Обратный отсчет: Равнина - Токацин

— Филки порадуются… Но я за другим пришёл. Нужен совет. У тебя были наработки по Джагулам? Где-то тут, в базах?

— Да, насканировал кое-чего, — признался Вепуат. — А тебе что конкретно? Базы эти… так я их толком и не разобрал.

Гедимин оглянулся на плотно задвинутую переборку. Прятаться ему было не от кого, но рефлексы всё равно срабатывали.

— Джагулы… Они копать умеют? Ну, то есть, их анатомия… — он запутался в словах и сердито сощурился. — У них кисть так сложится?

Вепуат хмыкнул.

— Умеют, — заверил он. — Насколько это им привычно — не знаю. Но анатомических препятствий не вижу.

— Хорошо, — Гедимин слегка приободрился. — А что с силой? Намного они слабее филков?

— Поверни-ка экран ко мне, — попросил Вепуат. Несколько секунд Гедимин по его указаниям копался в информационных базах и машинально пытался понять их внутреннюю логику. Получалось плохо — то ли не хватало знаний по биологии, то ли данные и впрямь нуждались в сортировке.

— Ага, вот оно, — Вепуат задумчиво взглянул на таблицу. — С силой там всё в порядке. Строение кости, мышечные волокна… Я бы сказал — филки даже слабее. Другой вопрос — выносливость…

— Хм? — Гедимин перевёл взгляд с таблицы («И вот где он это прочитал⁈») на Вепуата.

— Выносливость, — повторил тот. — Джагулы — существа рывка. То есть — работать будут, и быстро. Но так же быстро и отползут. И на полдня где-нибудь залягут.

Гедимин досадливо сощурился. «Ясно. Поставить им смены по полчаса. За день как-нибудь отлежатся.»

— Если вешать ковш на руку — где лучше крепить? — он с сомнением рассматривал скан чьей-то согнутой конечности со странными выростами у локтевого сустава. — Так же, как филку, или есть… особенности?

— Ковш? — Вепуат неопределённо хмыкнул и провёл пальцем по переборке. — Поднеси экран ближе… Ага, вот так. Делай крепления вот здесь и здесь. Как там у филков, уже не помню. Но Джагулам будет удобно. И ещё… Ты им сразу ковши не давай. Пусть попробуют своим инструментом. И потом уже, для сравнения…

Гедимин невесело усмехнулся.

— Филки сравнивали. Ни метеороида не помогло.

…Гедимин положил ладонь на крепления и расслабил мышцы. Костяные штыри чуть прогнулись и так и застыли, не поддаваясь. Сармат убрал руку, посмотрел на столбик зелёной жидкости, — он медленно уползал вниз, «втягиваясь» в колбу.

— Сейчас минус девятнадцать, — сказал Гедимин коменданту, с сомнением разглядывающему термометр. — Если остановится сильно выше или ниже — ищи меня, сверимся.

— Угум, — отозвался филк. — Он на холоде не треснет? Что в него вообще налито?

— У Альгота спроси, — буркнул Гедимин, в очередной раз подумав, что химик мог бы оставить инструкцию — хоть на драной подстилке нацарапать. — Минус сто двадцать выдержит.

— В минус сто двадцать я его на улице не оставлю, — проворчал комендант. — А в воду его можно? Брайс просил погружной. Что-то у него там не промывается, как нужно.

«Погружной? Надо рукоятку сделать, чтобы не шпарились,» — мелькнуло в голове у сармата, и он задумчиво кивнул.

— Скажи — пусть потерпит. Этот в горячую воду не надо. Краска смоется.

…Под луч фонаря попала щётка прозрачных «кристаллов». Гедимин обогнул «куст» иглицы, оглянулся на непроглядную темноту у обрыва и покачал головой. «Ни тепла, ни света. Где эта тварь берёт энергию⁈»

Гварзы на окраине не было. Вместо него за куполом настороженно следили двое филков. Это был ближний пост — сигнальный, с фонарями, прикреплёнными к шлемам; где посты дальние, Гедимин только догадывался — они на свет не вылезали.

— И вот варят какую-то кору, — услышал сармат негромкий голос; филк махнул рукой, указывая на дымящиеся котлы посреди лагеря кочевников. — Растительные волокна.

— Для еды? — вполголоса предположил другой часовой.

«Корм для сааг-туула?» — Гедимин посмотрел на варево, слишком вязкое для воды, и торчащие из жижи волокнистые сетки. Одну из них как раз поддели костяной рогулькой, вытащили наполовину — и затолкали обратно. «Да, точно. Топят древесный жир. Вываривают остатки.»

— Кто будет есть кору⁈ — филк-часовой недовольно дёрнул плечом. — Древесное волокно — это целлюлоза. А есть такой процесс — нитрирование… Слышал?

Гедимин от неожиданности хрюкнул в респиратор. Крепко прижатая к нему ладонь поглотила звук — филки даже не шелохнулись.

— Ну уж, нитрирование! — часовой недоверчиво хмыкнул. — Откуда дикарям…

— Дикарям! — передразнил его другой. — У этих дикарей есть осколочные гранаты. Вот и думай…

Он, резко замолчав, сделал шаг вперёд, сунув руку в карман, пару секунд присматривался к лагерю кочевников и с облегчённым вздохом шагнул в тень. Джагулы его не заметили. Они вообще, казалось, не замечали ничего за пределами светового круга под их куполом. Кто-то неподвижно лежал на подстилках, кто-то устроился ближе к источнику света и чинил одежду, кто-то стоял у котлов. Ещё одна группа держалась поодаль от светильников; это были рослые особи, довольно крепкие. Как и почти все под куполом, они разделись по пояс, но цацки снимать не стали. «Такое снимешь — потом надевать замаешься,» — беззвучно хмыкнул Гедимин, глядя на слои бус. Мелкие зубы, нанизанные на толстую нитку, подозрительно напоминали не то броннские, не то скогнийские.

— Не люблю, когда они так собираются, — услышал сармат негромкий голос филка. — Что говорят? Ни слова не разберёшь.

— Ага, — поддакнул второй. — То ли про свой суп, то ли — как удобнее нас резать. Что там, всё-таки, за дрянь в котле?

Джагул с костяной рогулькой снова поддел вываренные волокна — и выдернул их из котла. Расплавленный жир потёк в булькающую жижу. Другой Джагул, уклоняясь от брызг, вывернул в котёл ведро потрохов и принялся размешивать.

Плотная группа кочевников разом, как по команде, оглянулась на сарматов. Сквозь неразборчивый гул из-под купола донеслось хриплое рявканье. Другой Джагул зарычал и