Четвертый принц - Екатерина Бакулина

– Но я…

– Баронесса, – сказал он. – Леди-кастелян замка. Девушка, без которой меня здесь вообще бы не было.

Очень серьезно… но неспокойно как-то. Не хватало малости.

Баронесса…

И как-то пришло на ум, что о любви в последнее время Рейнардо совсем не говорил, только о делах. Он принц, конечно, но…

Вдруг поняла, что ждет этого. Как бы ни пыталась себя убедить, что она не может, не хочет, что ей совсем другое надо. Но ждет. Последнего шага. Она уже почти готова и почти согласна, а он вдруг молчит.

– Я собираюсь сделать одно заявление на этом приеме, – Рейнадо как-то очень серьезно смотрел на нее. Коснулся пальцами ее волос, заткнул прядь за ухо. Вышло чуть-чуть грустно, словно сожалея. Или ей кажется? – Поэтому тебе обязательно стоит там быть.

И как-то тревожно сжалось сердце.

– А почему бы тебе не сказать мне сейчас.

Он вздохнул.

– Наверно, потому что я боюсь услышать от тебя не то, что я хотел бы услышать, – он закусил губу, с минуту смотрел на нее молча. – Потому что при всех тебе будет сложнее отказать, – сказал он еще. – Конечно, ты все равно сможешь, если захочешь, но…

Вздохнул, как-то судорожно. И вдруг вскочил, отошел в сторону. Даже стараясь не смотреть на нее, словно испугавшись.

– Ладно, прости… Мне нужно идти, я совсем забыл у меня там… еще дела, Хена.

* * *

На такой прием приличной девушке стоит надеть платье.

Тем более, если Рейнардо действительно собирается сделать то, что Хена подумала.

Поэтому, Хена должна выглядеть, как приличная девушка. По крайней мере, выглядеть.

Никто, конечно, не настаивал, и Рейнардо ничего такого не говорил, но Хена все равно была уверена, что надо именно так. Хоть разок, но надо.

Вот только с платьем все было очень сложно, ничего подходящего случаю у нее не было. И не с кем даже этот вопрос обсудить. Хена отлично знала, с кем можно обсудить хозяйственные и экономические дела, с кем просто перекинуться парой слов о жизни, или даже посидеть, выпить вечерком, обсуждая мировую политику, если у Рейнардо дела, а у нее есть немного свободного времени. Но все это были мужчины, у Хены всю жизнь было именно так. Да и не стремилась она к другому.

А вот с кем обсудить платья и прически – не понимала.

Попыталась поговорить с горничной.

Да, теперь у Хены была своя горничная! Это обстоятельство слегка смущало, и Хена не очень понимала, зачем ей, но раз положено при дворе, то пусть будет. Одевалась она все равно сама, но горничная в целом, следила за одеждой, за тем, чтобы все необходимое Хене всегда было под рукой.

И вот, Хена спросила, не знает ли та, кто мог бы Хене помочь.

Горничная радостно заулыбалась. Это с самого начала было для нее больниым вопросом, то, как сделать их Хены «настоящую женщину». А тут такой повод! И обещала найти Хене хорошего портного, который сделает все как надо, и быстро, потому что время поджимает. Сказала, что знает, кто мог бы помочь.

Хоть что-то…

Портного она действительно нашла. Вот только платье, которое тот принес…

Нет, платье было шикарным и, наверно, любая «нормальная женщина» была бы счастлива, но все эти оборочки и кружева…Это смотрелось чудовищно на Хена. Это все могло бы подойти нежной юной красотке, но Хена в кружевах…

«Нет-нет! – поспешили в два голоса заверить ее. – Вы просто не привыкли, миледи, вы не понимаете! Но принцу Рейнардо очень понравится, можете не сомневаться!» Нужно было только немного подогнать, тут ушить, там расширить, дополнительный волан по подолу, потому что Хена выше, чем это платье предусматривало. Все будет готово, миледи! Не сомневайтесь! Вы будете прекрасны!

Глядя на горничную и на портного, Хена видела – они оба действительно думают так. Искренне стараются сделать Хену чуть более женственной, красивой, такой, как подобает… в меру сил. А то, что не выходит, так, может, это дело в ней, а не в платье? Может быть, не стоило и начинать? Пойдет она на этот прием одетой как обычно, как рыцарь, у нее есть новый небесно-голубой дублет, который так отлично подходит к ее глазам…

Но отказаться от платья – значит отступить.

А отступать Хена не хотела. Она твердо решила идти до конца. И если над ней будут смеяться, так и пусть. Она не настолько благородна, чтобы чужие усмешки могли бы как-то ранить ее. Справится.

И все же, утром перед приемом, глядя на себя в зеркало, Хена почти запаниковала. Когда на нее надели все это, она поняла, что оборочек только добавилось, словно за оборочками пытались спрятать ее саму. Ее грубые руки, ее не девичью осанку, ее… Может, и правильно, она не похожа на леди… но что-то очень сомнительно, что правильно именно так.

Плохо, что Хена не озаботилась этим вопросом заранее…

Да еще туфли!

Но Хена справится. Это ее война и она не побоится.

Ради Рейнардо. Он ведь не отступал, даже если совсем не был уверен и очень боялся. Но делал все равно. И она тоже… Она сможет.

Ничего, не умрет же она от этого.

Впрочем, перед самым началом, встретив Рейнардо в коридоре, Хена все поняла по его глазам. Но Рейнардо промолчал, только кивнул ей: идем за мной. Что-либо менять уже нет времени.

Ему самому сейчас нелегко. Нужно предстать перед старой королевской семьей Кетхара, перед всей кетхарской знатью, показав, без сомнений, что теперь здесь командует он. Хена отлично видела, что ему тоже страшно. Но он держался, держал невозмутимое лицо. И она тоже будет.

Принцесса Самун – словно нежный цветок. Величественна и изящна… Никаких оборочек, к слову, только струящийся шелк. Принцесса Саламат…

Хена старалась не смотреть на них, смотреть только перед собой. Как заклинание повторяя про себя, что ей и не надо, она рыцарь, она… Да пошли они все к шушакам, какое ей дело?

Хену усадили во главе стола, между двумя принцами. И все смотрели… Так нестерпимо горели уши.

И Рейнардо о чем-то говорил с Самун, Хена почти не слышала, нужно сделать усилие над собой… Она, кажется, обещает поддержку ему. Она хочет…

Стать королевой? В ушах слегка шумит, надо сосредоточиться. Потому что дело Хены не только украшать собой этот прием, но и… кшалья падаль… Хена уже ничего не понимает теперь.

– Ты ведь не король, – говорит Самун, глядя на Рейнрадо.

– Я? – удивляется он. – Тогда тартахенской принцессой, быть может?

Самун молча смотрит на него, яростно сверкают глаза.

– Почему бы и нет, – улыбается Рейнардо. – Мы обсуждали такую возможность с отцом. И с Паоло. Ты помнишь Паоло?

Принцессу отдадут его старшему брату, и он увезет ее из Кетхара. Если оставить Самун здесь, то ее дети, в дальнейшем, дети старшей дочери, могут претендовать на трон. Но ее увезут, и она станет тартахенской герцогиней. Насколько Хена слышала, принц Керуш должен тоже уехать в Тартахену, где за ним будут присматривать.