Жестокая одержимость - С. Массери

катастрофически не хватает сил для того, чтобы вступать с ней в дискуссию.

– Как и в тебе, Пэрис. Уверена, что в твоей голове никогда не возникало ни одной собственной мысли.

Пэрис свирепо смотрит на меня, а затем встает и, хватая свой напиток, приближается к нам.

Ни в коем случае! Она не сделает этого снова.

Я начинаю подниматься, чтобы ответить ей, но Грейсон меня опережает. Он выхватывает из ее рук стакан, а затем, швырнув его на стол, опускается обратно на свое место.

– Ты позоришься, Пэрис, – говорит он ей. – Убирайся!

Пэрис замирает, и ее реакция была бы чертовски приятна, если бы я не сердилась на саму себя за то, что пришла сюда.

Рот Пэрис то открывается, то закрывается, а глаза наполняются слезами и начинают дергаться. Одно движение – и Пэрис поворачивается в сторону выхода, как если бы она была компьютером чертового «колеса смерти» [20], который вращает его снова и снова.

И тут в мою голову приходит идея, как сильнее ранить ее. Я поворачиваюсь и, схватив Грейсона за рубашку, притягиваю его к себе. Когда наши губы встречаются, он удивленно вздыхает, а затем отвечает на мой поцелуй, самодовольно обнимая меня, но элемент неожиданности и контроля, который только что был в моих руках, исчезает. Грейсон откидывает меня на спинку стула и проникает в мой рот своим языком. Он пробует меня на вкус, отчего я чувствую себя полностью захваченной.

Когда он разрывает наш поцелуй и я выпрямляюсь, то замечаю, что Пэрис и Мэдисон уже ушли.

Я только что поцеловала Грейсона. Сделала то, чего не следовало.

– Может, я не совсем ясно выразилась? – спрашиваю я, откидываясь назад. Грейсон же качает головой. – Ну нет, с нами покончено. – Я встаю со своего стула и отхожу от столика, но Грейсон следует за мной. – Нас больше нет. Тебя и меня. Мы больше не сидим за одним столом, не целуемся, не смотрим друг на друга.

Грейсон молча наблюдает за мной, и я понимаю, что фразы «между нами все кончено» – недостаточно. Мне нужно сделать больше.

Но когда я отхожу, он приближается. Я поднимаю руку, а он в ответ – свою, будто вторя моим движениям. Словно вся эта ситуация не больше чем очередная игра в его сознании. Он будто бы ждет от меня какой-то реакции: слез в моих глазах или дрожи. Ждет от меня любых действий, которые напомнили бы ему о том, что у него есть власть вселять в меня страх. Ведь это ему так нравится.

– Не тебе это решать, Ви.

Я поворачиваюсь и направляюсь к выходу из столовой, но не успеваю дойти до двери, как он ловит меня в свои объятия. В этот раз он не старается вести себя вежливо даже прилюдно, а я не могу допустить, чтобы вышла еще какая-нибудь статья, в которой его назовут насильником. Хотя его дорогой папочка наверняка заставил бы газету удалить статью и в придачу подал бы на нее в суд.

К Грейсону Деверо так легко не подобраться.

Грейсон тащит меня вверх по лестнице и буквально толкает за угол одной из лестничных площадок. Мы не остаемся наедине, потому что все остальные студенты продолжают входить в столовую и выходить из нее.

Наверное, именно поэтому он выбрал это место. Здесь мы рискуем быть пойманными.

Он толкает меня, и когда я падаю на колени, Грейсон расстегивает пуговицу на своих брюках.

– Грей… – обращаюсь к нему я, свирепо глядя на него снизу вверх.

– Не надо, – он пресекает все мои попытки вразумить его. – Просто достань мой член и соси его, Вайолет.

Сначала я отворачиваюсь, потому что меня переполняет стыд. Но потом я понимаю, что, если издам хоть какой-нибудь звук или начну сопротивляться, нас точно поймают, так как кто-то захочет проверить этот темный уголок.

По моему телу бегут мурашки.

– Может, мне снять это на видео и снова выложить на сайт Краун-Пойнт? Два парня, один семестр и один грязный рот. – Он хватает меня за подбородок и, засунув большой палец мне в рот, надавливает им на язык, заставляя приоткрыть губы. – Тебе стоит сказать лишь слово или…

Я молча вздрагиваю, а затем, переведя взгляд на его ширинку, расстегиваю молнию и стягиваю брюки вместе с боксерами ровно настолько, чтобы освободить его член. Протянув руку, я скольжу ладонью по длине его ствола, который с каждой секундой становится тверже. Грейсон опускает мой подбородок и запускает пальцы в волосы.

Когда я успела потерять контроль и оказалась там, где Грейсон хочет меня видеть? В его паутине.

Я широко открываю рот, и Грейсон слегка наклоняет мою голову, чтобы ему было удобней проскользнуть в него. Его вкус мне знаком, но он не дает мне привыкнуть к нему, так как посылает свои бедра вперед, касаясь головкой задней стенки моего горла. Я обхватываю его бедра, задыхаясь оттого, что он перекрыл мне доступ к кислороду. Я и забыла, как ему это нравится: смотреть на мое раскрасневшееся лицо и наполняющиеся слезами глаза.

Грейсон выходит из меня, позволяя сделать глубокий вдох через нос, а затем ждет, когда я снова сожму руками его бедра. Положив одну руку мне на затылок, а другой упираясь на стену, он трахает мой рот, буквально мурлыча от удовольствия. Во мне вспыхивает огонь стыда и смущения, который превращается в адское пламя, когда кто-то ахает у него за спиной.

Нас поймали.

– Убирайтесь отсюда! – рычит Грейсон через плечо.

К сожалению, я не знаю, слышали ли они, чем мы занимаемся, и видели ли меня, потому что мои глаза прикрыты.

Внезапно Грейсон заставляет меня запрокинуть голову и встретиться с ним взглядом. Перед моими глазами все расплывается, из носа течет, и я ничего не могу поделать с этим. Грейсон же, внимательно глядя на мое лицо, продолжает двигаться все быстрее и быстрее.

– Ты. Не. Покинешь. Меня, – рычит он с каждым толчком, а я надеюсь, что мой взгляд передает мои мысли.

Да пошел ты, Грейсон.

Он крепко сжимает рукой мои волосы, и, внезапно почувствовав острую боль, я непроизвольно сжимаю челюсть. Когда мои зубы проскальзывают по члену, Грейсон вздрагивает, а затем сразу же достигает пика своего наслаждения. Он стонет и кончает, входя в мое горло так глубоко, что мне ничего не остается, кроме как проглотить его сперму.

Он слегка наклоняет голову, впиваясь взглядом в мое лицо. В этот момент в моей черепушке срабатывает сигнал тревоги, потому что он не отпускает меня и не позволяет дышать. Я