Песнь Серебряной Плети - Бранвена Ллирска

Безусловно, было бы удобнее, если бы ётуна удалось трансформировать во что-нибудь более прямоходящее и разумное, но такая магия граничила с другой, запретной магией кражи облика, и в нее кого попало не посвящали. А заставить идти в ногу медведя, то и дело норовившего опуститься на четыре лапы, оказалось той еще морокой. В общем, лабиринт они прошли верно только с девятой попытки. И Киэнна бесконечно порадовало, что за ошибку магический узел коридоров не бил каким-нибудь разрядом молний — сразу видно, что Эрме к его созданию руки не приложил.

— Хюм. — На этот раз распахнутая золотая дверь отчего-то вызвала новый приступ странной ноющей боли там, где положено быть сердцу. — Медвежий облик я с тебя снимать пока не буду. Прятаться-то ты не умеешь. Смотри, не одичай там совсем. Недельки через две-три притопаешь… Ну, я потом скажу куда. Мёду много не жри, зубы испортишь. А теперь вали давай отсюда ко всем хренам! Уноси свою жирную волосатую жопу к драной Фенрировой матери! В общем, — Киэнн вздохнул, — был рад тебя видеть, борода. До скорого!

И медведь Хюмир ушел. И вместо него вновь нахлынула какая-то глупая пустота, которую он всегда носил с собой, но раньше как бы и не чувствовал. Но стоило заполнить ее только однажды… В первый раз, должно быть, тогда — на ступеньках Стеклянной Башни Аннвна… Да ты никак и впрямь отравила меня, Этт. Вывернула наизнанку душу, которой у меня никогда не было.

Вот только не хватало на старости лет заболеть дурацкой юношеской сентиментальностью! Отставить нытье! У тебя вон за трое суток полсотни клиентов накопилось. А до часа икс, даже при самом лучшем раскладе, не больше двух ночей…

Час икс пришел на вторую ночь. И вытащить троих последних пленников Киэнн уже не успел. Конечно, он пытался сжульничать — чуть раньше, когда уже окончательно выбился из сил и предчувствовал непоправимое. Он был бы не он, если бы не попробовал! Думал, окей, дверь выпускает только одного, и того, кто в точности выполнил ритуал, но что будет, если, скажем, пройдут двое, после чего первый взгромоздится на плечи второму и так шагнет в портал? Или даже еще круче: десяток фейри обернется мелким зверьем: мышами, белками, сойками, гадюками, да хоть червями, если кто умеет — и влезет за ворот одиннадцатому! Вдруг выйдет поиметь систему? — Хрен там. Попытка завершилась трагедией: обоих «подопытных» располосовало надвое, выбросив полтела за пределы темницы и окатив Киэнна и десяток присутствующих уже не грязью и смрадом, а горячим багровым душем. Проводнику злосчастных беглецов тоже прилетело, хотя и послабее. Однако голова гудела и левая рука едва поднималась до сих пор. Приходилось поддерживать ее под локоть правой — иначе-то дверь не откроешь. Больше жульничать Киэнн не рискнул. А потому на этот раз просто ушел, стараясь не смотреть в глаза оставшимся. Ушел торопливо и незаметно, чувствуя, как жадная утроба костяной темницы уже понемногу наполняется липким «желудочным соком». Сбежал, не оглядываясь, в очередной раз спасая свою шкуру и предоставив неразборчивой смерти «трапезничать» другими. Невидимой тенью промелькнул на выходе — боялся, что остановят. Удрал, вновь чувствуя себя трусом и подлецом.

Включать ли мне этих троих в свой «список», Эрм? Могу ли я с уверенностью сказать, что их гибель не на моей совести?

