Обратный отсчет: Равнина - Токацин

— Холодно, — повторило существо и зарылось в гравий по самые глаза. — Нет-можно делать. Все нет-могут. Где-низ — холодно. Где-верх — совсем-совсем. Уходим.

— Слишком холодно для работы? — Вепуат выглядел не менее растерянным, чем сам Гедимин. — Даже в пещерах?

Ответить было некому — Текк’т, решив, что сказанного достаточно, втянулся в гравий. Его «тень» скользнула вдоль обрыва и ушла в толщу скалы под «ободранной» долиной. Других Текк’тов там уже не было.

… — Минус восемь, — пробормотал Гедимин, глядя на экран сканера. — Вчера держалось минус пять-минус шесть. Воздух просачивается… сама скала на тройку градусов теплее.

— Вчера и наверху было теплее, — заметил Вепуат, сверяясь с термометром. — Видимо, при минус пятнадцати им уже нехорошо.

— Вчера сверху было минус десять, и дробильщики не жаловались, — Гедимин покосился на горки полуизмельчённого гравия под обрывом. Вепуат пожал плечами.

— Видимо, для тонкой работы нужна более приятная температура. А от тяжёлой и тупой сам согреваешься. Такая вибрация…

Гедимин угрюмо сощурился. «Ещё один день насмарку. И… что мне вообще с ними делать? Если это — лишь начало похолодания…»

— Надо бы пещеры подогреть, — нарушил затянувшееся молчание Вепуат. — Как ты подогрел ангары. Зеркальные чашки ведь дают много тепла? За тысячу градусов?

— А долину я чем подогрею? — Гедимин досадливо сощурился. — Нет, в принципе мож… А, уран и торий! Вниз их всех перегнать. Пусть там работают. Гравий можно ссыпать в шахту самотёком. Побьётся — тем лучше, меньше работы.

Он развернул на экране объёмную карту трёх пещер. «Воздушные потоки… Ага, вот здесь, внизу, поставить… Чем оградить, чтобы не задевали? Предупредить, тепло они чувствуют… И здесь ещё, а вот по этому каналу… Ещё добавить? Через десять часов внутри будет… ага, десять выше нуля, даже чуть больше. Ещё через десять часов… ну, часть чашек всегда можно убрать. Надо будет контролировать температуру…»

Последняя точка вспыхнула на карте. Гедимин тронул ось времени на графике, выждал, пока сменится десяток мелькающих чисел, и кивнул собственным мыслям. «Да, этого хватит. Если по ним никто не проползёт, завтра в пещерах будет тепло.»

— Нужен кейек, — сказал он, поворачиваясь к Вепуату. Тот растерянно мигнул.

— Несколько осколков… и почти все мои отражатели, — Гедимин снова погрузился в расчёты. «Не ошибся? Нет, если всё пойдёт по плану. Очень осторожно подобрать кейек, — расплавление чашек нам ни к чему. И расставить их внутри… сейчас? Нет, не успеваю. Во вторую пересменку…»

— Кейек. Ага, — Вепуат неуверенно кивнул. На Гедимина он смотрел с тревогой.

— Сейчас заберёшь?

— Ближе к ночи, — пробормотал Гедимин, задумавшийся о скорости движения воздуха. — После ваших занятий. Печи станут чуть холоднее, но… думаю, это несущественно.

— А. Угу, — отозвался Вепуат — судя по всему, он мало что понял. — После? Ну-у, если срочно, можно и сейчас, я им скажу…

— Зачем сейчас? — Гедимин, оторванный от расчётов, недовольно сощурился. — Сейчас я на смену иду. Всё равно Текк’ты сегодня не вернутся.

Вепуат виновато вздохнул.

— Да, это верно. У них все дни — целые. На куски не делятся. Если сегодня не работают — то это уже до утра. Но всё-таки надо будет предупредить…

Гедимин уже не слышал его — он думал о пределах похолодания. «Месяц Льда… Такие названия просто так не дают. В дни Льда тут бывает ну очень холодно. Если снаружи минус пятьдесят, то… А Текк’ты не впадут в спячку от такого охлаждения? Залягут где-нибудь под вулканом, и весь месяц насмарку… Так, ладно. До месяца Льда десять дней. За это время они хоть что-то да сделают. Первичный нагрев — и следить, чтобы не остыло. И не перегрелось — мало ли…»

… — Как холодно бывает в дни Льда? — переспросил Ут’таркех, озадаченно глядя на Гедимина. Стоило сармату, одобрив отливки, открыть рот на постороннюю тему, как все литейщики, замолчав и навострив уши, собрались вокруг. Гедимин едва заметно сощурился. «Они — местные. Кому и знать, как не им?»

— Мы не выходим в холодные дни, — сказал Ут’таркех и выразительно поёжился. — Ни в дни Мрака, ни в дни Пустоты. Очень холодно. На таком холоде погаснет любой огонь.

«Погаснет огонь? Прекращение реакции горения… минус сто восемьдесят или около того,» — Гедимин встряхнул головой, обрывая рассуждения. «Да хватит уже понимать аборигенов буквально!»

— Ясно. А Текк’ты как переносят холод? Что делают в эти дни? — спросил он и увидел, как Сэта растерянно переглядываются.

— Это знают Текк’ты, — нашёлся с ответом Ут’таркех. — Ты умеешь говорить с ними. Спроси.

— Спросил бы, но уже уползли, — Гедимин досадливо сощурился. — Значит, вы не знаете?

…Скогны забрали у Сэта формы-многогранники — незаметно для сарматов выменяли на горелку. Теперь Гедимин озадаченно смотрел, как карлики делают стеклянные биконусы — конус снизу, пирамида сверху. Ручки к ним приделывали традиционные — настолько вычурные, что сармат не находил, за что там взяться. Скогны выглядели довольными — но и Сэта, вооружённые двумя горелками, тоже не жаловались… и, кажется, успели сделать третью — по крайней мере, ракушку-сопло и зеркальную чашечку. «Новое оборудование пошло в серию,» — криво ухмыльнулся Гедимин, убедившись, что ему не померещилось. «Здесь Сэта Скогнов обогнали. Или я чего-то о Скогнах не знаю.»

— Всё, — громко сказал Вепуат, убирая последнее защитное поле и выходя в коридор. Скогны с довольным визгом собирались в «шлюзовой камере»; стекло пока остывало на поддоне, но сармат не сомневался, что сейчас его вытащат на холод. Сэта рассматривали горелки, пытаясь заглянуть внутрь — изучали, как соединяются детали.

— Гедимин, можешь забирать, сколько надо, — сказал Вепуат. Гедимин только неопределённо хмыкнул. Он уже открыл заслонку и теперь копался в россыпи кейека, подбирая камешки по размеру. «Тысяча на выходе… Семьдесят пять-восемьдесят, где-то так. Вот таких можно два…»

Он было сгрёб выбранные камешки в горсть, но спохватился и ссыпал половину обратно в жерло. «Из другой печи возьму. Проверить