Чюрлёнис - Юрий Л. Шенявский

Жена назвала окончательную причину внезапной смерти: «кровоизлияние в мозг».

11 апреля 1911 года. Вторник.

До того, как гроб с телом был отправлен в Вильнюс, его разместили в часовне Святой Марии сестер францисканок, что находилась рядом с лечебницей.

«В Польше, в архиве Гродзенской парафии (здесь – приход. – Ю. Ш., В. Ж.), обнаружено… свидетельство о смерти Чюрлёниса – в книге метрик “Акты об умерших с 1905 года до 1912” в парафии церкви в Марках, недалеко от Пустельника (до 1917 г. парафия именовалась Гродзенская) на странице 366 существует запись № 94 на русском языке.

“Червоный двор”. В деревне Гродзинске 1911 года 29 марта (11 апреля по новому стилю. – Ю. Ш., В. Ж.) во втором часу пополудни прибыли Йозеф Горский и Мечислав Адамски, оба – служащие клиники, проживающие в “Червоном дворе”, – и заявили, что этого года вчерашним днем в 9 часов вечера умер Микалоюс Константинас (носящий два имени) Чурленис (Миколай-Константы Чурлянис) в возрасте тридцати семи лет (на самом деле – 35. – Н. Ю.[111]), рожденный неизвестно где, проживавший в “Червоном дворе”; сын Константина и его жены Адели, в девичестве Радманайте. Оставил после себя свою жену Софию вдовой. Являясь очевидцами смерти Микалоюса Константинаса Чюрлёниса, свидетели акта грамотой не владели, я перечитал этот акт неграмотным. Подписано только мной.

Ксендз С. Кушинский».

Согласно этому документу, М. К. Чюрлёнис скончался не 9 апреля (по новому стилю), как пишет его брат Стасис, и не 11-го, как утверждает его сестра Ядвига в своих воспоминаниях, а 10 апреля, в девять часов вечера.

Умер после тринадцати с половиной месяцев пребывания в клинике.

12 апреля 1911 года. Среда.

София отправляет телеграмму в редакцию газеты «Вилтис»: «…Тело в Вильнюс будет перевезено сегодня. Похороны – на кладбище Расу».

«Пророчил пробуждение весны»

13 апреля 1911 года. Четверг.

Габриеле Петкевичайте-Бите, писательница и общественно-политический деятель, вспоминала:

«На вокзале Вильнюса в 10 часов до полудня остановился поезд с помеченным белыми крестами вагоном. Возле него уже собирались литовские интеллигенты, родители, жена и родственники Костаса. Ксендз В. Ярулайтис также находился здесь в церковной одежде.

Гроб из вагона перенесли в траурный фургон, украсили венками из живых цветов и развевающимися лентами. Шествие по городу прошло до кладбища Расу и остановилось у кладбищенской часовни. Во время заупокойной панихиды гроб утопал в свечах и цветах.

Со словами прощания от имени соотечественников взволнованно выступил у могилы ксендз В. Ярулайтис (напомним: дядя Софии Кимантайте, венчавший их с Константинасом. – Ю. Ш., В. Ж.), за ним – председатель Художественного общества А. Жмуйдзинавичюс и Людас Гира (литератор, общественный деятель. – Ю. Ш., В. Ж.). Выступавшие говорили на литовском. А в конце на польском языке речь от имени своих коллег и себя произнес профессор Рущец (Фердинанд Рущиц. – Ю. Ш., В. Ж.), обучавший Чюрлёниса в Художественной школе Варшавы:

“Чюрлянис ушел на тот свет, о котором думал всю свою короткую жизнь. В те далекие края, которые мы не знаем, но подозреваем, что должна быть страна, потому что ее в себе чувствуем. М. К. Чурлянис перебросил мостик звуков и красок с нашего берега в эту страну. Пророчествовал нам об этой стране и рассыпал перед нами картины своих видений. Немногим удавалось попасть в эти сферы, такие чуждые каждодневной действительности. С недоверием смотрели люди, ища разгадки и не желая только смотреть и слушать. Но даже и они чувствовали, что эти удивительные цветы поразительных снов выходили из глубины души поэта, художника, мечтателя. ‹…›