Закат лакал кровавое пойло из правого рукава Кройнелаг. Спать хотелось до одури: за всю последнюю неделю Киэнн спал от силы часов двенадцать, урывками. Впрочем, к такому режиму он уже отчасти привык — в Бейн Ваис даже два часа сна могли считаться роскошью. Скудные запасы провизии, которые он и так тщательно растягивал (те самые яблоки, орехи, да еще две сушеных рыбины, завалявшиеся в карманах одного из освобожденных узников и оставленные им на прощание), закончились позавчера вечером. Но о еде можно будет подумать позже. Сейчас у него оставалось еще одно несделанное дело, невыполненное задание, а также непройденный тест. Потому что так просто отказываться от затеи с подменой Киэнн не собирался. Она все еще представлялась ему лучшей из всех возможных. Но для этого ему нужен доброволец. Такой, который будет знать, на что идет, а значит ему придется выложить все начистоту. Который подойдет на эту роль, то есть в адекватности которого Киэнн может быть хоть немного уверен. Которым он может пожертвовать, если понадобится, и не проклинать себя всю оставшуюся жизнь. И еще желательно — хотя бы частично женского пола.

Какая-нибудь фейри для подмены бы тоже вполне подошла. Но, как ни странно, подменить одного фейри другим сложнее, чем человеком. И еще человек на это куда скорее согласится. Если, конечно, хоть немного поверит в сказку о волшебном Мире Бессмертных.

И перед человеком будет как-то попроще исповедоваться…

Совершать переход из Маг Мэлла в Сенмаг в одиночку ему еще не доводилось, но под присмотром Эрме он уже проделывал это дважды. Знакомый путь до индейского озера Мичиган был одним из самых коротких — ну, не считая путей к прославленному холму Гластонбери и ирландскому озеру Лох-Линн, да еще того, что выводит прямиком к водопаду Глимур в сказочной стране Исландии. Понятное дело, пути нестабильны, и время от времени меняются, но в последние несколько столетий эти три пользовались наибольшей популярностью у фейри. Когда они шли впервые, Эрме неожиданно милостиво разрешил Киэнну выбрать один из кратчайших. В чем была причина такой «доброты» Киэнн понял только потом, когда падение с шестисотфутовой высоты водопада прямиком в темное дьявольское лоно ущелья уже началось. Хотя, по сути, падение началось еще в Межмирье, где, по-видимому, пребывал теневой близнец Глимура. И, возможно, эти несколько секунд тогда и спасли ему жизнь, позволив совершить первую в жизни трансформацию.

К счастью, в Исландию его нынешний путь не лежал. Тот, кого искал Киэнн, жил в штате Иллинойс, в городке Уокиган, к северу от Чикаго. Ну, полгода назад точно жил. Или скорее дотягивал последние годы жизни.

Миновав монохромную грань Межмирья, Киэнн вывел иллюзорную лодку в свинцовый котел Мичиганского озера. Иллюзию он изначально создавал самую примитивную — грубое каноэ с веслом, поскольку не был уверен, что сможет поддерживать что-то более продвинутое при переходе в Сенмаг. А уж тем паче — превратить крылатую эльфийскую ладью в моторную яхту или хотя бы надувной катамаран. Выделываться будем как-нибудь в другой раз.

Справа полыхнули вертикальные огни чикагских небоскребов. Следовательно, сейчас он, по-видимому, держит курс на юг. А надо бы на север. Неуклюже бултыхаясь в шатком суденышке, Киэнн кое-как развернул каноэ примерно в противоположном направлении. Вообще неплохо бы как можно скорее высадиться — все равно по воде он идет отвратительно медленно, да и лодка, кажется, не совсем в порядке, вода под ногами хлюпает. Халтура она и есть халтура. А на берегу… Ну, на берегу он что-нибудь придумает.

Пришвартовался Киэнн на каком-то богом забытом причале, кажется, где-то в районе Саут Шор. Ну как «пришвартовался» — больше это походило на прибытие в Порт-Ройал капитана Джека Воробья, потому что каноэ таяло на глазах. Над Городом Ветров буйствовал апрель — холодный, но полный пылких юношеских надежд и знать не знающий, что такое смерть. Полуночный Чикаго таращил бессонные глаза неоновых вывесок, гудел пыльными, монотонными автострадами, марал воздух запахами дешевой пиццы и гамбургеров с несвежей курятиной. Киэнн с трудом подавил назойливое желание заглянуть «на огонек» и стянуть что-то съестное, пока никто не смотрит. Риск нарваться на «соглядатаев» королевы здесь был, безусловно, куда ниже, чем в Маг Мэлле, но, пожалуй, лучше особо не светиться.