деми. – Что за история о «Названых сестрах»? И почему кто-то старался ее скрыть, но при этом раскидал везде странные подсказки?

Едва ли Антуанетта могла выглядеть бледнее, чем в это мгновение. Она кинула быстрый взгляд на своего ментора-компаньонку и не торопилась с ответом.

– Узнали-таки, любопытные пташки, – удовлетворенно заключила старая цыганка. – Эта история – о том, как мы все здесь оказались.

– Но я думала, история о том, как вы здесь оказались – это история о «Людвиге и Антуанетте», – слишком уж робко заметила Рицци.

Впервые увидев живых легенд, она, как и остальные до нее, слегка испугалась.

– Эти истории одинаково важны и образуют единое целое, – подтвердила Вильгельмина и указала рукой в дальнюю часть зала, где в большом камине едва теплилось пламя. – Столько воды утекло с тех пор, нет смысла более скрывать истину. Мы расскажем. Прошу вас, птички.

Суеверный страх накрыл Деметру по пути к камину. Именно возле него, в кресле, в их прошлый визит сидел жутковатый человек в белой маске. Сидел он там и сейчас, так, словно за все это время не поменял позы.

Сквозь прорези маски на них глядела пустота.

Человек – если это вообще был он – по-прежнему сжимал в руке дорогую трость, был одет в черный смокинг и перчатки. На шее был повязан старомодный платок до самого подбородка. А маска, как оказалось при ближайшем рассмотрении, закрывала не только лицо. Она одевалась на голову, как шлем. Передняя ее часть была сделана из папье-маше, а задняя – из мягкой белой ткани. Ткань закрывала макушку, и волосы, и шею таким образом, что нигде не виднелось ни кусочка, ни полоски кожи.

– Дорогой мой, к тебе пришли гости, – мягко обратилась к нему Вильгельмина. – Пора поговорить.

– Гости? – раздался низкий, скрипуче-скрежещущий хриплый голос. Нечеловеческий. Жуткий.

– Гости, мой милый, – ласково повторила цыганка, разговаривая с ним, как с ребенком. – Они нашли твои подсказки и желают узнать правду.

Человек в маске медленно кивнул.

– Кто это? – испуганно прошептала Рицци.

И вышло у нее это так эмоционально, что под высокими потолками прозвучало чересчур громко. Все услышали вопрос.

Антуанетта Вайерд вздохнула.

– Это Томас Герберт Вэлфорд, – сказала она.

* * *

Из воздуха Вильгельмина сотворила еще четыре кресла и расставила их полукругом вокруг камина, а Антуанетта разожгла огонь поярче. Все заняли свои места. Деметра оказалась рядом с Томасом, а Рицци, наоборот, отсела от него как можно дальше.

– С чего бы начать… – протянула Вильгельмина. – Тогда все было так запутано.

– Начнем сначала, – раздался нечеловеческий голос.

Он говорил с тяжелым придыханием, словно каждое слово давалось ему с трудом.

– Сначала, значит, – опечаленно повторила цыганка. – Хорошо. Будет вам реальная сказка.

Жили в Эмайне, что на острове Нью-Авалоне, три девочки. Светлая волшебница Дельфина Бланшар, темный маг Ионика Альфано и светлая чародейка Стефания Райнер. Все происходили из очень древних родов, да вот незадача – из них две в раннем возрасте остались сиротами.

Родственники Ионики по отцу не пожелали удочерить ее, а у Стефании вообще никого из близких не осталось.

Потому и получилось, что семья Бланшар приютила девочек, и росли они все вместе в мире и согласии в Тинвингс-хаусе, как настоящие сестры. Так их и прозвали.

Росли они красавицами и вызывали всеобщий восторг в высшем свете аристократии. Были искусны в различных чарах, привлекали внимание потенциальных женихов. Продолжалось это и после смерти опекунов.

– Я часто бывала у них с визитами, – вставила Антуанетта. – И особенно подружилась с милой Фани. А Ионика и Дельфина выглядели для меня очень уж высокомерными. Прошу, прости меня за эти слова, Том.

Человек в маске вновь кивнул.

Вильгельмина продолжила:

– Так вот. Привлекали девушки внимание женихов.

И был один такой жених, прекрасно образованный и прекрасный внешне. Занимался он алхимией, увлекался искусством и писал картины. Звали его Томас Герберт Вэлфорд.

Полюбил он златоволосую Дельфину Бланшар всем сердцем, и свадьбу они сыграть решили.

– И если бы не Фани… – сокрушенно проговорила Антуанетта.

– Если бы Стефания за несколько месяцев до того их не опередила, все так и случилось бы, – кивнула Вильгельмина. – Влюбилась Стефания в гостя иностранного, да и поспешила в любви своей.

Стала она ожидать ребенка вскоре.

А Дельфина пошла на попятную: «Не хочу, – говорит, – выходить замуж, пока моя сестра ко мне не вернется».

Помолвку тайную они с Томасом организовали и не сказали об этом никому более. Молодые были, суетливые, о будущем не задумывались…

Но прежде, чем Стефания вернулась – без своего ребеночка…

– Мы отдали его в семью дальних родственников французского джентльмена, с которым у нее случилась романтическая связь, – добавила Антуанетта. – Я способствовала этому договору. И взяла с той семьи обещание, что у малыша, как он вырастет, будет фамилия Райнер, чтобы осталась память о его матери.

– Но прежде, чем Стефания вернулась, – строго повторила Вильгельмина, посмотрев на свою компаньонку, – в Эмайн прибыла четвертая девушка, светлая волшебница, доселе никому не известная. Звали ее Азурия Старлинг.

– Лайз, – стальным тоном перебил рассказчицу Томас. – В то время она представлялась всем как Азурия Лайз.

– Лайз? – переспросила Рицци. – Как Юфемия Лайз?

– Какая из этих фамилий являлась настоящей? – уточнила Деметра.

– Полагаю, что все же Старлинг, – сказала Вильгельмина. – Это был старый род, полностью угасший и исчезнувший. К концу девятнадцатого столетия, о нем уже век как не слыхивали. Фамилию Лайз и вовсе никто не знал.

Обустроилась Азурия в крошечной каморке на окраине Эмайна и потихоньку к сестрам, как змея, стала подбираться да присматриваться.

Затем вернулась Стефания, и воссоединились три сестры. Но воссоединились только на словах, ведь не жили они больше вместе. Предпочла Эмайну Стефания особняк Антуанетты и новый город Хэксбридж.

Начались визиты, и чаи, и суаре, и балы. Везде блистали сестры и силы свои чудесные демонстрировали.

– Все, кроме Стефании, – тихо проговорила Антуанетта. – Она потому и съехала от сестер. В детстве они были неразлучными и все плохо владели чарами. А как выросли, разница в способностях стала заметна. Фани не удавалось толком ничего, кроме чар перемещения. У светлых особый дар к ним, а еще к чарам невидимости и