Таким художником и таким сыном своей Родины был Чурлянис. Мы, которые видели расцвет его таланта от первых неожиданных открытий до последующих, многолетних обильных даров, прощаемся с человеком безупречной чистоты, товарищем возвышенных устремлений, и сохраним его трагически прерванную песнь глубоко в памяти. Есть одна картина Чюрлёниса, которая нам хорошо известна. Из пробуждающегося солнечного света поднимается птица, широко взмахнув крыльями, облетает вершины. Это “Весть”. С такой вестью пришел М. К. Чюрлёнис. Он был пророком нового молодого искусства, о чем и заявил. А своей земле и своим соотечественникам пророчил пробуждение в них весны. Весной и ушел. Прощаясь с ним, будем помнить, что был он из тех, которые верили в возрождение весны”.

После этого старенькая седая мать зарыдала по дзукийскому обычаю особенным плачем. Страшная скорбь охватила всех.

Гроб опустили в яму и рассыпали по нему пригоршню песка и кинули несколько сосновых лап. Засыпали землей и воздвигли над могилой холм, на котором был поставлен белый деревянный крест. На крест стали вешать венки:

– от Художественного общества с надписью “Сильному духом и другу”, проф. Фердинанд Рущиц;

– от общества “Рута”: “Художественному гиганту”;

– от многонационального Вильнюсского объединения художников на трех языках: “Своему основателю – Чюрлёнису”;

– от Петербургского общества “Мир искусства” – “Безвременно умершему великану – Дорогому М. К. Чурлянису”;

– венок от польского молодежного кружка “Wyzwolency” (Освободители);

– букеты от имени жены-дочери и родителей-братьев-сестер…»

Кстати, венок от «Мира искусства» возложил проживавший в Вильне генерал Валериан Добужинский, по просьбе сына Мстислава.

Мстислав Добужинский, Александр Бенуа и другие петербургские друзья и почитатели таланта Чюрлёниса прислали телеграммы с соболезнованиями Софии и семье покойного.

В самом же Петербурге в базилике Святой Екатерины Александрийской, прихожанином которой был Чюрлёнис, где он играл на органе, отслужили мессу, на которой присутствовали все те же Бенуа и Добужинский, а еще Николай Рерих, другие известные и ныне подзабытые художники и искусствоведы, земляки – члены Петербургского литовского общества.

Родители ненадолго пережили старшего сына. Отец умер 8 сентября 1914 года, мать – 23 февраля 1919 года.

Константинас и Аделе Чюрлёнисы похоронены на старом кладбище (в современном Друскининкае), на берегу озера, неподалеку от места, где прошла большая часть их жизни в дома на Надозёрной улице.

Итак, Микалоюс Константинас Чюрлёнис, великий сын литовского народа, похоронен в столице Литовской Республики в городе Вильнюсе, на кладбище Расу[112].

Сейчас кладбище Расу – один из наиболее ценных в историко-культурном отношении некрополей Литвы. Оно было освящено 6 мая 1801 года, двумя днями позже на нем похоронили бургомистра Яна Мюллера.

На Расу покоятся выдающиеся политики, литераторы, художники, композиторы, ученые. Из тех, кто фигурирует в данной книге, имевших в той или иной степени отношение к Чюрлёнису, назовем Габриэлюса Ландсбергиса-Жямкальниса, Пятраса Вилейшиса, Йонаса Басанавичюса, Юозаса Таллат-Кялпшу.

Перед входом на кладбище в 1920 году были похоронены солдаты, павшие в польско-советской войне, солдаты почетного караула, отказавшиеся сдать оружие красноармейцам в 1939 году и расстрелянные на месте. Часть кладбища занимают могилы бойцов Армии Крайовой[113] – подпольная польская военная организация времен Второй мировой