Чюрлёнис - Юрий Л. Шенявский

войны, действовавшая в 1942–1945 годах в пределах довоенной территории Польского государства, была основной организацией польского Сопротивления, боровшегося против германской оккупации. Одно из крупнейших нерегулярных (партизанских) формирований в Европе времен Второй мировой войны.

В 1936 году сердце Юзефа Клеменса Пилсудского, польского военного, государственного и политического деятеля, первого главы возрожденного Польского государства, основателя польской армии, маршала Польши, было погребено в могиле его матери на кладбище Расу. (Тело же покоится в крипте кафедрального собора Святых Станислава и Вацлава в Кракове.)

В 1931 году на могиле Чюрлёниса был установлен памятник работы Юозаса Зикараса, выдающегося литовского скульптора.

Юозас Зикарас создал ряд реалистических скульптурных портретов – бюсты писателя Йонаса Басанавичюса, историка Симонаса Даукантаса, поэта и композитора Винцаса Кудирки, поэта Матаса Григониса, барельеф первого президента Литвы Антанаса Сметоны. Однако самое известное его произведение – статуя Свободы в Каунасе перед Военным музеем имени Витовта Великого. Установленная в 1928 году, она советскими властями была удалена из образовавшегося в сквере перед музеем мемориала и восстановлена 16 февраля 1989 года – еще до формального провозглашения независимости Литвы. (Статуя была изображена на реверсе банкноты в 20 литов.) Монеты независимой Литвы (1918–1940 годы) чеканились по моделям, разработанным Зикарасом.

Глава двадцать шестая. Жизнь после жизни (1911-й и последующие годы). Вильна (Вильнюс) – Друскеники (Друскининкай) – Санкт-Петербург (Петроград, Ленинград) – Москва – Киев – далее везде

Через год-два после смерти Чюрлёниса его творчество, прежде всего художественное, обретет признание не только в Российской империи. В 1912 году о нашем герое не просто заговорят в Европе – в Лондоне, где выставлялись его работы, Чюрлёниса назовут гением.

Он становится одним из наиболее часто экспонируемых и комментируемых (спорных?) художников. Видные теоретики модернизма начинают полемику о первенстве Чюрлёниса в развитии абстрактного искусства. За ним признают заслуги в развитии и реформировании классического («западного») искусства.

История, как известно, не знает сослагательного наклонения, но мы беремся утверждать, что Микалоюс Константинас Чюрлёнис не был бы «готов» к успеху, если бы тот столько неожиданно обрушился бы на его голову. Он ведь даже в первых проявлениях признания видел отрицательные стороны…

Чюрлёниса часто называют гением, гениальным художником, реже – гениальным композитором. А кто-то ограничивается эпитетом: талантливый. Талантлив – и как художник, и как композитор. Чем талантливый художник (в широком смысле слова) отличается от гениального? Точнее других разницу объяснил немецкий философ Артур Шопенгауэр: «Талант похож на стрелка, попадающего в цель, недостижимую для других, а гений – на стрелка, попадающего в цель, попросту невидимую для других». Исходя из этого определения, можно однозначно утверждать: Микалоюс Константинас Чюрлёнис – гений.

«Его не понимают и не хотят понять»

Увековечение памяти Микалоюса Константинаса Чюрлёниса началось вскоре после его кончины.

В 1911 году вышел журнал «Аполлон» со статьей Сергея Маковского.

Интересно, что Маковский говорил о творчестве Чюрлёниса как о глубоко национальном; что подчеркивает, насколько верно понимала петербургская интеллигенция его роль в литовской культуре, в ее развитии в будущем:

«Искусство Чурляниса без сомнения национально. Он не только сын века, но и певец своего народа. И, может быть, поэтому так ощутима “легенда” в его картинах, и лиризм уживается в них с каким-то оттенком эпичности. Он был одним из культурных зачинателей Молодой Литвы, и это особенно дорого нам: национальная почва всегда будет охраняющей силой искусства; художник, умеющий прислушиваться к векам народной жизни, каким бы ни было лично его мироощущение и как бы плохо ни был понят он современниками, не уйдет бесследно. Пусть не допета песнь Чурляниса: другие ее продолжат. Его безвременно угасшее творчество да откроет путь молодым, дерзающим и верующим в пробуждение родной культуры певцам Литвы!»

