Тайны Пантеона - Марина Суржевская

привыкнуть к новому ощущению наполненности, но не стала. Словно это было важно – смотреть друг другу в глаза. Бесконечное мгновение мы лежали, привыкая и принимая новое.

Потом Август сделал движение и боль утихла, а потом растворилась совсем, сменившись тянущим, еще непонятным удовольствием. Оно зарождалось внизу живота, там, где остались следы его поцелуев, растекалось по венам, спиралями закручивалось в груди и шее. Оно усиливалось и разрасталось – неожиданное и непознанное еще наслаждение. С каждым новым ритмичным толчком его становилось все больше, и не выдержав, я застонала. Вцепилась в мужские плечи, впилась ногтями, уже не понимая, что делаю. Каждый толчок словно выталкивал меня из реальности, и я не понимала, как в ней удержаться. Все ощущения обострились до предела: запахи, вкус, прикосновение… Все стало острым, горячим, хриплым, бьющим по нервным окончаниям. Я чувствовала все сразу: грубую ткань под спиной, гладкость мужской кожи, едва уловимый аромат дождя и дыма, силу мужских рук, влажность и сладость… А особенно я чувствовала его. Каждым сантиметром своего тела, всеми органами обострившихся до пределов чувств. Август сжал мои ладони, сплетая пальцы, ускоряя наше движение к звездам, врываясь снова и снова. Я уже не стонала – я билась и всхлипывала, захлебываясь от приливной волны возрастающего удовольствия.

Стон Августа словно сорвал мои предохранители. Его откровенное наслаждение, исказившее лицо и отразившееся в темных глазах, – усилило мои собственные ощущения до предела. Пока мир не взорвался в бесконечном сиянии и не исчез совсем, сгорев и рассыпавшись в пожаре обоюдного экстаза.

Мы рухнули на кровать и некоторое время лежали, силясь снова научиться дышать. Когда мне это удалось, я повернулась набок. И с удивлением поняла, что в окно стучит не просто дождь – ливень! Небо потемнело до черноты, а стекло затянуло потоками воды, хотя совсем недавно светило солнце.

Август лежал с закрытыми глазами, пряди волос упали на лоб, темные ресницы подрагивали.

– Эй, ты как?

– Кажется, это мне полагается спрашивать о твоем самочувствии. – Он тоже повернулся и улыбнулся. – Ты как?

– Отлично, – честно сказала я. Тянуло не просто улыбаться, а смеяться в голос. Ощущение счастья бурлило внутри и кружило голову. Я подняла руку, и моя нейропанель блеснула в луче света. – Ну и потом: я всего лишь потеряла девственность, говорят, это нормально и происходит со многими. Мне совсем не больно, с первым дискомфортом благополучно справился мой браслет. А потом мне было очень хорошо. А вот с тобой другое дело. Ну так как? Уже чувствуешь в себе желание что-нибудь разрушить?

– Я чувствую в себе желание повторить.

Я все-таки рассмеялась, не сдержавшись.

И вдруг поняла, чего не хватает на его груди. Раньше там висел шнурок с серебряной пластинкой – образом Истинодуха.

– Наши кольца, – догадалась я. – Так вот из чего они сделаны. Что ж… Похоже, наш брак престал быть фиктивным.

– И что ты об этом думаешь?

– Я… рада.

Мы улыбались друг другу, не в силах остановиться. Он поднес мою ладонь к губам, поцеловал и сплел пальцы.

– Кассандра Эттвуд. Звучит неплохо?

Я покатала на языке непривычное сочетание.

– По-моему, весьма неплохо. И все же: ты уверен, что с тобой все в порядке?

– Да. – Он снова поцеловал меня.

– Может, инквизиторы ошиблись. Или это очередное вранье и близость никак не влияет на твой Дух, – задумчиво протянула я. – Точно. Я ведь говорила: инквизиция обожает ложь!

– Подожди здесь, я найду и намочу полотенца. Внизу наверняка есть дождевые бочки. – Он посмотрел на окно и моргнул, кажется, только сейчас заметив потоки ливня.

Перекатившись на кровати, Август встал, подхватил свои штаны и обувь и вышел из комнаты.

Я потянулась, свыкаясь с новыми ощущениями в теле. И не веря, что все случилось на самом деле. Глянула на свой золотой браслет. Еще один плюс нейропанелей – то, что его обладатели могут не думать о последствиях страсти. Дети у нас рождаются лишь тогда, когда мы этого хотим.

***

Спустившись, вышел из дома. Прислонился к стене и некоторое время стоял, приходя в себя. Случившееся наверху потрясло меня сильнее, чем я предполагал. Чем мог показать.

«На этот раз ты поцелуешь меня…»

От этих поцелуев и прикосновений можно сойти с ума. От того, как она смотрела. Как прикасалась. Как изучала мое тело. Как стонала от наслаждения. Даже от воспоминания стало настолько жарко, что я поднял лицо, подставляясь потокам дождя. Дождь теперь всегда будет напоминать об этом дне.

Конечно, если у меня останется время на воспоминания.

Набрав пригоршню воды, я плеснул в лицо, надеясь, что это поможет собраться с мыслями.

Из заброшенного дома видна пустошь и не видны инквизиторы, но я точно знал, что они там – за сухим дудником и тростником. Я ощущал их присутствие, чувствовал их души даже на таком расстоянии. Глянул на окна дома и отступил под загнутый козырек, чтобы избежать потоков воды, а главное – случайного взгляда Кассандры. Размотал бинт на запястье.

Нейропанель осталась такой же черной и обугленной, но несомненно – увеличилась. Браслет нарастал, его концы тянулись друг к другу, словно щупальца чудовища. И все же они не сомкнулись: на внутренней стороне руки остался кусок чистой кожи. Кассандра поверила, что близость не изменила мой Дух, и я согласился, не желая ее пугать. И все же изменения были. Я ощущал себя иначе. Распахнул рубашку: от пореза на боку не осталось даже шрама. Словно моей кожи и мышц никогда не касалось остро заточенное лезвие. Мое тело и раньше исцелялось быстрее, чем у других людей, но не настолько. Это уже не исцеление, это что-то за гранью возможного. Что-то противоестественное. Даже обладатели нейропанели не способны на подобное. Даже Совершенные не регенерируют с такой силой и скоростью.

Глянул в сторону пустоши. Если бы хотел, смог бы сосчитать количество душ с той стороны. Командир черных мундиров не обманул, инквизиторы не приближались. Давали нам время на решение? Или размышляли, как обойтись без жертв и избежать не только моей силы, но и силы ямы скверны? А может, просто ждали подкрепление?

Я сосредоточился, пытаясь ощутить всех, кто угрожал нам. Много… как же их много. И здесь не соврал командир: похоже, на мою поимку отправили целую армию.

Я снова обернул запястье бинтом, зубами затянул узел. Мне показалось, что наверху – постигая и узнавая друг друга, – мы с Кассандрой провели целую вечность. Однако солнце едва добралось до зенита. Еще есть время. Вот только на что? Я