Унесенные ветром. Том 2 - Маргарет Митчелл

Убежденный в порочности этой затеи, Фрэнк набрался мужестваи в столь сильных выражениях запретил Скарлетт подряжать каторжников, что онаот неожиданности примолкла. А затем, чтобы утихомирить его, покорно заметила,что это были лишь размышления вслух. Просто ей так досаждают Хью и эти вольныенегры, что она вспылила. Сама же продолжала об этом думать и даже мечтать.Каторжники могли бы решить одну из самых тяжелых для нее проблем, но если Фрэнктак к этому относится…

Она вздохнула. Если бы хоть одна из лесопилок приносиладоход, она бы еще как-то выдержала. Но у Эшли дела шли ненамного лучше, чем уХью.

Сначала Скарлетт была поражена и огорчена тем, что Эшли несумел сразу так взяться за дело, чтобы лесопилка приносила в два раза большедохода, чем у нее в руках. Ведь он такой умный, и он прочел столько книг —почему же он не может преуспеть и заработать кучу денег. А дела у него шли неуспешнее, чем у Хью. Он был столь же неопытен, совершал такие же ошибки, так жене умел по-деловому смотреть на вещи и был так же совестлив, как и Хью.

Любовь Скарлетт быстро нашла для Эшли оправдания, и онаоценивала двух своих управляющих по-разному. Хью просто безнадежно глуп, тогдакак Эшли — всего лишь новичок в деле. И однако же непрошеная мысльподсказывала, что Эшли не может быстро сделать в уме подсчет и назначить нужнуюцену, а она — может. Она порой даже сомневалась, научится ли он когда-либоотличать доски от бревен. К тому же, будучи джентльменом и человекомпорядочным, он верил любому мошеннику и уже не раз потерял бы немало денег, невмешайся вовремя она. Если же ему кто-нибудь нравился, — а ему, видимо,нравились многие! — он продавал лес в кредит, даже не считая нужнымпроверить, есть ли у покупателя деньги в банке или какая-либо собственность. Вэтом отношении он был ничуть не лучше Фрэнка.

Но конечно же, он всему научится! И пока он учился, она споистине материнской снисходительностью и долготерпением относилась к егоошибкам. Каждый вечер, когда он появлялся у нее в доме, усталый иобескураженный, она, не жалея времени и сил, тактично давала ему полезныесоветы. Но несмотря на ее поощрение и поддержку, глаза у него оставалиськакими-то странно безжизненными. Она не понимала, что с ним, и это пугало ее.Он стал другим, совсем другим — не таким, каким был раньше. Если бы ониостались наедине, быть может, ей удалось бы выяснить причину.

От всего этого она не спала ночами. Она тревожилась за Эшли,потому что понимала: не чувствует он себя счастливым, как понимала и то, чтоесли человек несчастлив, не овладеть ему новым делом и не стать хорошим лесоторговцем.Это была пытка — знать, что обе ее лесопилки находятся в руках таких неделовыхлюдей, как Хью и Эшли; у Скарлетт просто сердце разрывалось, когда она видела,как конкуренты отбирают у нее лучших заказчиков, хотя она так тщательно всенаперед рассчитала и приложила столько труда и стараний, чтобы все шло как надои тогда, когда она но сможет работать. Ах, если бы только она могла сновавернуться к делам! Она бы взялась за Эшли, и он у нее безусловно всему бынаучился. На другую лесопилку она поставила бы Джонни Гэллегера, а самазанялась бы продажей леса, и тогда все было бы отлично. Что же до Хью, то онмог бы у нее остаться, если б согласился развозить лес заказчикам. Ни на чтодругое он не годен.

Да, конечно, Гэллегер, при всей своей сметке, человек,видно, бессовестный, но.., где взять другого? Почему все смекалистые и тем неменее честные люди так упорно не хотят па нее работать? Если бы кто-нибудь изних работал у нее сейчас вместо Хью, она могла бы и не беспокоиться, а так…

Томми Уэлборн хоть и горбун, а подрядов у него в городекуча, и деньги он, судя по слухам, лопатой гребет. Миссис Мерриуэзер и Ренепроцветают и даже открыли булочную в городе. Рене повел дело с подлиннофранцузским размахом, а дедушка Мерриуэзер, обрадовавшись возможности вырватьсяиз своего угла у почки, стал развозить пироги в фургоне Рене. Сыновья Симмонсовтак развернули дело, что у их обжиговой печи трудятся по три рабочих смены вдень. А Келлс Уайтинг изрядно зарабатывает на выпрямителе волос: внушает всемнеграм, что республиканцы в жизни не позволят голосовать тем, у кого курчавыеполосы.

И так обстояли дела у всех толковых молодых людей, которыхзнала Скарлетт, — врачей, юристов, лавочников. Апатия, охватившая их послевойны, прошла — каждый сколачивал себе состояние и был слишком занят, чтобыпомогать еще и ей. Не были заняты лишь люди вроде Хью — или Эшли.

До чего же скверно, когда у тебя на руках дело, а ты как нагрех еще беременна!

«Никогда больше не стану рожать, — твердо решилаСкарлетт. — Не буду я как те женщины, у которых что ни год, то ребенок.Господи, ведь это значило бы на шесть месяцев в году бросать лесопилки! А ясейчас вижу, что не могу бросить их даже на один день. Вот возьму и заявлюФранку, что не желаю я больше иметь детей».

Франку, правда, хотелось иметь большую семью, но ничего,как-нибудь она с ним сладит. Она твердо решила. Это ее последний ребенок.Лесопилки — куда важнее.

У Скарлетт родилась девочка, крошечное лысое существо,уродливое, как безволосая обезьянка, и до нелепости похожее на Франка. Никто,кроме ослепленного любовью отца, не мог найти в ней ничего прелестного —правда, сердобольные соседи утверждали, что все уродливые дети становятся современем прехорошенькими. Нарекли девочку Элла-Лорина: Элла — по бабушке Эллин,а Лорина потому, что это было самое модное имя для девочек, так же как РобертЛи и Несокрушимый Джексон для мальчиков, а Авраам Линкольн и Имэнсипейшн[17] — для негритянских детей.

Родилась она в середине той недели, когда Атланта жила влихорадочном волнении и в воздухе чувствовалось приближение беды. Арестовалинегра, похвалявшегося, что он изнасиловал белую женщину. Но прежде чем онпредстал перед судом, на тюрьму налетел ку-клукс-клан и вздернул негра.Ку-клукс-клан решил избавить пока еще никому не известную жертву изнасилованияот необходимости выступать в суде. Отец и брат пострадавшей готовы былизастрелить се, лишь бы она не появлялась перед судом и не признавалась в своемпозоре. Поэтому линчевание негра казалось обитателям города единственноразумным выходом из положения — единственно возможным, в сущности, выходом.Однако это привело военные власти в ярость. Почему, собственно, женщина неможет выступить в суде и публично дать показания?

Начались поголовные аресты: солдаты клялись, что сотрутку-клукс-клан с лица земли, даже если им придется засадить в тюрьму всех белыхобитателей Атланты. Негры, перепуганные, мрачные, поговаривали о том, что вотместку начнут жечь дома. По городу поползли слухи: если-де янки найдутвиновных, они всех перевешают, а кроме того, негры готовят восстание противбелых. Горожане сидели по домам, заперев двери и закрыв окна ставнями, мужчинызабросили все дела, чтобы не оставлять жен и детей без защиты.