Мартовский номер журнала 1914 года полностью посвящён Чюрлёнису (статьи Вяч. Иванова, Валерьяна Чудовского) и опять же проиллюстрирован его работами.

15 апреля 1912 года в Малом зале Петербургской консерватории прошло «Музыкально-художественное утро», посвященное годовщине со дня кончины Чюрлёниса. В программе, которая растянулась с 12 до 18 часов, впервые были исполнены его симфоническая поэма «В лесу», кантаты «De profundis», фортепианные и хоровые произведения. В фойе слушатели превращались в зрителей – им была предоставлена уникальная возможность познакомиться с более чем сотней картин Чюрлёниса. С докладами о его творчестве выступили Сергей Маковский, Вячеслав Иванов, другие именитые искусствоведы и художники. Почетными гостями были приехавшие из Литвы сестры Константинаса Валерия и Ядвига, братья Стасис и Йонас, вдова – София Чюрлёнене-Кимантайте.

Выступая в консерватории, Вячеслав Иванов сказал:

– В толпе все понимают друг друга. И каждый говорит лишь то, чего хотят другие. Но время от времени раздается одинокий голос, говорящий слова необычные и странные. Его не понимают и не хотят понять. И о чем бы ни говорил он, хотя бы о солнце, хотя бы о Боге, к чему бы ни звал он, хотя бы к свету, к счастью, к вере – судьба говорящего там всегда трагедийна. Иногда называют его безумцем и тогда встречают его смехом, тем смехом толпы, в котором гибнет дух. Или называют его пророком и тогда побивают камнями…

На следующий день все близкие родственники Чюрлёниса были приглашены на обед к Добужинским.

В знаменитой «башне» Вячеслава Иванова София встретилась и общалась с друзьями своего покойного супруга.

Буквально абзац о «башне» Иванова. Она находилась в доходном доме купца 1-й гильдии известного мецената Ивана Дернова по адресу: Таврическая улица, 25[114]. Литературно-философские собрания, проходившие по средам, как тогда говорили, на «башне» – в круглой угловой выступающей комнате на верхнем, шестом, этаже в квартире поэта Вячеслава Иванова и его жены, писательницы Лидии Зиновьевой-Аннибал («Ивановские среды»), имели важное значение в развитии культуры Петербурга, да и России в целом. В собраниях участвовала петербургская элита (литераторы, художники-«мирискусники», музыкальные и театральные деятели, философы и т. д. и т. п.); устраивались диспуты, читались доклады, разбирались произведения литературы. Попадание на «башню» Иванова считалось получением «диплома на принадлежность к верхушкам интеллигенции».

После смерти Чюрлёниса Литовское художественное общество акцентировало свою деятельность на сохранении его работ. С этой целью при нем создали «Группу Чюрлёниса», в ее программе было сказано:

«Чюрлёнис нужен особенно сконцентрированным, поскольку его произведения – непрерывная цепь, философски-музыкальная система, сочлененная вместе с настроением, обыгранная сотнями повторяющихся впечатлений-символов».

Литовское художественное общество, способствуя сохранению и пропаганде искусства Микалоюса Константинаса Чюрлёниса, организовало его первые персональные выставки в мае 1911 года в Вильне, а в июне этого же года в Ковно и там и там было представлено по 287 работ.

Благодаря этому кредо «Группы Чюрлёниса» практически все работы художника с течением времени были сосредоточены в одном месте – в каунасском Национальном художественном