Цитоник - Брендон Сандерсон

моим друзьям? Чьи имена я забыла… Чьи лица слились в белое пятно.

А потом что-то возникло.

Поддержка от кого-то далекого. От друга? От успокаивающего разума, который каким-то образом был моим значком. От моего отца – я все сильнее верила в это. Это приободрило меня и принесло с собой образы. Восхитительный запах воды, капающей в пещерах дома. Успокаивающая возня над кораблем М-Бота вместе с Тором. Усталая улыбка мамы, увидевшей меня после долгого рабочего дня. Ровный голос Бабули, повествующей о героинях прошлого.

И другой разум, с другой стороны. Разум, напомнивший мне о том, что я любила. Исследования. Полеты. Истории. Существование было болью, но вместе с тем оно было радостью. С этими воспоминаниями я взбодрилась.

Моя звезда зажглась. Я не была здесь «ничем». Я была Спенсой, и моя душа была огнем. Она ярко вспыхнула, и я предложила им это ощущение себя – ударила в них тем, кто я есть, и моими чувствами.

Они отстранились от этого предложения извращения. От предложения… разности. Они отступили, хотя наш обмен многое нам сказал друг о дружке. Когда это ощущение померкло, я обнаружила другое предложение. О перемирии.

Они нашли внутри меня желание, чтобы мои друзья перестали умирать. Они увидели мое возбуждение от битв, которые я нашла в поясе «нигде».

«Остановись! – взмолились делверы. – Остановись, не иди в Твердыню. Мы остановимся».

Остановиться? Я моргнула, осознавая пространство вокруг себя. Я цеплялась за корабль Хешо, глядя в порталы света, что были его глазами.

Остановись. Это было не слово, а образ – меня, переставшей идти по Пути Старейших. Оставшейся в Твердыне или вернувшейся обратно в пояс, но не заходящей вглубь дальше базы Верховенства. Не следующей Путем Старейших и не входящей во световспышку.

«А как насчет моих друзей? – спросила я. – Людей в „где-то“».

«При перемирии с тобой мы оставим их в покое. Мы будем игнорировать шум». Данный конкретный «шум» обозначал Брейд и Винзика. Это было не такое веское обещание, как я предпочла бы, – судя по тому, как работали их разумы, если делверов вытащили бы в наше измерение, они все равно атаковали бы. Но они начнут игнорировать Винзика.

«Остановись, – повторили делверы из тающей в глазах Хешо белизны. – Держись в стороне. И мы обещаем перемирие».

На этом свет погас окончательно, оставив меня висящей на застывшем корабле с очень озадаченным киценом внутри.

35

Я рухнула в кабину своего корабля.

Это было… много. Много о чем подумать, что прочувствовать. Что вспомнить.

Скад, я вспомнила! Бабулю, маму, Тора. Даже Йоргена, хотя лица остальных моих друзей оставались расплывчатыми.

– Я говорил, что знаю толк в безумии, – сказал Чет. – Так вот, я ошибался. Спасибо за мастер-класс.

– Спенса, – позвал М-Бот, – это было… интересно с твоей стороны. Хочешь список эмоций, которые я испытываю прямо сейчас?

– Полагаю, в основном это будут вариации раздражения и недоумения.

– Ты права, – отозвался он.

– Тогда я пропущу, – сказала я, опуская купол кабины. – Да бросьте вы. Выбраться на свое крыло посреди поля боя? Вы видели, как я вытворяла вещи похуже.

– Вот почему я не назвал это странным, – сказал М-Бот. – Странность предполагает несвойственное тебе поведение. И все же… какого черта?

Я ухмыльнулась:

– Ух ты! Ты отлично использовал это ругательство, М-Бот.

– Это все эмоции, – сказал он. – Я теперь понимаю ощущение досады, которое ты вызываешь у всех остальных. Оно отлично совмещается с раздражением, благодаря которому я наконец понял, почему остальные так часто ругаются в твой адрес!

– Это же здорово! – сказала я.

– Я знаю! Итак – Спенса, какого черта?!!

– Хешо завладел делвер, – сказала я.

– Да, Чет это объяснил, – сказал М-Бот. – И ты решила подобраться поближе?!

– Они боятся меня, М-Бот. Я поняла это. И я чувствовала, что так правильно.

– «Правильно» – это не чувство. Поверь мне, я много практиковался. Ты не слушала?

– Я чувствовала, что так правильно, – сказала я. – По крайней мере, на этот раз, выбравшись из кабины, я не закончила тем, что плавала в вакууме. Чет, что вы услышали?

– Немногое, – сказал он. – Мои цитонические способности к связи не так велики, как у вас.

– Ну, – сказала я, – бессмертие и цитоническая эхолокация – это тоже круто.

– Я и не спорю, – отозвался Чет. – Моих навыков хватило, чтобы почувствовать вашу боль и их нападение. Я пытался подпитать ваши воспоминания о себе. Кажется, это помогло. Потом они ушли, хотя я не смог почувствовать почему.

«Надо ему сказать», – подумала я. Но прощальные слова делверов – «остановись», «перемирие» – не давали мне покоя. Я хотела сперва поразмыслить над тем, что все это значит.

– М-Бот, – позвала я, – пожалуйста, свяжи меня с Хешо.

Он вздохнул, но повиновался.

– Эй, – сказала я, – как ты себя чувствуешь?

– Я медитирую на пустоту моего прошлого, – негромко сказал Хешо. – И на то, как я, невзирая на то что оно непроглядно, знаю, что ты была его частью. Мы были… друзьями?

– Да, – сказала я.

– Я был командиром пиратского отряда? – спросил он.

– Не совсем. Почему ты спрашиваешь?

Мы парили рядом, но, с счастью, поток зданий и другого хлама, вываливающегося в «нигде», прекратился. Значительная их часть – по крайней мере, глыбы с подъемным камнем – дрейфовала вокруг нас, лениво, почти безмятежно, как будто мы находились под поверхностью огромного океана после миновавшей ужасной бури.

– Когда Пушкари взяли меня в плен, – объяснил Хешо своим низким властным голосом, – я немедленно попытался захватить командование над их группировкой. Я чувствовал, что должен возглавлять их. Они же вместо этого считали меня «милым» и попытались использовать в качестве талисмана. Я… переубедил их.

Я ухмыльнулась, пытаясь представить, как это выглядело. Что сделал крохотный лисовин в четверть метра ростом, чтобы «переубедить» пиратов?

– Постепенно, – продолжал Хешо, – я утвердился в роли опытного пилота и последовал за Влепом. Но в этом ощущалось нечто неправильное. В моих навыках пилотирования присутствовали досадные прорехи. И я задумался. Быть может, я был командиром группы пиратов, который, возможно, давно не летал?

– Ты был командиром корабля, Хешо, – объяснила я. – Твоя раса строит небольшие линейные корабли, не намного крупнее нашего истребителя. Ты, по крайней мере, время от времени пилотировал корабль сам, потому обладаешь определенными навыками, но, например, о щитах заботилась твоя команда.

– А-а-а… – протянул он. – Эта мысль… она проложила путь в моем разуме, чемпион. Искры света, подобные камню и стали. Мой корабль… «Плывущий против течения в потоке, отражающем солнце»?

– Да!

– Мне это видится потускневшей картиной, в которой не хватает деталей, – сказал Хешо. – Но… я вспоминаю мой дом. Ощущение тепла на моем лице и мехе. Да. Быть