Жестокая одержимость - С. Массери

в уголках ее глаз появляются беспокойные морщинки. – Иди на занятия. – Глядя на ее поджатые губы, я вздыхаю и утыкаюсь лицом в подушку. – Со мной все будет в порядке, – уговариваю ее я, но заметив, что Уиллоу молчит и не двигается с места, решаю настоять. – Правда, Уиллоу.

– Хорошо, но только потому, что ты настаиваешь. Я узна́ю, может быть… – Она переминается с ноги на ногу, барабаня пальцами по прикроватной тумбочке. – Возможно, кто-нибудь из наших соседей что-нибудь видел.

Мы живем через дорогу от студенческого общежития, а поскольку подобное происходит сплошь и рядом, я думаю, Уиллоу ошибается в своих предположениях, что кто-то из них мог что-то видеть.

Тем не менее я не перечу ей, потому что действительно хочу знать, что произошло. Вернее, мне нужно знать, потому что неизвестность вызывает во мне беспокойство, сравнимое с непрекращающимся зудом. Я не в силах отвлечься от размышлений о том, что могло случиться.

Я закрываю глаза и слышу, как Уиллоу выходит из моей комнаты, но оставляет дверь открытой. Я не виню ее за проявленное беспокойство, потому что тоже волнуюсь.

Прислушиваясь к шуму воды, когда Уиллоу принимает душ, я осознаю, что не могу полностью расслабиться. Каждая попытка успокоиться неизбежно срывается из-за навязчивых мыслей, заставляющих мое тело снова напрягаться. Сон то приходит, то уходит, и мои глаза кажутся мне наждачной бумагой, которую я смачиваю слезами, продолжающими вырываться из меня бурным потоком.

Внезапно мою голову озаряет мысль: если я хочу узнать, что произошло прошлой ночью, то мне нужно встретиться с Джеком.

Поэтому, как только за Уиллоу закрывается входная дверь, я заставляю себя снова встать с кровати. Я принимаю душ, а затем натягиваю на себя джинсы, белую рубашку с длинными рукавами и голубую толстовку с надписью «Танцевальная студия Краун-Пойнт». Расчесав волосы и собрав их в хвост, я надеваю на себя шапку, зимнюю куртку и сапоги.

Как броню.

Я наношу на лицо макияж, дабы скрыть то, что прячется внутри, и, выпив несколько таблеток обезболивающего, отправляюсь в кампус.

Сегодня я привлекаю еще больше взглядов, но меня это не особо волнует, поскольку моей единственной целью является поиск Джека. Сейчас почти время обеда, поэтому я предполагаю, что он находится в студенческом центре, и, как и следовало ожидать, я обнаруживаю Джека у входа в столовую в компании его друзей-футболистов. Будто почувствовав, что я вошла, он поворачивается в мою сторону, а затем быстро отводит взгляд.

Меня охватывает гнев, но это именно то, что мне нужно.

Я быстро преодолеваю разделяющее нас расстояние, но, подойдя ближе, замираю, потому что вижу прислоненные к стене рядом с Джеком костыли и его ногу в гипсе. Он, как и его друзья, в упор не замечает меня, хотя в отличие от Джека они попросту могли не заметить, что я вошла в столовую.

Несмотря на то, что Джек не показывает вида, я чувствую, что что-то случилось, и знаю наверняка, кто может за этим стоять. Только один человек в этом университете может не обращать внимания на желания других людей или на закон. А поскольку он уже доказал, что может вести себя как чертов собственник, то я уверена, он мог напасть на Джека, если каким-то образом узнал…

Быстро развернувшись, я сваливаю из столовой и, как только оказываюсь на расстоянии от студенческого центра, достаю свой телефон.

Я: Во сколько начинается ваша тренировка?

Какое-то время я жду ответа, а затем в чате появляются пузырьки, говорящие о том, что собеседник печатает ответ.

Стилл: В 6, а что?

Я не отвечаю ему.

Уже почти шесть, а значит, у меня есть реальные шансы увидеться с Греем до начала его тренировки.

Застегнув молнию на куртке, я поднимаю воротник до подбородка и спешу на стадион. Пока я добираюсь туда, успеваю сильно замерзнуть. Оказавшись внутри, я расстегиваю молнию и потираю озябшие руки.

Оглядев трибуны и арену через один из входов, я осознаю, что мне повезло. На льду в этот момент находятся лишь несколько фигур, вооруженных хоккейными клюшками, и я тороплюсь к нижним рядам, дабы убедиться, что один из них Грейсон. Меня бесит то, как быстро я узнаю его только по движениям и по стилю катания.

Ну что ж, время не ждет.

Меня не останавливают даже несколько сидящих на трибунах людей и игроки, катающиеся на льду. Заметив меня, один из них качает головой в знак протеста, потому что я выхожу на лед. Но поскольку я одержима своей миссией узнать правду, – меня не остановить. Я не позволю страху удержать меня, как в последний раз, когда Грейсон заставил меня выйти на лед.

– Эй! – кричит кто-то. – Тебе здесь быть не положено.

Но я игнорирую его и направляюсь прямо к Грейсону. Повернувшись, он наблюдает за моим приближением, но, конечно, не пытается подойти ближе, чтобы помочь мне. Нет, он просто смотрит на меня с блеском в глазах.

Ответы. Я здесь для ответов.

Поэтому, когда я останавливаюсь прямо перед ним и тыкаю пальцем в его грудь, – меня поражает его молчание.

Я снова бью его в грудь, но на этот раз кулаком, а Грейсон продолжает молча стоять, возвышаясь надо мной. Из-за коньков он снова стал намного выше меня.

К моему горлу подкатывает комок, и я бью его снова и снова, только эти удары не облегчают мою боль.

Почему я могла рассказать о том, что помню Уиллоу, но не могу вымолвить ни слова об этом здесь?

– Вайолет, – обращается ко мне Грейсон низким голосом. – Если ты пришла сюда только для того, чтобы побить меня… Ты могла бы подождать.

– Ты придурок! – кричу я, и эти слова ощущаются осколками стекла в моем горле.

Я отшатываюсь назад, и Грейсон в удивлении приподнимает брови.

– Как скажешь.

– Ты морочишь мне голову, хотя понятия не имеешь, через что я прошла, а прошлой ночью…

Я опускаю голову и вижу, как его коньки скользят вперед, вторгаясь в мое пространство. Грейсон снимает с себя шлем и наклоняется так, чтобы мы оказались лицом к лицу.

– Прошлой ночью ничего не произошло.

– Неправда! – Я стискиваю зубы, стараясь быть терпеливой, хотя терпение не моя сильная сторона. – Что-то случилось…

– С тобой ничего не случилось, со мной тоже ничего не случилось. – Он прищуривается. – И с Джеком ничего не случилось.

Значит, это был он.

Не знаю, почему я удивлена его причастности во вчерашних событиях, ведь Грейсон был первым, о ком я подумала. Наверное, потому что он из тех придурков, кто врезается в тебя на