Сварог. Рыцарь из ниоткуда - Александр Бушков

– Попробую, – сказал Сварог. – Но это будетнелегко…

Если лары до сих пор ничего не предприняли против ГлазСатаны, значит, у них есть свои причины и мотивы. А от коронованной особы поройочень мало зависит, особенно если она столь юная. Но мальчишка, должно быть,привыкнув распоряжаться здесь самовластно, свято верит, что так же обстоит и вдругих державах…

– Быть может, от императрицы скрывают правду, –продолжал князь. – Она такая юная… – В его устах это утверждениепрозвучало довольно комично. – И чересчур полагается на придворных.

«Ну да, конечно, – вздохнул про себя Сварог. –Везде одно и то же – царь не знает, президенту не докладывают… Но высшиесановники и в самом деле – сила. Значит, идти нужно не к императрице».

– Честное слово, я сделаю все, что в моих силах, –сказал он. Прозвучало это казенно и сухо, и он хотел было ободряюще похлопатькнязя по плечу, но вовремя спохватился. – Только учтите, князь, – ядобираюсь домой кружным путем, мне предстоит трудное дело и неблизкая дорога…Так что наберитесь терпения.

– Я все равно буду занят ближайшие дни, – призналсякнязь. – Соберу дружину и поеду вразумлять барона Готара. Редкостная скотина.Решил, что отведет беду, если примется жечь колдунов – только вот в колдуны унего попадают по малейшему подозрению, а то и за малейшие провинности.

– Вы уж себя поберегите для великих дел, – сказалСварог.

Князь огромным усилием воли сдержался, чтобы неразгневаться, но попрощался все же молча, кивком.

Сварог вернулся в зал.

– Гуляем дальше, ваша милость? – подошел к немустаршина фогорошей. – Их сиятельство вышел гневен, мы уж подумали, что васпотащат на другую пляску, попечальнее…

– Обошлось, – сказал Сварог, протянул старшине десятоксеребряных монет. – Хватит на сегодня, пожалуй.

Тетка Чари, сразу видно, сгорала от желания хоть что-нибудьвыведать о только что закончившейся встрече на высшем уровне, но таверна быланабита битком, гуляки засыпали ее заказами, и она порхала по залу, как пчелка,успевая и перешучиваться со знакомыми, и отпускать мимолетные, но полновесныеплюхи, когда чья-нибудь нахальная ладонь устремлялась к наиболее приманчивымабрисам ее фигуры.

Сварог сел за свой стол, налил вина и вороватым движениемпереправил кусок мяса в капюшон – Караху. Спиной ощутил легкое шевеление –домовой аппетитно зачавкал.

– Баллады послушать не желаете, ваша милость? –предложил возникший у стола потрепанный старикашка с громоздким струнныминструментом под мышкой. – На любой вкус, печальные и веселящие душу,трогательные и бравурные… «Баллада о принцессе и мельнике», «Баллада о битвепри Тагор-Муре», «Баллада о графе Гэйре и Великом Кракене»…

Сварог собрался было одарить старика грошиком и отправитьвосвояси, но, услышав последнее название, встрепенулся:

– Ну-ка, давай про Кракена…

Старик, опасаясь, что заказчик передумает, плюхнулся натабурет, водрузил на колени свою бандуру и с маху ударил по струнам, не тратявремени на настройку. Похоже, его агрегат после любой настройки звучал быгнусаво, и Сварог примирился с неизбежным. Услышав пение старца, Шаляпин сКарузо наверняка удавились бы, предварительно придушив дряхлого менестреля, нодребезжащий голос старика обладал одним-единственным достоинством – он вонзалсяв кабацкий гомон, как шпага в бисквит, и Сварог, несмотря на шум вокруг, легкоразбирал каждое слово:

Удачи императоры,

бродяги ста морей,

кто в вице-губернаторы,

а кто и на нок-рей.

Э лон аллэ, э лон аллэ,

а кто и на нок-рей…

Баллада оказалась длиннейшей, изобиловала каноническимиповторами и надоедливыми припевами, но Сварог героически слушал и постепенноубеждался: несмотря на горы словесного мусора, кое-что попало в балладу изреальности. Несколько раз упоминалась баркентина «Беспутная русалка», именаморяков, весьма настойчиво – Море Мрака и Ферейские острова с названиями портови даже улочек, селений, скал и отмелей. Описание Великого Кракена и жаркогосражения даже несведущему казалось нагромождением древних ходячих штампов, нофинал выдался неожиданным. В противоположность подавляющему большинству баллад,вещавших о достижении конкретных целей – или, наоборот, о конкретномпроигрыше, – эта гласила, что «дальнейшее знают лишь немые волны».Которые, понятное дело, никому не могут поведать ничего определенного о судьбесхватившихся в поединке смертельных врагов. Это было весьма нетипично. Что-топопало туда прямиком из реальности, от тех, кто знал что-то, видел, встречался…Или от тех, кто знал знавших, что в принципе одно и то же. Откуда, скажите намилость, в балладу попала строфа «не ищите его среди мертвых, не найдете егосредь живых»? Такое можно было услышать только от того, кто прекрасно знал, чтотак все и обстоит…

Когда дряхлый бард умолк наконец, с размаху вдарив всейпятерней по струнам и с закинутой головой испустив печальный вопль, Сварогналил ему вина и принялся допрашивать с пристрастием. Но ничегошеньки не узнал.Баллады, как повелось исстари, странствовали от одного певца к другому,разгуливали в списках, и барды, если не были авторами исполнявшихся имитворений, знали о их истории не больше, чем граммофон – о биографии Шопена.След обрывался, его попросту не было.

Когда до заката оставалось совсем немного, он стоял уфальшборта, достигавшего ему до пояса, и смотрел, как уплывают назадобветшавшие каменные дома Адари, облицованный каменными плитами причал сзиявшими многочисленными проплешинами, в которые энергично перла высокая сорнаятрава. И на полном серьезе пытался догадаться, о чем думал Колумб, отплывая всвой исторический рейс. После долгих раздумий Сварог пришел к выводу, чтоКолумб столь же пытливо озирал свою команду и задавался тем же вопросом:«Интересно, как эта сволочь себя поведет, когда порт скроется за горизонтом?»

…Проснувшись назавтра не столь уж рано, не с таким ужтягостным похмельем, но все же с хворой головой, он подлечился парой чарок«медвежьей», «драконьей» и прочих кровей, велел оседлать коня и поехал к мосту,где стоял караул. Часа три проторчал там. Часа два, уже пешком, слонялся поберегу, смоля сигарету за сигаретой и тоскливо поглядывая на широкую реку. Нотрехмачтовый парусник с конской головой под форштевнем так и не появился насерой, неспешно текущей воде. Лишь однажды показался парус – но это крохотноеодномачтовое суденышко натужно тащилось против течения со стороны Харлана,влекомое слабеньким попутным ветерком.

В конце концов он смирился с неизбежным и сказал себе: «Тыостался один, парень. Тянуть нельзя, даже новичкам не может везти добесконечности». Криво усмехнулся, тихо пропел под нос:

– Ну не подведи, ты теперь один… бравый.

Сплюнул, в последний раз глянул на реку – ничегоутешительного, конечно, – и зашагал к таверне.