Красная королева - Хуан Гомес-Хурадо

Психолога даже изумляет тот факт, что Фахардо справился с экзаменами полицейской академии. А вот Антонии это не кажется удивительным. Невроз развивается постепенно, и к тому же Фахардо, судя по всему, умеет скрывать свои странности. По крайней мере в простых ситуациях. Но вот когда обстоятельства начинают усложняться, его истинная сущность раскрывается. И его начальники приходят в замешательство. Они просто не знают, что с ним делать, все-таки он сотрудник полиции.

И при всем при этом Фахардо прошел военную службу. Две миссии в Боснии, в 1993 и 1994 годах. Имеется опыт работы со взрывчаткой.

И его определяют в подразделение NBQ.

Прекрасно. Пусть себе сидит в туннелях и следит за тем, чтобы никто не подложил бомбу политикам. Там ему не придется переводить старушек через улицу. Пусть рыскает по темным дырам, словно крыса, которую он и трое его коллег по подразделению вытатуировали на руке.

Работа Фахардо протекает спокойно, судя по скудному количеству пометок в его деле. В основном они относятся к личной жизни. Двухнедельный отпуск в связи с заключением брака в 1997 году. Еще две недели по случаю рождения ребенка в 1998-м. Неделя отпуска в связи с кончиной близкого родственника в 2007-м. В скобках – жены.

Причина смерти не указана. Но Антония может сделать некоторые выводы. Начиная с 2006 года, регулярно проводятся проверки психологического состояния Фахардо. Врачи приходят к одному и тому же заключению (вероятно, потому что испытуемый даже не являлся на эти сеансы): стресс. И лишь один-единственный психолог в 2008 году решает углубиться в его историю, понять корни его поведения. Отчет ошеломляет.

Пациент рос в семье с доходами ниже среднего уровня. Его отец был вспыльчивым и жестоким. Вполне вероятно, что пациент подвергался насилию если не сексуального характера, то, по крайней мере, связанному с жестокими телесными наказаниями. Его эмоциональное развитие и формирование личности подверглись серьезному влиянию нездоровой окружающей обстановки. Его профессиональной деятельностью стала военная служба, стрессовые ситуации которой обострили проявления посттравматического синдрома. Несмотря на то что пациент внешне кажется вполне дееспособным, ему не хватает базовых социальных навыков и умения преодолевать трудности. Его личность развита очень слабо. Ежедневная работа усугубила расстройства, связанные с ПТС. Мы рекомендовали бы немедленно отстранить его от выполнения служебных обязанностей.

Нам повезло, что его сочли мертвым, иначе эта информация никогда бы не всплыла. Этот отчет так и пылился бы до сих пор в столе психолога.

Фахардо все равно продолжал работать. В Испании десятки тысяч пустующих рабочих мест, а во время экономического кризиса их было еще больше, и кто-то решил, что без Фахардо им не обойтись. По сути, его занятие мало чем отличалось от работы аэропортовых собак, вынюхивающих взрывчатку в чемоданах. А для преодоления сложностей у него были свои средства. Рисперидон. Оланзапин. Зипрасидон.

Так он и работал.

А однажды, два года назад, кое-что произошло.

Сандра Фахардо инсценировала самоубийство.

Антония пытается представить себе отношения Фахардо с дочерью. Девочка, растущая без матери, и взрослый одинокий мужчина, подвергавшийся насилию в детстве, с серьезнейшими психологическими проблемами.

Какой была эта девочка в десять лет? В одиннадцать?

В тринадцать и четырнадцать, когда ее тело начало меняться?

А начальники Фахардо все это время отводили взгляд в сторону, хоть и прекрасно знали, что этот человек – бомба замедленного действия, гораздо более опасная, чем те, что он искал под землей.

Антония спрашивает себя: какой была жизнь этих двух людей?

Кто может знать, что происходит за закрытыми дверьми в гостиных и спальнях? Кто может знать, что происходит между двумя людьми изо дня в день, из года в год, повторяясь тысячи раз?

Антония этого не знает. Но телефонный разговор подтвердил ее интуитивные предположения. Когда она узнала, что отпечатки пальцев на руле такси принадлежали Николасу Фахардо, она сделала вывод, что он не является Эсекиэлем. И что Парра и его команда в опасности.

Антония не знает, что именно произошло между Сандрой и ее отцом, но догадывается. Она догадывается, что слабая сторона приспособилась к обстоятельствам и превратилась в сильную. Вначале Сандра страдала, испытывала боль, и так продолжалось до тех пор, пока она не смогла дать отпор тому, кто причинял ей эти страдания. А в какой-то момент она решила, что настало время ей самой причинять боль другим.

Сандра, будучи ребенком, расплачивалась за грехи отца Николаса. Затем Сандра выросла, и теперь она, в свою очередь, намерена заставить расплачиваться других. Предъявляя им невозможные требования, как в случае с Лаурой Труэбой и Рамоном Ортисом.

Вынуждая их отказаться от самих себя, от своей сущности. От своего успеха.

Как в случае с самой Антонией. Она поставила ее перед невозможным выбором.

Чтобы спасти жизнь сыну, Антония должна позволить Сандре одержать победу.

Она не должна ничего предпринимать в течение оставшихся десяти с половиной часов. Предоставить возможность отцу Карлы Ортис самому решить судьбу дочери. А каким бы ни было покаяние, назначенное ему Эсекиэлем, Антония уверена, что он не станет ничего делать.

А Хорхе останется жив. Одна жизнь в обмен на другую. И чтобы спасти эту жизнь, Антония просто должна делать то, что делала последние три года: ничего.

Нет, думает Антония. Такого не будет.

Я не верю этой гадине. Я не допущу, чтобы мой сын оставался в ее власти до утра. Я не допущу того, чтобы сын Карлы Ортис больше никогда не увидел свою мать.

Я не оставлю ее.

Ведь оставить ее – это все равно что отречься от себя самой.

Антонию мучает странное чувство. Забавно получается: еще совсем недавно она посчитала решение Лауры Труэбы чудовищным (ведь оно стоило жизни ее сыну), а теперь она сама оказывается в подобной ситуации и принимает подобное решение.

Я так и правда скоро начну понимать иронию, с удивлением думает она.

Такова жизнь. Порой любовь заводит нас в тупик. Но мы не способны отказаться от собственного «я».

Антония вспоминает ту девушку из тату-салона. Как же безропотно она заботится о своем отце. Но при этом она не отказывается от собственной личности. Другая на ее месте не позволила бы приблизиться к отцу: дочерняя любовь взяла бы верх над моральным долгом. И тем не менее она заставила отца обратить на них внимание, отвлекла его от просмотра фильма…

И тут Антонию озаряет.

– Кирк Дуглас, – говорит она в полный голос. – Черт возьми, Кирк Дуглас!

– Что такое, солнышко? – спрашивает ее официантка с кубинским акцентом.

Антония даже не слышит. Ей наконец-то удалось нащупать ногами на песчаном речном дне (murr-ma!) деталь пазла, о которой они даже не подозревали.