Приз - Полина Дашкова

Григорьев не без удовольствия отметил, что с памятью у негоне так уж плохо. Давний разговор с Машей он сумел припомнить почти дословно. Разговорэто происходил года два назад. Почему он возник, неважно. Еще не было наМашином горизонте никаких призраков нацизма, никакого Вовы Приза. Но уже былдоктор Отто Штраус. Во всяком случае, мелькнула его мрачная тень.

Остаток пути ехали молча. Григорьев заметил указатель наВильфранш, небольшую скромную рекламу отеля «Марго». Городок остался внизу,Андрей Евгеньевич не рассмотрел его. Свернули на шоссе, ведущее к Булье.Миновали тихий городской центр, дорога вильнула вниз, и через десять минутперед белоснежным «Лексусом» распахнулись литые ажурные ворота. Машинаостановилась. Григорьев увидел двухэтажную виллу, выстроенную в стиле модерн изсеребристого камня, окруженную пальмами и розовыми кустами. Совсем близко сверкаломоре. К пляжу вела каменная лестница с перилами. Небольшая яхта стояла наякоре, на мачте развевался российский флаг.

— Вот мой кусок земли в этом раю, — сообщил Кумарин, — добропожаловать.

* * *

— Короче, Шама, ты должен плюнуть на свой перстень, — сказалЛезвие, — растереть и забыть. Эту Василису Грачеву опасно сейчас трогать, мывсе засветимся. Она пока молчит.

— Вот именно, что — пока, — медленно, сквозь зубы, процедилПриз, — из больницы ее забрали, в домашней обстановке она быстро очухается,заговорит.

— И что скажет? Ну, слышала, выстрелы, видела каких-толюдей. Потом все вспыхнуло, к едрене фене.

— У нее мой перстень.

— Погоди, а может, не у нее? Может, его сняли в больнице? Ейведь меняли повязки.

— Думаешь, они могли там его…

Приз не договорил. Глаза его заметались, он принялсямассировать и дергать свой мизинец.

— Тихо, тихо, что ты сразу заводишься? — Они сидели позднимвечером вдвоем в полутемной гостиной, в квартире Приза. Перед ними настеклянном журнальном столе стояла запотевшая бутылка водки, блюдо со свежимовощным салатом, две тарелки. На одной — омар, фаршированный раковыми шейками,на другой — бараний шашлык. Минут двадцать назад еду доставили по заказу изресторана. Она была еще теплой. Лезвие ел свой шашлык с завидным аппетитом.Приз к омару пока не притронулся.

— Если его сперли в больнице, ну и ладно. Хрен с ним. Такдаже лучше. Но, скорее всего, он у нее, — рассуждал Лезвие с набитым ртом. —Допустим, она предъявит перстень ментам. Скажет, что его потерял на пляжечеловек, который — что? Купался ночью в речке? Кто докажет, что он твой? А еслии докажет — ты мог сто раз его потерять, у тебя могли его свистнуть. Парунедель назад мыл руки где-нибудь в сортире, в ресторане или в том же«Останкино», снял перстень, положил на полочку и забыл. Да никто и не посмеет ктебе с этим сунуться, ни одна сволочь не решится.

— Это моя вещь, — Шаман помотал головой так сильно, чтохрустнула шея, — я хочу вернуть перстень. Мне нужен мой перстень.

— Ой, блин, да пойди ты в любой ювелирный, купи себе хотьдесять перстней! Из-за какой-то цацки так переживать! Не понимаю. — Лезвие едваудержался, чтобы не сплюнуть на пол.

— Кого ты послал в больницу? — спросил Приз.

— Ну кого? Серого! У него среднее медицинское образование.

— И он, конечно, ни фига не сделал, даже не выяснил, где мойперстень.

— А чего он мог, в натуре? Там народу до хрена.

— Ты дал ему отбой?

— Ну нет, я сказал, чтобы он сел им на хвост и глаз неспускал. Дальше — посмотрим. Будем действовать по обстоятельствам.

— По обстоятельствам! — передразнил Шама и скорчил гадкуюрожу. — Ты вообще расслабился, Лезвие. Ты ничего не можешь организовать, какследует. Ты стал много пить и поэтому плохо соображаешь.

— Что значит — не могу? — обиделся Лезвие. — Я тебеДраконова сделал?

— Ну и что? Мемуары оказались пустышкой. Семьдесят страницпустого трепа, про то, как они вместе пили и трахали девок.

Лезвие вытаращил глаза, возмущенно присвистнул.

— А ты чего хотел? Чего ты ждал, в натуре, Шама? Ты же самговорил, что твой дядя ничего серьезного этому жиденку рассказывать не стал бы!Ты думал, там какой-нибудь хороший компромат? Или номер счета, на котором естьеще бабки?

— Драконова можно было не убивать, — жестко, чуть слышнопроизнес Приз, — хлопот много, толку — чуть.

— Ну ты даешь! — Лезвие покачал головой. — Раньше надо былодумать! И, между прочим, если бы даже те мульки, которые там есть, вышли бы вкниге, товарищ генерал в гробу бы перевернулся. Сам по себе факт дружбы твоегодяди с этим писакой тебе, Шама, вовсе не нужен. И пацанам нашим такие вещизнать ни к чему. Так что все нормально. Дело сделано, и нечего теперь соплипускать.

Вове захотелось вцепиться в короткую жесткую шевелюру своеговерного друга и шарахнуть его мужественной мордой об стол. Но он сдержался.

— Ты, Лезвие, поторопился и наследил с Драконовым, —произнес он тихо и почти ласково.

— Наследил? Да где? Как? Я Драконова чисто сделал! Какиепретензии, блин?

— Чисто? А ты знаешь, что сегодня вечером ко мне приходилмайор милиции, прямо в «Останкино», после съемки? Ты это знаешь, Лезвие? Ну?Отвечай! Твой Булька должен был признаться, а потом сразу сдохнуть. Он что,живет еще? И не признался? Отвечай, я сказал!

Лезвие молча выпил водки и закусил последним куском шашлыка.Он привык к истерикам Шамы. Следовало подождать, дать ему наораться. Правда,иногда он до того заводился, что мог врезать, но у Лезвия была хорошая реакция.Сдачи он не давал, он успевал перехватить на лету руку, занесенную для удара.Именно так случилось на этот раз. Шама орал, орал, потом замахнулся. Хорошо,что Лезвие дожевал и поставил на стол рюмку.

— Тихо-тихо-тихо, — бормотал он, сжимая запястье Шамана, —успокойся, выпей водочки.

— Пусти, — Шаман попытался выдернуть руку, — пусти, дурак. Яне пью, ты же знаешь. Сколько раз тебе повторять, что я не пью?

— Тогда поешь.

Они опять сели в кресла. Шаман отдышался, успокоился ипринялся за своего омара.

— Чего ты задрейфил из-за Бульки, а? Ну, Шама, чего ты? Тамвсе нормально, в натуре. Короче, сейчас надо первым делом отдать железо, пустьдешевле, но отдать, без базара. Оно не может лежать у тебя на даче, ты понял,да? И, это, Миха сказал, короче, бабок пора подкинуть его пацанам, хотя бы постольнику зеленью, на пивко, на прикид. Пацаны с этими транспарантамижидовскими здорово рискуют, блин.